Окрестности сорока

По четвергам и воскресеньям она отсыпалась днём дома. Делать это позволял ей гибкий график работы в гарнизонной столовой - с двумя произвольными выходными на неделе.

Поначалу наш герой часто предлагал довести Луну-Яичницу на своей тарантайке до дискотеки и потом забрать её оттуда рано утром. Но Луна-Яичница всегда отказывалась, говоря, что Свину незачем себя перетруждать, и, что она прекрасно доберётся до работы и с неё на трамвае, - тем более что - это близко, - всего две остановки. И звучала в её нежном голоске при этом такая чуткая забота о Свиновом здоровье, что тот, в конце-концов, перестал настаивать.

Чтобы не отставать от Луны-Яичницы Свин теперь начал тоже подрабатывать. Устроился развозить на своей тарантайке по городу рекламные объявления и проспекты. Работка, в общем-то, не тяжёлая, но мыторно-однообразная, да и платили не много. Но что поделать? Куда было податься нынче отставному вояке? Даже преподавателем на военную кафедру какого-нибудь Университета не устроишься. Не в чести стало нынче военное дело, - в свете новых политических установок.

А Луна-Яичница предавалась теперь две ночи в неделю разврату. По средам - с холостяком негром Бабилой, на его квартире; а по субботам - с новоприбывшим в военную часть молоденьким лейтенантом Хвостенко. Это был долговязый, белобрысый детина, невнятной, веснушчатой наружности, - которая вместе с его женатым семейным положением никак не вязались с имевшимся за ним репутацией знатного ёбыря. С Хвостенко они занимались любовью в гостинице, а также и у него в машине, так как дома у него находились благоверная супруга и трёхлетний сынишка. Жене неверный лейтенант нередко говорил, что уходит на ночь в караул.

Но не получала уже Луна-Яичница от мужиков такого удовольствия, как раньше. Стали они ей приедаться, - все такие одинаковые, - со своими либо сарделечными, либо сосисочными хуями, разной степени твёрдости. Любовники, впрочем, каждый раз давали Луне-Яичницы небольшие суммы денег с тем, чтобы, в случае чего, она смогла бы отчитаться перед Свином за свою работу в ночном клубе.

А Свин был верен Луне-Яичнице. Хотя и позванивал иногда негрессе Фелисите. Но дальше трёпа по телефону у него теперь с ней не заходило. Хотя и хотелось порой нашему герою отодрать сладкую африканку, - но, заложенные в него с детства благонравными родителями, высокие моральные принципы не позволяли ему изменить Луне-Яичнице.

Однако Свин вскоре снова узнал о неверности своей невесты.

VII

Однажды в субботу, поздно зимним вечером, наш герой лежал на кожаном диване в салоне и скучал без своей возлюбленной, ушедшей работать, как всегда в этот день, на дискотеку. Свин лежал и скучал, - телевизор смотреть ему не хотелось, спать тоже что-то не тянуло, и он, от нечего делать, решил позвонить Фелисите, - ей без проблем можно было поздно звонить.

И только Свинова пухлая рука потянулась к телефону, стоящему на полу около дивана, как тот с отчаянной громкостью зазвонил.

Свин аж вздрогнул от неожиданности.

– Что такое?
– подумалось ему.
– Кто может звонить так поздно? Уж не случилось ли с кем что?

Он взял трубку. И услышал на другом конце провода знакомый, басисто-хрипловатый голос. Это снова был доброжелатель.

– Ну что, господин Свин, - сказала трубка, даже не поздоровавшись.
– Ну, и как вам живётся с вашей ненаглядной Луной-Яичницей?

– Прекратите, прекратите немедленно это хулиганство! Прекратите мне названивать! Я вызову полицию!
– запротестовал, было, наш герой.

Но трубка довольно резко и с некоторой фамильярностью оборвала его.

– Не нервничайте, мой дорогой! Я же добра вам хочу. Недаром же зовусь доброжелателем.

– Да идите вы на хуй, доброжелатель! Заебали уже вашими звонками!
– вспылил Свин и хотел, было, уже повесить трубку, но та сказала настойчиво-твёрдым голосом: "На три буквы, конечно, легко послать меня, господин Свин, но попрошу вас соблюдать хотя бы малейшую корректность. Уверяю вас, что вы не пожалеете об информации, которую я вам сейчас сообщу. И всё это я сделаю ради вашей пользы. Я искренно желаю вам добра".

