Октавия
Шрифт:
***
Узнав, что Шатти с Уильямом находятся у Пембертонов, Ноэль отправилась звонить.
Когда, после продолжительного разговора с Элизабет, Ноэль вернулась, ее отношение к Гэрриет заметно переменилось к худшему. Кажется, Элизабет порассказала ей кое-что про бал охотников.
Теперь Ноэль, судя по всему, решила направить всю свою энергию на то, чтобы выдворить Гэрриет из больницы раньше, чем приедет Кори.
– Я считаю, что Уильям и Шатти не могут больше оставаться у Элизабет, - заявила она.
– Тем более что у Уильяма режутся зубки, и из-за него весь дом
– Но Самми говорит, что ей с ними совсем не трудно, - сказала Гэрриет.
– Я бы хотела побыть с Джоном хотя бы еще одну ночь.
– А вы уверены, что ваше присутствие действует на него благотворно?
– вкрадчиво спросила Ноэль.
– По-моему, все тут считают, что вы - как бы это сказать?
– слишком эмоциональны.
– Но я… люблю Джона, - пробормотала Гэрриет.
– Я очень за него волновалась.
– Все это понятно, но вы не должны забывать, что вы всего лишь…
– Няня, - закончила за нее Гэрриет, чувствуя, как на щеках у нее разгораются красные пятна.
– Совершенно верно, - улыбнулась Ноэль и подлила себе еще вина.
– И сейчас ваша работа состоит в том, чтобы смотреть за Шатти и Уильямом. Идите и поскорее соберите свои вещи. Мой водитель отвезет вас домой - заодно по дороге захватите детей у Пембертонов.
– Но мистер Эрскин поручил мне и Джона тоже. Я уверена, он бы предпочел, чтобы я осталась. Ноэль, видимо, начала терять терпение.
– Мы с Кори женаты вот уже десять лет, и я полагаю, что знаю его немного лучше, чем вы. Так вот, он будет гораздо больше доволен, когда, приехав в больницу, найдет у постели Джона меня, а не кого-то другого.
Возражать дальше не имело смысла.
Гэрриет вышла в маленькую смежную комнатку, вроде кладовки, где стояла ее кровать, и начала складывать вещи. Из-за двери она слышала, как Джон опять проснулся, пожаловался на головную боль и попросил воды со льдом.
Ноэль заглянула к Гэрриет в комнатку и сказала:
– Если вам не трудно, спуститесь, пожалуйста, вниз и принесите немного льда.
Поливая контейнер для льда водой из крана, чтобы легче было выдавить кубики, Гэрриет вдруг ясно поняла, что умрет, если не увидит Кори. Я ненавижу Ноэль, ненавижу, ненавижу, твердила она про себя.
Вскоре в коридоре послышались торопливые шаги, и мимо двери столовой стремительно промелькнул Кори Эрскин. Сердце Гэрриет так и рванулось за ним. Она хотела окликнуть его, но язык прилип к гортани. Выйдя в коридор, она с трудом удержалась, чтобы не броситься следом.
Сквозь стеклянную перегородку палаты она успела увидеть, как Ноэль вскочила и бросилась к Кори, как он обнял ее и принялся утешать и как она рыдала в его объятъях безудержно, но все же не настолько, чтобы испортить макияж. Это невыносимо, думала Гэрриет, до боли стискивая кулаки.
Потом Кори отстранил Ноэль и заговорил с Джоном. Гэрриет на цыпочках подобралась ближе к двери, желая услышать, о чем они говорят.
Однако сестра Маддокс опередила ее. Ей было нужно, чтобы Ноэль как можно скорее переключилась на Кори и оставила ее доктора Уильямса в покое.
– Полагаю, что мальчику
и его родителям надо дать возможность побыть одним, - твердо сказала она.– Только что звонил швейцар и просил вам передать, что у входа вас ждет машина.
Гэрриет молча прошла в свой закуток и начала вяло складывать последние мелочи в полотняную сумку, принесенную накануне миссис Боттомли.
Из-за двери послышался голос Джона:
– Где Гэрриет?
И Кори:
– Да, где она?
– Я здесь!
– крикнула Гэрриет и распахнула дверь.
Кори сидел на краю кровати и держал Джона за руку.
Гэрриет ожидала увидеть его бледным и измученным, но оказалось, что под солнцем Лос-Анджелеса он приобрел шоколадный загар и теперь был красив и недосягаем, как никогда.
Он взглянул на нее и нахмурился.
– Боже мой, сколько же тебе пришлось пережить! Как скверно, что меня здесь не было.
– Я рада, что теперь ты наконец-то приехал, - пробормотала Гэрриет, с трудом сдерживая слезы.
– Спасибо - вот все, что я могу сказать. Сядь. Ты еле стоишь на ногах. Надеюсь, у тебя хватит сил рассказать мне, как все было?
– Кори, внизу ее ждет мой водитель, чтобы отвезти домой, - перебила его Ноэль.
– Она пробыла тут четыре дня, и ей уже пора отдохнуть. И потом, нужно забрать Шатти и Уильяма. Сейчас они у Элизабет, но мы же не можем оставлять их у нее навечно.
Кори даже не обернулся.
– Где мама?
– сонным голосом произнес Джон.
– Я здесь, милый, - сказала Ноэль и подошла к кровати.
– Где Гэрриет?
– спросил Джон.
– Она едет домой, милый.
– Нет!
– Джон резко сел в постели, в его голосе зазвенели слезы.
– Я не хочу, чтобы она ехала домой! Пусть останется. Я хочу, чтобы она осталась здесь! Я хочу Гэрриет!
– Но я же здесь!
– Губы Ноэль плотно сжались.
– Но ты не останешься!
– отчаянно выкрикнул Джон.
– Ты только обещаешь, что останешься, а потом уходишь. А Гэрриет, она остается.
И он заплакал.
Кори взял его за плечи и уложил обратно на подушку.
– Не волнуйся, старик. Гэрриет никуда не едет.
– Он обернулся к Ноэль.
– Я попросил Кита подыскать нам временную няню. Она прилетела вместе со мной, а в аэропорту я посадил ее в такси и отправил домой. Она пока посмотрит за детьми. Я подумал, - добавил он, оборачиваясь к Гэрриет, - раз ты была с Джоном с самого начала, ты, может быть, захочешь остаться с ним.
– Да, очень хочу, - прошептала она.
– Но Кори, - нахмурилась Ноэль.
– Мне нужно сказать тебе несколько слов наедине.
Гэрриет бросилась в свой закуток и захлопнула за собой дверь. Ее начало трясти, как осиновый лист на ветру. Сейчас Ноэль рассказывала Кори о том, как нехорошо Гэрриет вела себя все это время. Несколько раз до ее ушей долетало слово “истеричка”.
Закончила Ноэль язвительной тирадой:
– Представь себе, она жаловалась даже на доктора Уильямса. Но, честное слово, он просто сама доброта: заглядывает каждые пять минут, проверяет, все ли в порядке… Она сама действует на людей отталкивающе, вот и все.