Октавия

– Еще бы, - сказала я.
– Неужели ты так и сделал?

– В самом деле. Сколько я должен убеждать тебя, что я тебя люблю? Не думаю, чтобы такое случалось раньше на Иразе. Кто когда-нибудь влюблялся до потери сознания в собственную жену?

Я еще больше покраснела и потупилась.

– Ради Бога, Эмили любимая, посмотри на меня.

Взяв его руку, я прижала ее к своей щеке.

– Я была так несчастна. А потом я увидела в галерее свой портрет. Мне сказали, что ты отказался его продать.

– Я нигде не мог тебя найти. Я звонил твоей матери и Нине каждые пять минут, надеясь узнать о тебе.

– Боже мой, а я им специально не стала звонить, потому что была уверена, что ты тоже не станешь у них объявляться.

Я взглянула на него. Он улыбнулся, и впервые в его улыбке я не увидела насмешки. И я заметила, каким бледным и усталым он выглядел, с отяжелевшими, словно после многих бессонных ночей, веками.

– Ты скучал по мне, - сказала я изумленно.
– Я верю, что ты и правда меня любишь.

– А теперь я тебе это докажу, - сказал он торжествующим тоном, расстегивая “молнию” у меня на платье.

Я внезапно оробела.

– Я так давно этим не занималась, что, наверно, потеряла сноровку.

– Не волнуйся, как с плаванием и ездой на велосипеде, раз постигнув это искусство, уже никогда его не утрачиваешь. Убирайся, Вальтер, - сказал он, спихивая на пол упирающегося Вальтера Скотта, - тебя сюда не приглашали.

Когда его губы коснулись моих, мы оба задрожали. Какая-то сумасшедшая радость овладела мной. Я чувствовала биение его сердца рядом с моим, его поцелуи становились все более страстными и настойчивыми, и шум машин с улицы доносился все слабее, заглушаемый ударяющей мне в виски кровью.

Когда мы кончили, за окном стемнело.

– Это было чудесно, - вздохнула я.
– Мы должны делать это чаще.

– Мы так и будем, ночью и днем. Любимая, - сказал он вдруг озабоченно, - ты думаешь, ты сможешь вытерпеть мой дьявольский нрав ближайшие лет этак шестьдесят?

– Пожалуй, - сказала я.
– Если время от времени я буду получать такую компенсацию.

Рори тихо засмеялся, поглаживая мне шею. Закурив сигарету, он одной рукой привлек меня к себе.

– Рори, - сказала я через несколько минут, - я знаю, ужасно говорить об этом в такой момент, но я умираю с голоду.

– И я тоже.

– Не пойти ли нам куда-нибудь поужинать?

– Нет, я могу захотеть тебя между вторым и десертом, а в ресторане это бьшо бы неловко. Я закажу что-нибудь в номер.

Открывая немного позже бутылку шампанского, он сказал:

– Милая, ты ничего не будешь иметь против, если мы больше не вернемся на Иразу?

– Против?
– переспросила я, не веря своим ушам.
– Разумеется, нет.

– Мне надоело писать овец и скалы, - продолжал он.
– Я хочу писать тебя на солнце и дать тебе полдюжины детей, чтобы тебе больше не приходило в голову убегать от меня.

– Но ты любишь Иразу.

– Она утратила для меня свою прелесть. Во-первых, я хочу, чтобы ты была подальше от Финна. Во-вторых, Марина не даст нам покоя. Обществом мамочки и Бастера я сыт по горло на несколько лет вперед. Да и к тому же мой новый папаша там обосновался.

– Что он делает целыми днями?
– спросила я.
– Он все еще влюблен в Бастера?

– Да. Они оба пристрастились к виски и воспоминаниям о бурно прожитой жизни. Но у Алексея есть еще одно на уме. Хороводясь со мной, Марина всегда твердила, что ей нужен мужчина постарше. Хэмиш оказался слишком стар, зато Алексей немного похож на меня и очень успешно утешает ее.

– Боже мой, - я была поражена.
– Ну и ну. Ты хочешь сказать…

– Пока еще нет. Марина так нравится себе в черном, что год она протянет, но она так богата, а Алексей так беден, что у них наверняка что-нибудь получится.

– А ты не ревнуешь?
– спросила с тревогой я.

– Ничуть.
– Он поцеловал меня.
– Но себе в мачехи я не хотел бы ее заполучить.

Джилли КУПЕР

ИМОДЖИН

OCR Angelbooks

Лин Адамс - с любовью.

Глава первая

Городок Пайкли-ин-Дарроудэйл в Вест-райдинге цепляется за склон холма, как серая белка. По верху тянутся торфяники, а внизу, в долине, где среди заливных лугов петляет река Дарроу, расположен местный теннисный клуб. На улице Хай-стрит - здание публичной библиотеки.

***

Это было после обеда в одну из майских суббот. Старший библиотекарь мисс Наджент отложила в сторону ажурный лиловатого оттенка джемпер, который вязала, и угостилась еще одной порцией крема-ликера ?Линкольн?.

– Никогда не думала, что он такой слабый, - сказала она сидевшей рядом привлекательной девушке, которая с отрешенным видом раскладывала книги на две стопки, беллетристику и документальную литературу, после чего ставила их на тележку.
– Теперь все, должно быть, на турнире. А ты пойдешь, Имоджин?

– На часок-другой, - кивнула девушка.
– Моя сестра с ума сходит по одному из игроков - какая-то уимблдонская звезда. Я обещала ей пойти и поглядеть на него.

– Жаль, что у тебя сегодня работа, - сказала мисс Наджент.
– Ты всегда помогаешь Глории. Она что, в самом деле насморк подхватила? Я отлучусь на минуту позвонить и узнать, что с ней.

– О, не стоит, - поспешно сказала Имоджин, отлично знавшая, что Глория укатила на выходные с приятелем в Моркамб.
– У нее в берлоге телефон в коридоре, и она наверняка еще слишком слаба, чтобы бежать вниз через две ступеньки отвечать на звонки.

Чувствуя, что краснеет от такого вранья, она занялась стопками брошюр под названиями ?Твои права налогоплательщика? и ?Что делать в Пайкли?.

?Всех - к чертям?, - обычно отвечала Глория на подобный вопрос.

Мисс Наджент запустила руку в свою синтетическую блузку кремового цвета, чтобы подтянуть бретельки лифчика.

– Еще не решила, куда поедешь в отпуск?

– Пока не совсем, - ответила Имоджин, с надеждой ожидая какого-нибудь читателя, который мог бы отвлечь от нее внимание мисс Наджент.
– Мой отец договорился с одним викарием из Уитби на сентябрь. Может быть, поеду с ним.

Ей были противны разговоры об отпусках. Все в библиотеке, казалось, уже за несколько месяцев планировали поездки в разные экзотические места и ни о чем другом не говорили. Она достала романтическую повесть ?Поцелуй в Танжере? из стопки, предназначенной для раздела путешествий, и переложила ее в стопку с беллетристикой. На обложке была картинка, изображавшая красивую пару, целующуюся на фоне аметистового океана и розовых минаретов. О, Господи, с тоской подумала Имоджин, если бы только я могла поехать в Танжер и увлечься там каким-нибудь длинноногим мужчиной с надменным лицом!