Око Соломона

– Встань, шевалье де Бове, – неожиданно сильным голосом произнес папский легат. – Встретимся в Иерусалиме.

– В Иерусалиме, – эхом отозвался рыцарь и гордой поступью спустился с крыльца.

Сен-Жилль поднял над головой священную реликвию и громко произнес, обращаясь к крестоносцам, в большом числе собравшимся на площади перед храмом:

– Мы не будем произносить новых клятв, благородные рыцари и храбрые сержанты, мы лишь возблагодарим Господа нашего за то, что он даровал нам победу над сарацинами и язычниками. Мы освободили от господства неверных христиан Вифании, Кападокии и Киликии, так продолжим наш победный путь к Гробу Господню.

– На Иерусалим! – дружно выдохнули собравшиеся, и тысячи обнаженных мечей взметнулись над головами.

Глеб де Лузарш и Венцелин фон Рюстов в штурме Антиохии не участвовали, а потому не могли претендовать на часть захваченной здесь добычи. Об этом Гуго Вермондуа заявил им едва ли не с порога, дабы избежать впоследствии кривотолков и не нужных подозрений. Это заявление графа порадовало Драгана де Муши и Ги де Санлиса, разделявших утреннюю трапезу своего сюзерена, и оставило абсолютно равнодушными, прибывших из замка Ульбаш шевалье. Такое поведение гостей удивило Вермондуа, но к столу он их все-таки пригласил. В лагере французов по поводу добычи разгорелись нешуточные споры, и благородный Гуго всерьез опасался, как бы дело не дошло до драк.

– По-моему, вы слишком рано стали праздновать победу и делить добычу, – усмехнулся Лузарш, оглядывая накрытый стол равнодушными глазами. Из чего Гуго заключил, что с запасами продовольствия в замке Ульбаш все в порядке.

– Как здоровье благородной Эмилии и ее новорожденного сына? – спросил граф.

– Дама и мальчик здоровы, – кивнул Лузарш. – Благородный Этьен на седьмом небе от счастья.

– А когда ты вернешь виконту де Менгу его супругу? – ехидно спросил шевалье де Санлис, считавшийся в свите графа Вермондуа завзятым острословом. – Чего доброго благородный Леон обвинит тебя в разбое, шевалье де Руси.

– Благородная Адель вернется к мужу сразу же, как только дороги, ведущие в Антиохию, станут безопасны, – сухо отозвался Лузарш.

– А что ты, собственно, имеешь в виду? – насторожился Вермондуа.

– Сельджуки атабека Кербоги на подходе, – пояснил Лузарш. – Их дозоры рыщут в окрестностях Антиохии. Мы приехали, чтобы предупредить тебя, граф, – через два дня турецкая армия подойдет к стенам города.

Вермондуа поморщился от досады и покачал головой. Кербогу крестоносцы ждали, но многие полагали, что он задержится у стен Эдессы. Однако атабек Мосульский, видимо решил, что Эдесса от него и так никуда не денется, а главные его враги находятся сейчас в Антиохии. Какое счастье, что крестоносцам вовремя удалось взять город, иначе им солоно пришлось бы на семи ветрах.

– Вряд ли сельджуки сразу ринутся на штурм, – высказал свое мнение Венцелин фон Рюстов. – Спешить им некуда. А в городе, насколько я знаю, продовольствия в обрез. Да и цитадель осталась в руках атабека Аги-Сияна.

Благородному Гуго стало не по себе. Крестоносцы, наголодавшиеся за шесть месяцев осады, за несколько дней опустошили едва ли не все городские запасы, устраивая грандиозные пиры. А ведь кроме воинов Христа в городе оставались еще и мирные обыватели, которым тоже хотелось есть.

– В порту, как я слышал, стоят несколько галер с продовольствием, я бы на твоем месте, благородный Гуго, пополнил запасы, – подсказал графу Лузарш.

– А цены?! – взъярился невесть от чего Драган де Муши. – Генуэзские торгаши снимут с нас последнюю рубаху.

– Во время осады кусок хлеба стоит дороже куска золота, – пожал плечами Венцелин. – Так что вам придется выбирать, шевалье.

