Окраина. Дилогия

– Всегда грабите, – пожаловалась Мариэтта, но револьвер отдала.

За спиной лаяли и рычали – уже взахлеб, торжествующе. Дюжина поджарых борзых, следом два чуть отставших лохматых волкодава. За ними неслись с дюжину разномастных барбосов«дворян». Люди виднелись много дальше, еще у усадьбы. Фигура в мундире взмахивала рукой – исправник отдавал указания.

– Ген, пора, – скомандовал Андрей.

Мужчины разом остановились, Мариэтта проскочила по инерции еще шагов с десяток, затормозила, хватаясь руками за траву.

– У воды жди, – рявкнул Андрей. – Генка, с лохматых…

– А как же, – Генка припал на одно колено, утвердил граненый ствол «смитвессона» на сгибе левой руки.

Гвалт и лай вокруг стояли страшные. Настигшие добычу первыми борзые слегка растерялись – стоящий впереди человек помахивал вилами, двое других замерли, не выражая особого страха. Борзые рассыпались полукругом, заливались растерянным лаем. Но сзади тяжелым махом настигали волкодавы. Вываленные широкие языки, пасти в пене… Передний, черножелтый, разметав легких борзых, подлетел к людям…

Бах!

Тяжелая пуля снесла верх черепной коробки. Тяжелое тело покатилось к ногам Андрея, конвульсивно задергало лапами, все еще продолжая азартный бег. Не сообразившие, что случилось, борзые было рванулись вперед, – первую Андрей поддел на вилы и отшвырнул, кольнул другую – отскочила с жалобным визгом. Генка, не отвлекаясь, отвесил могучего пинка еще одной поджарой твари. Стволом револьвера вел второго волкодава – тот, умно прикрываясь борзыми, пошел полукругом, подобрался для прыжка… «Смитвессон» рявкнул чуть раньше – псина отлетела, тут же попыталась вскочить. Взвыла – перебитый позвоночник и задние лапы отказывались служить. За спиной тоже выли. Мариэтта на траве грызлась с белой борзой. Андрей двинул легкую псину в бок, тут же поддел под ребра крайними зубьями вил.

– А раньше никак было нельзя? – сварливо поинтересовалась осквернительница, тряся укушенной рукой.

– Прости.

– Ладно уж.

– Три патрона осталось, – сказал Генка, следя за откатившимися собаками. – Может, нам пора?

– Шестизарядный, значит? – прохрипела Мариэтта, поднимаясь. – Не потеряй. Мой ствол.

– Вот жмотина. Тебе сейчас отдать?

– По окончании, – девица лизнула кровоточащую руку. – Уходим?

Псы надрывались лаем. Табунок уцелевших борзых кружился шагах в тридцати от беглецов. Благоразумные беспородные шавки выражали свою ненависть с более отдаленного расстояния. Спешили по склону люди, но до них было еще далеко.

– Уходим резво, но не провоцируя, – скомандовал Андрей.

Издали хлопнул ружейный дуплет – картечины стеганули тростник чуть в стороне. Остатки Отделения «КП29», пригибаясь, вошли в воду.

– А теперь водные процедуры, – скалясь, объявил Генка. – Желающих тонуть не имеется?

– Разве что командир вздумает, – Мариэтта, морщась, отпихнула желтую кувшинку. – У меня и так развлечений навалом было.

Плыли не торопясь. Бурая вода Москвыреки была даже приятна, хотя запястья и укушенную голень порядком щипало, да и вилы оказались мало удобны для форсирования водных преград. Мариэтта без труда плыла чуть впереди, Генка, придерживающий револьвер на голове, греб левее, и Андрей чувствовал себя почти спокойным. С берега бабахнули, вновь разрядив стволы дуплетом, но это уже исключительно для острастки. Теперь наверняка к лодкам побегут – река здесь относительно широкая.

– Хорошо, что здесь погода не наша, – заметила Мариэтта, выбираясь на обрывистый берег. – Почти лето, – на этом замечании девчонку пошатнуло, и она чуть не села в ракитовый куст.

– Тебя не зацепило? – Андрей ухватил ее за руку.

– Нет. То есть зацепило, но исключительно морально. – Ладошка у осквернительницы подрагивала, но освобождаться она не спешила. – Абздольц, какие сволочи на свете водятся, а, гражданин начальник?

– Это точно. Но мы это дома обсудим.

– Но сюдато мы вернемся? Договорить нужно. А то вообще полный абзац получается.

– Договорим, – откликнулся Генка, выжимающий за кустом штаны. – Но для начала нужно нам переформирование провести. Еще непонятно, как мы без этого старого козла «перескользнем».

– Давайте не тянуть, – угрюмо сказал Андрей. – Дома обсушимся. Вон полянка, там по направлению «скольжения» сконцентрируемся.

Мариэтта, морщась и цепляясь за ветки, полезла к полянке. Андрей понял, почему ее трусики кажутся широкими, почти приличными, и ахнул: кожа под тоненькими яркими кружевами оказалась сплошь иссечена багровыми полосами.

– Капчага…

– Чего такого? – Мариэтта попыталась натянуть трусишки на полосы, дернулась. – Подверглась телесным наказаниям. Здесь это сплошь и рядом. Могли бы тактично сделать вид, что не заметили. Я, между прочим, про ваши синяки молчу. Кстати, отчего у вас на руках тряпки намотаны?

– Херня тряпки. Это кто сделал? – Андрей пытался не смотреть и не мог отвести взгляда от бедер девушки.

– Это сделал противник. – Мариэтта слабо улыбнулась. – На войне как на войне. Переживаете за меня, да, гражданин начальник? Спасибо. Я глупо рада.

– Вернемся сюда, – деревянно сказал Андрей.

– А я что говорю, – из кустов выбрался Генка, протянул рукоятью вперед громоздкий револьвер. – Пожрем, обуемся и поговорим серьезно с этим дворянством.

Мариэтта кивнула и ухватилась за «смитвессон».

– Слушай, а как ты ствол добыла? – поинтересовался Генка.

– Обыкновенно. Я же шалава и мурловка. Полицай решил для начала меня допросить. Я же ваша сучка, гражданин начальник, – Мариэтта смотрела в глаза командиру Отделения. – Так, по крайней мере, считают некоторые наши бывшие коллеги. А здешние баре им почемуто верят. В общем, допрашивать меня взялись задушевно, что значит – с глазу на глаз. Я девушка современная, без комплексов, если нужно на коленки опуститься по важному поводу, так я особо не задумаюсь. Секс всего лишь одна из сторон человеческого бытия.

– Буду последним человеком, кто тебя осудит, – пробормотал Андрей.

– Спасибо, – Мариэтта улыбнулась почти понастоящему. – Вообщето я только вас люблю. Впрочем, до интимных услуг дело не дошло. Между прочим, ткань на здешних полицейских формах классная. Застежка кобуры тоже ничего. А вот шнур револьвера я едва отодрала. Хорошо, ошалел этот усатый от неожиданности. Абздольц, что за мордища была! Андрей Сергеич, вы меня правда чуточку ревнуете или мне кажется?