Окрестности сорока
Шрифт:
Абрамыч улыбнулся про себя, заметив, что волосы у обеих дам были выкрашены в жгуче-пепельно-блондинистый цвет совершенно одинаковой краской.
...............................................................................................................
И ещё больше он улыбнулся от пришедшего вдруг к нему приятного воспоминания о том, как год назад он со своим уже разменявшим полтинник, но бравым и усатым другом, Ефремычем, прогуливался вечером по летнему Арбату.
Оба они, - и Абрамыч и Ефремыч, - были свободными мужиками, - вдовцами, - и дружили ещё с тех времён, когда работали в Париже. Абрамыч - в научном институте, а Ефремыч - в русском торговом представительстве.
У знаменитого арбатского фонтана, изображающего в золоте Пушкина с супругой Натальей Гончаровой, им повстречались Надюша с Буравчиком. Друг его запал на Бурвину, - наверное, из-за её пышных форм и сексуально-раздражающего, блондинистого окраса. А Абрамычу приглянулась Надюша, - свежая, румяная, коротко-подстриженная девушка, без какого-либо окраса.
Бравый Ефремыч, подкрутил свой вставший торчком ус и, ни секунды не колеблясь, подкатил к ним в своём привезённом из Парижа пиджаке Хуго Босс. На этот раз, что с ним случалось не часто (примерно при одной попытке вступления в контакт из десяти), отлупа не он получил. Так они и познакомились.
А после выпивали на квартире у Абрамыча, что в "доме на набережной" и окнами на Кремль. А затем Ефремыч уединился с Бурвиной в одной из комнат и стал к ней приставать, а Абрамыч и Надюша остались на кухне и мирно беседовали о всяких серьёзных вещах, - о том, как, например, устроена Вселенная. Надюша оказалась любознательной девушкой и засыпала учёного и многознающего Абрамыча всяким вопросами, на которые ему было даже не всегда легко ответить.
А потом в коридор выскочил злой Ефремыч, - в расстёгнутой рубашке и мятых брюках со спустившимися подтяжками. "Всё, пиздец!" - громогласно заявил он, - "Еду до хаты". Абрамыч сразу понял, что Бурвина ему не дала.
– Хорошо, - сказал воспитанный Абрамыч, - Но, ведь, девушек же надо на такси посадить.
– На такси! Ещё чего! Перетопчутся! Пусть сами добираются, как хотят! Платить ещё за них...
– возмутился его сердитый товарищ.
Разочарованный Ефремыч быстро оделся и покинул апартаменты друга в гордом одиночестве. "На такси ведь поедет. Метро уже не ходит", - с сожалением подумал Абрамыч, зная бережливую натуру Ефремыча.
А потом галантный Абрамыч вывел девушек на улицу и посадил их в такси, снабдив нужной суммой денег, и не забыв записать Надюшин номер телефона.
Через пару дней Абрамыч позвонил Надюше и пригласил её в ресторан. Вот так и начался их роман.
Двадцатилетняя Надюша приехала в столицу в поисках счастья три года назад из провинциального "мегаполиса" - Кашира 2, и снимала в Москве (на удивление недорого) двухкомнатную квартиру вместе со своей сестрой-блезняшкой Катей. Сёстры совсем не походили друг на друга, так как были разнояйцовыми близнецами. Надя - небольшого роста и немного пухленькая, а Катя - высокая и худая. Первая работала секретаршей в рекламном агентстве, а вторая - официанткой в ночном баре. Для своего возраста сёстры заколачивали приличные бабки.
Надюше было интересно с образованным Абрамычем, она любила вести с ним просвещённые беседы и считала его хоть уже и несколько дряхловатым телом (ему стукнуло сорок), но молодым душой. Секс же мало интересовал сею юную особу, что доставляло немалые страдания ещё не совсем опустившемуся Абрамычу. Соития у них случались только по большим праздникам, и то какие-то куцые. А, в последнее время, по прошествии года со дня их знакомства,
плотские отношения совсем выдохлись. Тем более что у неё уже как два месяца появился новый молодой ёбарь, - Тончик, не годящийся, конечно, и в подмётки Абрамычу по своим интеллектуальным данным, но делавший евроремонт квартир, и исправно снабжавший её баблом. У Абрамыча же Надюша денег, по каким-то одной ей известным принципам, никогда не брала, - сколько он ей не предлагал.Итак, отношения их постепенно перерастали в чисто платонические, - как между отцом и дочерью.
...............................................................................................................- Ну что размечтался! Стоит, - рот раскрыл!
– вывела Абрамыча из раздумчивого состояния подошедшая незаметно сзади Надюша,.
– Вот, знакомься. Бурвину ты знаешь. А это, рекомендую, - её подруга - Маринка Косарева, или попросту для друзей, - Косая.
Марина подняла на Абрамыча свои зеленоватые, слегка раскосые, хитрые глаза и улыбнулась тонкими, ярко напомаженными губами, сладко произнеся: "Очень приятно!" При этом её длинный и немного крючковатый нос забавно скривился, - как у Бабы-яги.
– Приятно познакомиться, - Аркаша, - представился по-простому Абрамыч.
– Он у нас учёный ум, дохтур наук, - поспешила прокомментировать Надюша, - Поэтому попрошу обращаться с ним с должным трепетом, без фамильярностей и без мата.
– Поняли, - сделав серьёзный вид, сказала Косая и томно окунула Абрамыча в зелень своих восхищённых, узковатых глаз, - от чего тот засмущался и немного порозовел. А Бурвина тем временем захихикала в ладошку.
...............................................................................................................
Все четверо теперь разместились за тесным кухонным столом. Абрамыч налегал больше на закуски, так как был голоден, а уже насытившиеся дамы пили пиво. Его теперь было вдоволь, потому что Абрамыч сбегал вниз, к ларьку, и приволок ещё два пузыря Очаковского.
Разговор как-то поначалу не клеился. Аркадий Абрамович все больше пережёвывал пищу, да смущался. Но потом, выпив несколько стаканчиков пива, он отрелаксировал и стал расспрашивать Косую и Буравчика об их жизни. Бурвину он не видел уже год со дня их знакомства на Арбате. Однако толстый Буравчик его мало интересовал, а вот изящная Косая, напротив, изрядно привлекла его внимание. Да и она проявляла к несколько потрёпанному жизнью доктору наук явный интерес и словоохотливо отвечала на его распросы, строя иногда морально неустойчивому Абрамычу глазки.
Оказалось, что Косая с Бурвиной вот уже как несколько месяцев живут в Москве, - нашли себе "женихов" и поселились у них на квартире в московском спальном районе Зябликово. Женихи приехали в Москву из Запорожья, и занимались в столице покраской высоковольтных вышек, зашибая своим нелёгким трудом крутой лавандос. Двухкомнатную квартиру в Зябликово им снимала строительная фирма, на которую они работали по контракту, - полгода вкалывали в Москве, полгода отдыхали на Родине, где у них имелись законные супруги и малолетние дети.
Мужиков этих было трое, - сорокалетние - толстый и здоровый Мишка и мелкий и худой Гришка, - а также семнадцатилетний Мишкин сын, - могучий амбал Вован.
Косая сообщила, что Буравчик живёт в одной комнате с толстым Мишкой и его сыном. Бурвина и Мишка спят на раскладном диване, а Вован - в противоположном углу комнаты, на матрасе, постеленном на пол. Когда Буравчик и Мишка ебутся, что случается каждую ночь, - то им приходится двигаться тихо, чтобы скрипом дивана не разбудить Вована. Так что вдоволь наебаться не удаётся.