Охота за тенями

А вот император и все Главы Родов решили остаться в доме. Подобный демарш не останется без внимания, понимал Никита, и выволочка всё равно последует. Но оставлять хамство без ответа нельзя, пусть даже сейчас идёт Коловорот.

— Я готов, — выступая из полутьмы на площадку, сказал волхв, и с хрустом размял плечи.

— Где ваш секундант, господин барон? — к нему подошёл Апраксин, укоризненно покачивая головой. Тихо добавил: — Ну и к чему подобная демонстрация своего упрямства? Госпожа Назарова не является вашей прямой родственницей, можно было обойтись вирой. Казарский, кстати, на этом и настаивает. Боится за сына.

— Пусть боится, если до сих пор не вбил в голову идиоту, что нельзя оскорблять человека только из-за его статуса, — спокойно ответил Никита. — Анна — дочь влиятельных людей, и если не отвечу я, сюда приедет боевое крыло клана Каримовых, и тогда станет плохо не только молодому Казарскому, но и всей его семье. Поэтому лучше я сейчас проведу урок вежливости, Даниил Алексеевич, чтобы со спокойной совестью отчитаться перед дедушкой Фархадом.

— Будь по-вашему, — в своей манере, сухо и безразлично, ответил граф. — Где ваш секундант?

— Василий Воронцов изъявил желание быть им.

— Подойдите все сюда, — приказал Апраксин, и когда участники встали по обе стороны от него, напомнил правила: — Дуэль не должна заканчиваться смертью одной из сторон. Достаточно того, что проигрывающий может поднять руку и признать поражение. Никаких опасных и боевых техник. Это относится к вам, барон.

— Я понял, Ваше сиятельство, — кивнул Никита. — Разрешаю моему сопернику использовать весь арсенал полученных знаний. Лишь бы зрителей не поубивал.

— Уверены? — переспросил Апраксин, и увидев кивок молодого барона, обратился к Казарскому. — Вы не хотите принести извинения? Вижу, от алкогольных паров успешно избавились…

— Нет. Я ещё раз заявляю, что на Ассамблее не место девицам неблагородного происхождения, — набычился Иван и сбросил пальто с плеч. Худощавый, с блестящими от лака волосами парень-секундант не дал ему упасть на снег.

— Дурак, — проворчал Никита, отходя на несколько шагов назад. Он и в самом деле не хотел устраивать представление перед гостями. Нужно было эффективно и быстро сломать Казарского, и, причём, не физически. Пусть осознает, что быть марионеткой в чужой игре, суть которой для барона Назарова оставалась тёмной и непонятной — мало приятного.

Граф Апраксин покинул площадку, демонстративно посмотрел на часы, оттянув рукав шубы. Ему хотелось окунуться в тепло и острые закулисные разговоры, попивая вкусное игристое, а то и что-нибудь покрепче. Вместо этих радостей жизни ему опять приходится быть дуэльным комиссаром, как иногда пошучивала его жена. Даниил Алексеевич понимал, что и барон Назаров вовлечён в глупую историю не по своей воле. Одарённую, милую и с большим потенциалом девочку оскорбил студент-идиот, а значит, вонь идёт из Коллегии Иерархов. Надо бы разобраться, кто там гадость против Никиты задумал.

— Начинайте, господа, — бросил граф и застыл рядом с цесаревичем.

Казарский сразу же стал активировать всевозможные артефакты, создавая слой за слоем защитные доспехи. Он побаивался противника, это было видно. Тем не менее, обезопасив себя от всевозможных атакующих магоформ, Иван метнулся навстречу Никите — и не сразу сообразил, что произошло.

«Вологодский отшельник» ничего не делал. Он как стоял на противоположной стороне площадки, так и продолжал находиться в неподвижности. Но в какой-то момент, когда Казарский уже был в нескольких шагах от него, поднял защитный купол, о который ударились дуплетом «ледяные когти», «копья» и «сосульки» (амулеты, видимо, были все заточены на атрибуты Воды), и топнул ногой. Всего лишь топнул.

Земля под Казарским содрогнулась от избыточного давления и вспучилась, раскрывая чёрную мёрзлую глубину, куда студент и рухнул по самую шею. Зрители ошеломлённо ахнули. Он судорожно вздохнул, выбросил руки, цепляясь за снежный наст и песчаные края ямы, но с ужасом услышал сытое чавканье сдвигающихся кромок. Втянув в себя воздух, Иван попытался одним рывком выскочить из ловушки, однако ноги уже были в жёстком плену. Представляя, как он сейчас выглядит со стороны — извивающийся словно жалкий червяк — побагровел от злости и унижения. Откуда-то послышался звонкий девичий смех. Эта сучка бухарская, больше некому! Хотелось выплеснуть всю мощь артефактов, которые оказались не просто бессильными против «земной» атаки, они вообще рассыпались от непонятного воздействия.

Он услышал бесстрастный голос графа Апраксина о завершении дуэли и едва не заплакал от унижения. Его на глазах у всех провозили мордой по земле (в буквальном смысле), и теперь Анька будет всем рассказывать, какой же жалкий этот Казарский, который умеет только говорить грубости и обижать девушку, пришедшую на Ассамблею по личному приглашению Воронцовых!

— Готовы принести извинения, господин Казарский? — услышал он голос Назарова, но видел только его ноги, что было ещё унизительнее. Может, в этом и был план барона? В таком случае он поступил ещё гуманно. — Но я бы с удовольствием услышал имя человека, который подтолкнул вас на подобную глупость.

— Я извиняюсь, — стоя в яме, выдохнул из себя Иван. — Вёл себя неподобающе и глупо. Баран, как есть.

Анора, раскрасневшаяся, с яркими пылающими пятнами на матовой коже, с волнистыми распущенными волосами поверх белой шубки выглядела прекрасно. Она подошла к Никите, прижалась к нему и сказала с презрением:

— Ты должен благодарить моего брата за его великодушие. За такое оскорбление мужчины моей семьи с тебя шкуру бы содрали и в котёл с кипящим маслом кинули. Никита мог отправить тебя в джаханнам, но дал шанс на исправление. Помни это всегда, Казарский, прежде чем рот открывать.

Внезапно стало легче дышать. Никита подал руку, и Иван, не раздумывая, схватился за неё. Через мгновение он стоял на твёрдой поверхности. Подбежавший секундант накинул поверх грязной одежды пальто и опасливо покосился на молчаливо стоящего Никиту и сверкающую огромными глазищами девицу.

— Извинения принесены, — сказал волхв Апраксину, опасливо обошедшему край ямы. — Инцидент исчерпан.

— Благодарю вас, барон, за разумную демонстрацию своего превосходства, — граф поглядел на понурившегося Казарского. — Я не сомневался, что вы так и поступите. Господин Казарский, ваше поведение недопустимо. Завтра жду уважаемого Сергея Борисовича и вас, юноша, для разговора в Комиссии.

Граф незаметно подмигнул Никите, как будто хотел показать этим, что постарается вытянуть из молодого балбеса хоть какую-то информацию. Народ стал расходиться, оживлённо обсуждая увиденное, и никто даже не думал смеяться над Казарским, проигравшим столь быстро и нелепо. Многие знали, кто такой Назаров, и в душе опасались столкнуться с ним у барьера.

Никиту окружили жёны и «сёстры», чтобы потискать и зацеловать, чему он, конечно же, не противился и дал себе немножко покупаться в тщеславии.