Огонь в его крови

Кэйл сидит на корточках на груде развалин и в человеческой форме он выглядит столь же величественным и свирепым, как и в драконьей. Он просматривает небеса, и в тот момент, когда я открываю дверь, он оглядывается на меня. Глаза у него спокойные, золото на золоте. Хотя бы это радует.

Когда, закрыв за собой дверь, я выхожу оттуда, то умудряюсь улыбнуться дружелюбной улыбкой. Он спускается со своей маленькой горки, двигаясь ко мне властной поступью. Когда он подходит ко мне, он по-собственнически бегло меня осматривает, обнюхивает, а затем касается моих влажных волос, протирая их между пальцами.

Я потираю руки, так как слегка дрожу из-за того, что я голая и здесь ветрено. Да-да, именно по этим причинам. Я уверена.

— Я так понимаю, ты вряд ли в курсе, где ближайший не разграбленный супермаркет, верно? — увидев его пустой взгляд, я вздыхаю. — Предполагаю, что нет.

***

Оставшейся часть дня проходит аналогично предыдущей. Рядом друг с другом мы настороженно ходим кругами, пытаясь общаться, и терпим провал. Кэйл следит за каждым моим шагом, следуя за мной тенью повсюду, куда бы я не шла, и наблюдет за мной голодными глазами. Я ложусь вздремнуть, когда переутомляюсь от своих изысканий — хотя разведка никуда не годится, когда боишься сделать что-то, что может встревожить другого — а когда просыпаюсь, я умираю с голоду. Посредством парочки пантомим я прошу у Кэйла поесть.

Голод не единственная причина, по которой я обращаюсь к нему. Если он оставит меня одну, я могу ускользнуть и вернуться в Форт-Даллас. Я решила, что должна проверить Эми, вне зависимости от того, в опасности ли моя жизнь из-за Ополчения. Моя сестренка не в силах о себе позаботиться, не с ее израненной ногой. У нее нечего есть, и у нас нет никаких накоплений. Мне пора возвращаться к ней. Эми рассчитывает на меня.

А это означает рискнуть жизнью, чтобы вернуться обратно в город. Так что я должна попытаться отослать Кэйла, и я жестами показываю, что он должен отправиться на охоту.

Он это и делает, однако прихватывает меня с собой, держа в своих когтях. Вот тебе и план. И, похоже, он изо всех сил старается заранее предвидеть мои нужды, потому что на этот раз, когда он пикирует вниз на животное, он не пытается хватать его за шею.

Он просто изрыгает огонь и поджаривает его, пока тот пытается убежать.

Ужасно слышать громкие, пронизанные жгучей болью мычания умирающей коровы. Я рыдаю, когда она умирает, потому что чувствую себя виноватой. Кэйл просто пытается угодить мне, и вследствие этого вот эта зверушка умерла чудовищной смертью. Я рыдаю еще сильнее в то время, когда поглощаю кусок плоти с его бока, потому что слишком голодна, чтобы разбрасываться едой, даже несмотря на то, что умирала она ужасно. И, не в силах успокоиться, я шмыгаю носом, когда после этого умываю в раковине руки. Нам придется поговорить о гуманном способе забивать скот ради пищи.

То есть, при условии, конечно, что мы вообще когда-либо сможем поговорить. Наш диалог в основном состоит из наших имен и «нет». Так у нас с ним ничего не получится. Такое впечатление, что он не заинтересован учиться, и это раздражает.

Этой ночью я опять сплю, свернувшись против него калачиком. После охоты он остался в форме дракона и в защитном жесте держит меня между передних лап и прижатой к своей груди. Его огромное сердце грохочет мне прямо в ухо, и это почти умиротворяет.

Вот только… у меня из головы никак не выходит та корова. И моя сестренка, которая, скорее всего, изголодавшийся до полусмерти, продолжает ждать меня.

Если только она не отправится к Бекки Минет поговорить насчет работы… Меня аж в дрожь бросает от самой мысли об этом. Только не Эми. Только не счастливая, невинная Эми, которая во всем видит добро и не хочет становиться циничной, как ее старшая сестра.

Я закрываю глаза и пытаюсь спать, но в своих снах я вижу ту корову. Убегающую, вопящую от ужаса, и потом вдруг — погибающую, охваченной пламенем. Порой в моем сне это — моя сестренка.

Порой — это я.