– Давайте, короче, выкладывайте вашу информацию!
– отрезал раздражённо наш герой.

– Информация очень проста, мой дорогой Свин.

– Попрошу без фамильярностей!

– Ну, так вот, Луна-Яичница опять вам неверна. Вы думаете, что по средам и по субботам она работает в дискотеке "Фауна"? Так нечего подобного! Она вам изменяет. По средам она спит с Бабилой, а по субботам - с лейтенантом Хвостенко. Не верите? Проверьте сами. Проследите за ней.

– Ну что же это? Как же это?
– запротестовал, было, ошарашенный Свин.

Но на другом конце провода уже раздавались настойчиво-резкие гудки.

....................................................................................

Свин был вне себя от бешенства. "Как же так?", - думал он.
– "Эта низкая блядь мне так подло изменяет. Работает, видите ли, она по ночам. Пополняет семейный бюджет. А сама тем временем ебётся с мужиками. А, впрочем, может быть это и клевета. Надо всё самому проверить. Хотя в прошлый раз "доброжелатель" не соврал. А, вообще, кто этот "доброжелатель", и почему я должен ему верить? Нужно, однако, во всём самому разобраться. Надо будет проследить за Луной-Яичницей и самому всё увидеть". "Легко сказать "проследить". Но как же я, в самом деле, буду за ней следить. Ведь она тут же меня заметит", - озадачился наш герой. Но в это мгновение счастливая мысль осенила его: "Надо будет малость изменить свою внешность и одеться так, чтобы она его не узнала. Конечно, можно было бы попросить Пня, чтобы он послал кого-нибудь из своих агентов-детективов следить за Луной-Яичницей. Но, нет, - не надо этого делать. Зачем выносить сор из избы. Так что, сам переоденусь, загримируюсь. И выслежу неверную суку!"

....................................................................................

Свин купил в популярном среди городской молодёжи магазине "Клёвый прикид" прикольные, витиеватые, искусственного волоса, усики и прикреплённые к ним пластиковые очочки, а также клетчатую кепку с немереным козырьком, достойную настоящего Гиви. Приобрёл он и смехотворный костюмчик в крупную полоску, прекрасно сочетающийся с кепкой.

Продавец, - тучный, совоглазый мальчик с сальными волосиками, разделёнными по центру головы глубоким пробором, завернул все эти покупки в морковного цвета, испещрённую мелкими фигурками голубых бегемотиков обёрточную бумагу. А потом он посмотрел мутновато-недоумевающе на нашего героя, не понимая, по-видимому, зачем такому солидному, пожилому дяде потребовался весь этот маскарадный хлам. Ну, а в конце совсем не удержался и спросил тонким баском: "Дядя, а дядя, - а для чего вам всё это?"

Свин, погружённый в свои мысли и не ожидавший вопроса, сначала никак не отреагировал. А затем, секунд через десять, встрепенулся и ответил: "Это, мальчик, - не для меня, а для моего племянника".

Но было уже поздно, - тучный мальчик не услышал ответа, - оставив в руках нашего героя плотно упакованный свёрток с покупками, он скрылся за дверью, ведущей в подсобку.

....................................................................................

И вот, в один прекрасный, зимний субботний вечер, когда Луна-Яичница собралась на работу в дискотеку, Свин решил проследить за ней. Он обождал пока она накрасилась-напомадилась, одела своё вечернее платье, - чёрное в серебристых блёстках, - и вышла за дверь.

Затем он со зверской скоростью напялил на себя очкасто-усато-клетчато-полосатый прикид и молнией выбежал из дома в садик, а оттуда - на улицу.

Там, в тусклом свете обмороженных фонарей поблёскивали сугробы. Было жгуче-тихо, и в чёрном небе, над безжизненными деревенскими домиками, полоской бледной фольги завис лунный полумесяц.

Свин огляделся по сторонам и заметил уже в самом конце улицы, - там, где она круто заворачивала за массивный фасад церквушки, - быстро удаляющуюся фигурку своей возлюбленной.