Око за око

По телу растекалась странная нега, и Санса дивилась сама себе. Раньше бы она проплакала полночи, проклиная свою горькую судьбу жены Рамси Болтона, а теперь отказывалась думать о прошлом, подчиняясь приятному ощущению настоящего. Это все казалось немного неправильным, недостойным настоящей леди, но, видно, болтоновский бастард был прав, сказав однажды, что он часть ее. Он ее испортил, и теперь она, не найдя противоядия от неизвестного яда, портила себя еще больше, кубарем катясь с некогда созданного ею пьедестала. Доброе смешивалось со злым, мудрость с хитростью, чёрное с белым. Странная у нее была судьба, думала Санса.

Заломив руку под голову, бастард, водивший пальцем по выжженному на девичьем бедре клейму, и сам думал о превратностях судьбы. Когда-то под его ножом Теон Грейджой рассказал ему о счастливом семействе Старков. Тогда-то бастард и услышал впервые это слащавое словно тягучая медовая гуща имя – Санса Старк. Огненно-рыжая девочка, красивая и утонченная, так кстати спихнувшая его с трона хранителя Севера. Сказочная принцесса теперь была его женой – женой Рамси Болтона, урожденного бастардом Сноу, и он чувствовал какое-то странное умиротворение.

– Славно “поговорили”.

– Мы так и не обсудили, – раздался сонный голос едва не уснувшей девушки.

– У нас еще три дня.

– Ты его не знаешь, – Санса села на кровати, пытаясь усмирить медные волнистые пряди. Достав из под подушки кружевную ночнушку, девушка неслышно скрыла свою наготу. – Он хитер и умен. Джоффри Баратеона отравили ядом, спрятанном в моем ожерелье.

– Ты так печешься. Вот не могу понять о нем или обо мне, – хмыкнул бастард. – Смотри, как бы я не решил, что ты в меня влюбилась.

– Я думала, ты умнее.

– Хм, – долго смотрел он ей в глаза, – яд. Какая низость. – широко зевнув, Рамси вытянулся, сложив руки замком на животе. – Видать, старичок и вправду чего-то от тебя хочет.

– Петир хочет Железный трон, а ни один король не будет спать спокойно, зная, что Север не преклонил перед ним колени.

– От тебя, милая, он бы с радостью принял и другие преференции.

– О чем ты?

– Мизинец с радостью пристроил бы тебе свой «мизинец», раздвинь ты ноги пошире... Да... и на «преклоненных коленях» ему бы сошло.

– Он бы не продал меня тебе, если бы хотел чего-то подобного…

– Видать, не любит целочек.

– Целочек?

– Хм. Девственниц, – широко улыбнулся он ее неосведомленности, заметив надутые от конфуза алые губы. Девушка встала с кровати, накидывая халат. Она подвязывалась широким кушаком, и мужчина недовольно поинтересовался. – И куда ты собралась?

– На кухню. Я не успела поговорить с поварихами, а еще один день с вариациями блюд из оленятины я не выдержу.

– Я заметил. Принеси мне поесть.

– Я тебе не прислуга, – недовольно буркнула Санса.

– Твоя обязанность кормить своего мужа. Хорошо, хоть с другими обязанностями ты справляешься лучше. – скривился он улыбкой, и хозяйка Дредфорта, уязвленная столь несправедливым отзывом, смолчав, вышла из спальни.

Она спустилась на кухню и застала кухарок за тихой болтовней над огарком свечи.

– Миледи! – зашептала пышная женщина, еще не остывшая от горячего очага прогретой кухни.

– У нас что-нибудь осталось с обеда?

– Пирог с почками и еще… должно статься пирога с яйцом и луком. Лорд опять голоден?

– Д-да.

– Ну, миледи! – погрозила ей словно хулиганке тучная повариха.

Женщина отрезала крупные треугольники сдобы, начиненной мясом и прочей начинкой, и старательно укладывала их на тарелку. Санса, оглядывая уже знакомую ей кухню, поддерживала легкую беседу, и, попросив использовать на завтра домашнюю птицу, на другом краю стола увидела уже знакомое посеребренное блюдо.

– Что делать с этой красотой? – спросила ее повариха, облизывая испачкавшиеся пальцы.

– Отдайте свиньям, – небрежно ответила леди Старк. Подарков от Петира она решила не принимать, надеясь, что через несколько дней свершится столь долгожданная месть.

– Как? Такую красоту и свиньям! – хлопнула в ладоши женщина, и, услышав, как удрученно вздохнула ее наперсница, продолжавшая сидеть за столом, леди Старк улыбнулась.

– Возьмите себе.

– Себе?

– Можно?

– Посмотрите. Со вчерашнего дня должно было остаться вино, – поддалась необъяснимой щедрости леди Болтон, и кухарки закудахтали словно куры на кормежке.

– Миледи! Здоровья вам!

– Да крепких деточек!

– Подождите, – вдруг замерла повариха. Толстушка зашагала в подсобку, и от ее тяжелых шагов зазвенела сложенная друг в друга кухонная утварь. Женщина несла миску с орехами. – Сегодня сама колола.

– Вы читаете мои мысли! – сказала довольная хозяйка, так вдруг открыв в себе любовь к плодам орешника.

Миледи ушла, и радостные кухарки, едва сдерживавшиеся, услышав стихшее эхо ее шагов накрыли себе праздничный стол. Они достали темно-коричневый кувшин с остатками вина и, откинув куполообразную крышку блюда, вкусили прежде невиданных кушаний.

Уплетая лимонные пирожные, поварихи сплетничали про угрюмого Гобера, про Малого, таскавшего плотный колпак, чтобы скрыть кудрявившиеся мелким бесом рыжие кудри, про старика Кроу. Вино хмелило голову, и, смелея, женщины болтали о бастарде, ставшем лордом, о его шрамах и о слухах, витавших вокруг семей Старков и Болтонов. Последний бокал они осушили за здоровье щедрой госпожи, и их голоса еще долго жужжали, пока на блюде не остались лишь корки от апельсинов да обглоданные виноградные веточки.

– А с этим что делать? – спросила у толстушки помощница, указывая на прикрытое кожурками яблоко, одиноко зеленевшее на блюде.

– Да скорми свиньям. В оранжерее их пруд пруди. А вот блюдо я еще использую! Вдруг в Дредфорт еще гости приедут.

– Главное, чтобы не такие как в прошлый раз.

– Это уж точно! У меня голова от этих криков раскалывается.

– Завтра будет раскалываться не только от криков. Хах. Уой. – не сдержала отрыжки более миниатюрная кухарка, едва пошатнувшись.