Октябрь, который ноябрь

– Навонять и смыться вздумал?!
– зловеще вопросила профессор, подбираясь как перед...

– Стой!
– испугалась Катрин.

Поздно. Лоуд исчезла. Едва чувствующийся необъяснимый отзвук Прыжка мгновенно растаял в пропахшей порохом и озоном темноте.

Катрин подобрала кругляш. Крышка как крышка: добротная, с хорошей пружиной и чем-то вроде часовых шестеренок.

– Живы?
– окликнула Москаленко.

– Да как сказать, - отозвалась Катрин в полном замешательстве.

С другой стороны приблизилась невысокая фигура в темной куртке.

– Опять Логос шутит?
– осведомился Укс.

– Ускакала наша полоумная?

– Да вот как-то на редкость скоропалительно, - пробормотала шпионка.
– Это ты там двоих с винтовочками?

– Я в глупых экспериментах не участвую, и нож у меня всегда при себе, - сухо подтвердил дарк.
– Кстати, экспозиция по Этрурии произвела на меня весьма приятное впечатление. Слегка несуразно, но в целом чувствуется искреннее уважение к эпохе.

– Ну, хоть что-то. Слушай, а как теперь ее искать?
– занервничала Катрин.

– Чего меня искать?
– отозвались со стороны евро-средневекового зала, бухая сапогами, подошел л-матрос, сунул напарнице абсолютно внезапную оловянную пивную кружку.
– Ушел этот шмондюк. Верткий, хотя и одноногий теперь. Я бы подсекла, но там народу многовато, а бушлат оказался не по темпоральному сезону. А еще бюргерские нравы воистину отвратительны - в меня сардельками швырять вознамерились. Горячий продукт, между прочим. Короче, Германия. Век девятнадцатый. Год не скажу - они там такие нервные, что с датировкой возникли трудности. Может, на кружке что указано.

От кружки пахло пивом - внутри еще болталось на донышке.

– Можешь дохлебать, - милостиво разрешила профессор.
– Вроде свежее.

– Воздержусь, - Катрин разглядывала кружку, Москаленко подсвечивал фонариком.

Bamberg^[62]– красовалось готическое на оловянном.

– Значит, все-таки немцы, - сказал прапорщик.

– Связь с германцами несомненно, но те, - Катрин кивнула в сторону тел, которые проверяли бойцы, - на нормальных немцев не очень-то похожи.

– Это понятно. Непонятно как газетчикам это происшествие представлять. Нам бы какой однозначности добавить, - Москаленко уже начал мыслить политически верно и прагматично.

– Есть предложение по порядку введения однозначности в данную ситуацию, - с весьма знакомыми и, видимо, осознанными интонациями сообщил л-матрос.

Москаленко непроизвольно поморщился и отвернулся - все же с непривычки видеть в коренастом балтийце призрак обаятельной завотделом мужчинам было сложно.

– Товарищ Катерина, мы с тобой подсказки предоставим, - уже без всяких игр с интонациями заявил матрос.
– Только логово этих разрисованных камрадов найти бы не помешало. Вышло бы доходчивее.

– Нашли мы их логово. Временное пристанище, но, определенно, они тут не в первый раз сидят, - хмуро сообщил Москаленко.
– Это тут, в подвале, рядом с кочегаркой. Взрывчатка, даже пулемет запасен. Правда, из доказательств происхождения - ничего. Они, похоже, исключительно сельдью и хлебом питались. Мы случайно схрон нашли - с утра пошли котов эрмитажных подкормить, я рыбки прихватил. Все ж традиция, а время сейчас голодное. А тут гнездо... Только там уже пусто было. Я подумал, что срочно вам докладывать не имеет смысла. Да и сомнения оставались.

– Сомнения, товарищи, нам вечно вредят, - изрек л-матрос.

– Диверсанты почти сутки сидели и стерегли товарища Мезину в этой самой железной экспозиции. Отбили керосином запахи и затаились. Нужно отдать должное врагу за выдержку и терпение. Учтем. А товарищу Катерине поставим "на вид" за полную предсказуемость поведения. Доспехи ей, понимаете ли, непременно нужно поглядеть.

– Если бы я не интересовалась историей оружия, мы с врагом вообще бы разминулись, - напомнила Катрин.
– Что за предложение с доказательствами?

– Спорное предложение, - признала профессор.
– Но исходя из ситуации... В качестве консультанта пойдешь?

* * *

– Это вообще натуральный вандализм, - сильно мучаясь, сказала Катрин.

– Что вы эту несчастную народность все время пинаете?!
– вступилась профессор за знаменитое древнее племя.
– Вандалы не хуже других они жили. Да, немножко зверствовали, зато радушные. А по данному вопросу я вообще не понимаю. Мы же не все собираемся выгребать. Нам штук тридцать-сорок и хорош. Не обеднеют фондами.

Опять музей, и опять пустой и ночной - идеи в профессорскую голову приходили с закономерной и последовательной логичностью. Шпионка стояли перед низкими витринами, почти доверху заполненными немецкими регалиями. Крестов действительно было много. Тысячи... Среди них утопало некоторое количество автоматического оружия и иных признаков поверженной фашисткой мерзости. Грабить данную экспозицию у Катрин не имелось ни малейшего желания. Варварство и вообще стыдно. С другой стороны, Лоуд права - где еще возможно срочно найти что-то поубедительнее этих крестов?

– Дай пистоль, я тут уголок стекла чуток стукну и все, - разъяснила профессор свой тонкий план по изъятию ценностей.

– Да это вообще абсолютно не те кресты, - нервно зашептала Катрин.
– Не той эпохи награды. Эти вроде бы к взятию Москвы чеканили, да драпанули и бросили.

– Вот! Враг раззявил пасть не только на наш Петроград, но и на Москву! Но не вышло, не на тех полезли. Скажи мне что тут неисторичного? Жалкие двадцать с гаком лет? В историческом масштабе - ничто! Имеем полное право приложить данные кресты к материалам расследования. В этом даже есть свой, пусть и непрямой, символизм. Короче, не хочешь доверять пистолет, сама стукай.

– Ты профессор или терминатор, прикормленный стекольной фирмой? Хватит уж, витрин в Эрмитаже с избытком набили. Тут планку открутить сбоку и доступ будет. Только, наверное, на сигнализации, - Катрин со вздохом достала нож...

Сигнализация действительно была. Под ее возмущенное верещание расхитительницы спешно нагребли в пакет колких крестов - у профессора совершенно случайно с собой оказался удобная тряпочная торбочка с тесемками-ручками и принтом сомнительного синеватого человечка. Где-то по залам бухали ботинки спешащей охраны, Катрин остановила увлекшуюся мародерством соучастницу и через мгновение шпионки шагали по темному Эрмитажу.