Шум на лестнице заставил графа Вермондуа, впавшего, было, в задумчивость, встрепенуться. Драган де Муши сорвался с места и отправился выяснять причину вспыхнувшего на первом этаже скандала. А скандал, судя по крикам, разразился нешуточный. Причем кричали почему-то только женщины, мужских голосов не было слышно. Однако в холл вместе Драганом вошли именно мужчины, точнее юнцы – Гвидо де Шамбли и Матье ле Блан. Оба выглядели смущенными и обескураженными. А следом за юнцами, явно в чем-то провинившимися, к столу скользнул пухленький, небольшого роста человек и сразу же приник к уху благородного Гуго. Глаза Вермондуа плеснули весельем, хотя он и постарался придать себе грозный вид:

– Стыдно благородным юношам подглядывать за женщинами.

– Мы просто ошиблись дверью, – попытался оправдаться Гвидо, совсем недавно произведенный в рыцари, а потому еще не набравшийся должной спеси, столь необходимой благородному воину в самых различных ситуациях.

– Женить его надо, – обернулся к Лузаршу граф Вермондуа. – Чтобы впредь не баловал. Кстати у меня есть девушка на примете. Я обещал ее мачехе подобрать подходящую партию для прекрасной Зары.

– Жалко уступать такую красавицу безусому мальчишке, – поморщился шевалье де Санлис. – Я же тебя просил, благородный Гуго, отдать девушку мне.

– В наложницы? – нахмурился Вермондуа. – Если мне не изменяет память, ты женат благородный Ги.

– Можно подумать, что ты холост, граф, – бросил огорченный шевалье.

Вермондуа на выпад Санлиса даже бровью не повел, из чего Лузарш, знавший благородного Гуго много лет, заключил, что тот уже принял решение и отступать от него не собирается.

– Зара – дочь бека Юсуфа, одного из самых знатных мужей Сирии, – провозгласил Вермондуа. – Это достойная партия для шевалье де Шамбли.

– Но она мусульманка? – напомнил графу сенешаль де Муши.

– Станет христианкой, – отрезал благородный Гуго. – Я уже говорил о девушке с епископом Адемаром. С его стороны возражений нет. Тебе, Лузарш, остается договориться с Боэмундом Тарентским о приданном дочери бека Юсуфа. Насколько мне известно, бек владел обширными землями и тремя замками. Конечно, всех земель нурман не отдаст, но один замок ты у него выторговать сумеешь.

– Заманчивое предложение, – задумчиво проговорил Лузарш, косо поглядывая на розовеющего Гвидо: – Девушку видел?

– Видел, – буркнул шевалье де Шамбли.

– Понравилась?

– Красивая, – отозвался юный рыцарь треснувшим от волнения голосом.

– Берем, – повернулся к графу Лузарш. – В жены и с приданным. Если мне удастся договориться с Боэмундом, то сегодня вечером мы их обвенчаем. Нам нужно вернуться в замок Ульбаш раньше, чем сельджуки Кербоги подойдут к Антиохии.

Глава 5. Чудо святого копья.

Благородного Боэмунда расторопность французов сначала привела в ярость, но потом, пораскинув умом, он пришел к выводу, что в предложении Гуго Вермондуа есть зрелое зерно. Сюзеренов без вассалов не бывает. И графу Антиохийскому очень скоро понадобятся бароны, если он, конечно, собирается удержать север Сирии за собой. Конечно, Боэмунд предпочел бы иметь среди своих вассалов нурманов, но и бросаться такими людьми как шевалье де Лузарш тоже не следовало. Благородный Глеб, без чьей либо помощи прибрал к рукам лучший замок в окрестностях Антиохии. За его спиной стоит Гуго Вермондуа, один из самых влиятельных вождей крестового похода. Который уже дал понять графу Тарентскому, что поддержит его притязания на Антиохию, если тот признает шевалье де Лузарша первым бароном Сирии. А почему бы, собственно, нет? Имея под рукой такого барона можно смело бросать вызов графу Сен-Жиллю. Лузарш уж точно своего не упустит и будет зубами держаться за Ульбаш и прилегающие к нему приграничные земли.

– А как называется замок, на который претендует шевалье де Шамбли? – спросил Боэмунд у Гуго.

– Раш, – подсказал юркий пухлый человечек, кажется евнух, которого Вермондуа зачем-то притащил с собой. – Что в переводе с берберского означает скала. Там не только замок, но и поселение. Небольшое.

К сожалению, Боэмунд понятия не имел, где находится замок Раш и что он из себя представляет. Тем не менее, он покачал головой, явно намекая на чрезмерность требований французов.

– Пока что там стоит сельджукский гарнизон, – внес существенное дополнение граф Вермондуа, – но, думаю, барон де Руси сумеет решить проблему и без твоей помощи, благородный Боэмунд.