Глава 12

КЛАУДИЯ

3 дня спустя

— Давай попробуем еще раз, — говорю я Кэйлу. — Вода, — я провожу пальцами под краном в раковине в ванной. — Вооооо-даааа.

— Клау-да, — Кэйл грохочет своим глубоким, откровенно сексуальным голосом. — Клау-да Кэйл, — его рука скользит вокруг моей талии, большая и ошеломляюще теплая на моей коже.

Легким щелчком я смахиваю с кончиков своих пальцев капельки воды прямо ему в лицо.

— Ты хреново играешь. Я знаю, ты понимаешь меня. Просто ты специально вредничаешь, не так ли? — но обнаруживаю, что мои губы все равно растягиваются в улыбку. — Упрямый и кокетливый.

Трудно долго злиться на Кэйла, когда он показывает озорную сторону. Этим утром у меня на удивление хорошее настроение, несмотря на мои ужасные сны. Пока я закрываю кран, мне приходит на ум, что, возможно, все дело в самом Кэйле. С тех пор, как Кэйл нашел меня, прошло всего несколько дней, но, как ни странно, это были удивительно легкие дни. Я сыта, у меня есть вода, чтобы помыться и утолить жажду, и теплое место, где по ночам можно спокойно спать, свернувшись калачиком против Кэйла. В одном из шкафчиков я нашла старую униформу вахтера, и хотя она тонкая, как бумага, и, вероятно, порвется в клочья при любом неверном движении, это все-таки одежда. Это новое здание в какой-то степени даже милое, и еще здесь тихо.

Единственное, чего не хватает, — это Эми. Саши тоже, но о ней я переживаю меньше из-за ее способности позаботиться о себе. Мне не дает покоя мысли об умирающей с голоду Эми, но я не могу заставить Кэйла доставить меня обратно в город. Ради меня он готов на многое, но не думаю, что это обсуждается.

Так что я коротаю время с Кэйлом, и, к моему удивлению, он… отличный компаньон. Его глаза переключаются в черный цвет все реже и реже, и у него не было еще никаких инцидентов безумия. Такое ощущение, что, чем дольше он рядом со мной, тем спокойней он становится. Меня это устраивает. Он не пытался меня насиловать или прикасаться ко мне посреди ночи, когда думает, что я сплю. Без сомнения, он ведет себя услужливо и кокетливо, однако на одном простом «нет» все заканчивается. Рядом с ним я чувствую себя очень комфортно, и я даже подумать не могла, что когда-нибудь скажу это о драконе. Хоть мы и мало общаемся, но все равно я чувствую себя… балованной. Желанной. Знаю, это дико, но я не могу этого отрицать.

Например, сегодня.

Когда я проснулась этим утром, он тут же изменился в свою человеческую форму, после чего следующие несколько минут провел, проверяя мои царапины и синяки, будто ничего нет важнее, чем убедиться, что я в порядке. И это… казалось таким милым. Прошло уже много времени с тех пор, как кто-то хлопотал надо мной. С Сашей и Эми мне приходится быть сильной, той, которая остается хладнокровной несмотря ни на что. Я должна о них заботиться, поэтому я не могу останавливаться, скулить о порезах и синяках, или же если валюсь с ног от усталости. С Кэйлом… все иначе. Я не обязана быть большой и сильной, ведь я совсем не такая. По крайней мере, не по сравнению с ним. А все, чего он хочет, — это заботиться обо мне.

Такое отношение мне нравится все больше и больше.

Конечно, не все было приятно в ходе его небольшого обследования. Он исследовал царапины на моей груди с такой же страстной интенсивностью, что и оставлял царапины на моих руках и ногах. Ощущения боли вынуждало меня слегка ерзать, тем не менее, возбуждение это в нем не вызывало.

И это, на самом деле, особенно иронично, ведь я определенно возбуждалась. Его проверки, его внимание и сосредоточенность на мне все больше и больше забирается мне в душу. Нельзя сказать, что это неприятно, и… я просто выжидаю, прикидывая, к чему это приведет. Мне кажется, что я совсем чокнулась, раз расцениваю эти его ухаживания за мной как причудливую форму прелюдии, но ничего не могу с этим поделать. Хотя, об этом мне волноваться не следует; Кэйл просто хочет быть уверенным, что со мной все в порядке. Порой мне кажется, что это странное влечение, которое я испытываю, лишь мои выдумки, но вместе с тем… бессмысленно отнекиваться от его эрекции.