Октябрь, который ноябрь
Шрифт:
– Навонять и смыться вздумал?!
– зловеще вопросила профессор, подбираясь как перед...
– Стой!
– испугалась Катрин.
Поздно. Лоуд исчезла. Едва чувствующийся необъяснимый отзвук Прыжка мгновенно растаял в пропахшей порохом и озоном темноте.
Катрин подобрала кругляш. Крышка как крышка: добротная, с хорошей пружиной и чем-то вроде часовых шестеренок.
– Живы?
– окликнула Москаленко.
– Да как сказать, - отозвалась Катрин в полном замешательстве.
С другой стороны приблизилась невысокая фигура в темной куртке.
– Опять Логос шутит?
– осведомился
– Ускакала наша полоумная?
– Да вот как-то на редкость скоропалительно, - пробормотала шпионка.
– Это ты там двоих с винтовочками?
– Я в глупых экспериментах не участвую, и нож у меня всегда при себе, - сухо подтвердил дарк.
– Кстати, экспозиция по Этрурии произвела на меня весьма приятное впечатление. Слегка несуразно, но в целом чувствуется искреннее уважение к эпохе.
– Ну, хоть что-то. Слушай, а как теперь ее искать?
– занервничала Катрин.
– Чего меня искать?
– отозвались со стороны евро-средневекового зала, бухая сапогами, подошел л-матрос, сунул напарнице абсолютно внезапную оловянную пивную кружку.
– Ушел этот шмондюк. Верткий, хотя и одноногий теперь. Я бы подсекла, но там народу многовато, а бушлат оказался не по темпоральному сезону. А еще бюргерские нравы воистину отвратительны - в меня сардельками швырять вознамерились. Горячий продукт, между прочим. Короче, Германия. Век девятнадцатый. Год не скажу - они там такие нервные, что с датировкой возникли трудности. Может, на кружке что указано.
От кружки пахло пивом - внутри еще болталось на донышке.
– Можешь дохлебать, - милостиво разрешила профессор.
– Вроде свежее.
– Воздержусь, - Катрин разглядывала кружку, Москаленко подсвечивал фонариком.
Bamberg[62]– красовалось готическое на оловянном.
– Значит, все-таки немцы, - сказал прапорщик.
– Связь с германцами несомненно, но те, - Катрин кивнула в сторону тел, которые проверяли бойцы, - на нормальных немцев не очень-то похожи.
– Это понятно. Непонятно как газетчикам это происшествие представлять. Нам бы какой однозначности добавить, - Москаленко уже начал мыслить политически верно и прагматично.
– Есть предложение по порядку введения однозначности в данную ситуацию, - с весьма знакомыми и, видимо, осознанными интонациями сообщил л-матрос.
Москаленко непроизвольно поморщился и отвернулся - все же с непривычки видеть в коренастом балтийце призрак обаятельной завотделом мужчинам было сложно.
– Товарищ Катерина, мы с тобой подсказки предоставим, - уже без всяких игр с интонациями заявил матрос.
– Только логово этих разрисованных камрадов найти бы не помешало. Вышло бы доходчивее.
– Нашли мы их логово. Временное пристанище, но, определенно, они тут не в первый раз сидят, - хмуро сообщил Москаленко.
– Это тут, в подвале, рядом с кочегаркой. Взрывчатка, даже пулемет запасен. Правда, из доказательств происхождения - ничего. Они, похоже, исключительно сельдью и хлебом питались. Мы случайно схрон нашли - с утра пошли котов эрмитажных подкормить, я рыбки прихватил. Все ж традиция, а время сейчас голодное. А тут гнездо... Только там уже пусто было. Я подумал, что срочно вам докладывать не имеет смысла. Да и сомнения оставались.
– Сомнения,
товарищи, нам вечно вредят, - изрек л-матрос.– Диверсанты почти сутки сидели и стерегли товарища Мезину в этой самой железной экспозиции. Отбили керосином запахи и затаились. Нужно отдать должное врагу за выдержку и терпение. Учтем. А товарищу Катерине поставим "на вид" за полную предсказуемость поведения. Доспехи ей, понимаете ли, непременно нужно поглядеть.
– Если бы я не интересовалась историей оружия, мы с врагом вообще бы разминулись, - напомнила Катрин.
– Что за предложение с доказательствами?
– Спорное предложение, - признала профессор.
– Но исходя из ситуации... В качестве консультанта пойдешь?
* * *
– Это вообще натуральный вандализм, - сильно мучаясь, сказала Катрин.
– Что вы эту несчастную народность все время пинаете?!
– вступилась профессор за знаменитое древнее племя.
– Вандалы не хуже других они жили. Да, немножко зверствовали, зато радушные. А по данному вопросу я вообще не понимаю. Мы же не все собираемся выгребать. Нам штук тридцать-сорок и хорош. Не обеднеют фондами.
Опять музей, и опять пустой и ночной - идеи в профессорскую голову приходили с закономерной и последовательной логичностью. Шпионка стояли перед низкими витринами, почти доверху заполненными немецкими регалиями. Крестов действительно было много. Тысячи... Среди них утопало некоторое количество автоматического оружия и иных признаков поверженной фашисткой мерзости. Грабить данную экспозицию у Катрин не имелось ни малейшего желания. Варварство и вообще стыдно. С другой стороны, Лоуд права - где еще возможно срочно найти что-то поубедительнее этих крестов?
– Дай пистоль, я тут уголок стекла чуток стукну и все, - разъяснила профессор свой тонкий план по изъятию ценностей.
– Да это вообще абсолютно не те кресты, - нервно зашептала Катрин.
– Не той эпохи награды. Эти вроде бы к взятию Москвы чеканили, да драпанули и бросили.
– Вот! Враг раззявил пасть не только на наш Петроград, но и на Москву! Но не вышло, не на тех полезли. Скажи мне что тут неисторичного? Жалкие двадцать с гаком лет? В историческом масштабе - ничто! Имеем полное право приложить данные кресты к материалам расследования. В этом даже есть свой, пусть и непрямой, символизм. Короче, не хочешь доверять пистолет, сама стукай.
– Ты профессор или терминатор, прикормленный стекольной фирмой? Хватит уж, витрин в Эрмитаже с избытком набили. Тут планку открутить сбоку и доступ будет. Только, наверное, на сигнализации, - Катрин со вздохом достала нож...
Сигнализация действительно была. Под ее возмущенное верещание расхитительницы спешно нагребли в пакет колких крестов - у профессора совершенно случайно с собой оказался удобная тряпочная торбочка с тесемками-ручками и принтом сомнительного синеватого человечка. Где-то по залам бухали ботинки спешащей охраны, Катрин остановила увлекшуюся мародерством соучастницу и через мгновение шпионки шагали по темному Эрмитажу.