Октябрь, который ноябрь

– Понятно. Что ж, вы, товарищи местные, раз имеете уверенность, едем и проверяем, - Катрин попыталась разогнуться во весь рост.
– За богадельней кто-то приглядывает?

– Обижаете, товарищ капитан. Четверо там в засаде. Наш ефрейтор и трое приданных красногвардейцев.

Общий орготдел и сам Москаленко времени не теряли - полувзвод ощутимо усилился местными кадрами. Красногвардейцев, водителей машин (и гужевого транспорта) подбирали тщательно, с определенными видами на будущее. Вообще бойцы "призыва тов. Попутного" командировались в семнадцатый год в один конец, сплошь добровольцы, не отягощенные семьями и влюбленностями. Да, в 1963-м году идеалистов-хронодобровольцев хватало. Идеологическую подготовку член ЦК товарищ Попутный не упускал, уделял должное внимание и развитию советской фантастики. По слухам, в Москве, в Нескучном саду, еженедельно проходили чтения и обсуждения фантастических рассказов, научно-фантастические дискуссии и состязания военно-исторического театра "Червонный меч" - мероприятия по популярности конкурирующие с поэтическими вечерами на площади Маяковского.

Ехать было недалече, Катрин тряслась на жесткой лавке, размышляла над тем, что сама о легендарных 60-х почти ничего не знает, а здесь, в революционном 17-м расследование безнадежно и систематически отстает на шаг-два от действий противника. Инициатива по-прежнему у врага, кто такой "Иванов" абсолютно непонятно. Времени по-настоящему допросить Ганна не имелось, да, похоже, и не знает этот шмондюк об истинной подоплеке проекта дестабилизации Октября-17. Кстати, складывалось впечатление, что гражданин Ганн вообще неадекватен. В смысле, и до лишения зубов и чипа был весьма придурковат. Хотя, может в будущем все такими будут. Лоуд об этом аспекте развития общества как-то уклончиво говорит. Впрочем, оборотень о гомо сапиенсах, как о биологическом виде, вообще не лучшего мнения.

– Дурим мы, топчемся, - сказал Москаленко в тон мыслям шпионки.
– Наверняка опаздываем. С другой стороны, пусть и немцы занервничают, почуют что на пятки наступаем. Глядишь, и тоже ошибку допустят.

– Слушай, а ты уверен что это немцы? Даже если евангелисты-лютеране в дело втянуты, это мало о чем говорит.

– А кто? Немцам выгоднее всего. Англичан с американцами я бы тоже подозревал, но тут и общая обстановка, и "шмайсеры" намекают. Все сходится. Да я фрицев и так носом чую. У меня отец от Белгорода до Вены сапером прошел.

И это тоже было верно - иногда самая простая версия самая правильная.

Короткая колонна: два грузовика, прикрывающий тыл броневик, свернула на Фурштатскую. Целесообразность привлечения к операции бронетехники была немного спорна, но Москаленко считал необходимым проверить экипаж "Остина" в настоящем деле - с дисциплинкой даже у проверенных местных кадров было не очень. Нужно думать о будущем, в этом прапор прав.

– Приехали. К машине!
– приглушенно рявкнул Москаленко.

Штурмовая группа, оберегая автоматы и слегка стукаясь шлемами, посыпалась из кузова.

– Товарищ капитан, вы бы каску одели. Как раз размерчик подходящий запасен, - тактично намекнул прапорщик.

– И надену, - Катрин взяла шлем.
– Я голову обещала беречь. Как самое слабое место. Кстати, Леонид, в боевых условиях давай без званий. На совещании это одно, а в деле звучит странно и, учитывая обстоятельства, малость пафосно. Водители услышат, бронеходчики. Удивятся.

– Понял, Екатерина Григорьевна.

– Отчество давай тоже сокращай и на "ты". Я еще не очень пенсионерка.

– Сокращу. Ну, какая же пенсионерка. Легенда вы. В смысле, ты.

Катрин фыркнула:

– Легенда у нас - товарищ Островитянская. И замнем эту тему.

Доходно-лютеранский дом стоял слева от кирхи. Недурной такой дом: угловой, четырехэтажный, высокий, небедный, с лепниной и прочими излишествами. Церковь Святой Анны тоже выглядела импозантно - соразмерное здание с полукругом ионических колонн, с небольшим куполом, отступало вглубь квартала, уходя тылами к параллельной Кирочной - собственно нумероваться по улице, которой кирха дала название, религиозному объекту было бы и логично, но случаются в Питере архитектурные парадоксы.

Каска М17^[35] ощутимо отяготила шпионскую голову - отвыкла дамочка, кованый на заказ шлем с мягким подшлемником стал куда привычнее. Катрин наблюдала как окружают подходы к подъездам бойцы штурмовой группы, как грозно разворачивает пулеметные башни "Остин". Во дворе тоже наши - вторая группа без шума и бренчания брони высадилась с пролеток на Кирочной и перекрыла пути отхода. Кстати, группа не вспомогательная, на нее возлагаются серьезные надежды - вспугнутый враг попытается уходить двором или по крышам. Есть надежда взять из засад. В резерве два десятка самокатчиков - как штурмовая сила они сомнительны, но в качестве связных незаменимы. Все, вроде бы, предусмотрено. Вот только противника надо было брать позавчера.

Предлагать отсидеться в подвижном КП и осуществлять "общее руководство" товарищу Мезиной не попытались - есть в "имидже легенды" и свои плюсы. Небось, будут потом рассказывать: заскакиваем мы к немцам, я прямо за Катькой - ага, за той самой. Галифе ей очень идут, особенно сзади...

Шпионка выкинула глупости из головы. Пора...

– Не двигаться!

Швейцар-консьерж, или как его там, убегать или оказывать сопротивление не пытался - с готовностью вскинул руки, вжался в стену.

– Этаж?!

– Нет никого, господа. Видит бог, пуст подъезд. С третьего этажа давеча съехали.

– Ключи!

– Отперто все, милостивые государи. Паркет! Паркет там, о, майн готт...

Штурмовая группа неслась вверх, топоча по на удивление узкой лестнице.

Трое автоматчиков устремились еще выше, перекрывать верхнюю лестничную клетку и выход на чердак, остальные остановились перед дверью второго этажа - действительно, приоткрыта.

– Об осторожности не забываем, - напомнила Катрин "попутчику" с массивным щитом из толстого железного листа. У другого бойца имелась труба-таран - про штурмовое оборудование шпионка упомянула Москаленко после не особо удачного захвата квартиры на Пушкинской. Вот - уже воплотили, это они молодцы. Но вряд ли понадобится.

Квартира оказалась просторной, светлой. Легкий беспорядок, рассыпанная мука, перевернутое кресло, с высокого окна сорван карниз с портьерами. Обыскивали здесь уже, что ли? Дует из распахнутой дальней двери - там белеет ванна, окно, похоже, вообще настежь.

– Внимательнее!

Бойцы с автоматами наизготовку неспешно рассасывались по комнатам.

Катрин чувствовала себя неуютно - квартира казалась раздетой и бесстыдно оттраханной. Это ощущение беспокойства нарастало: вот явно сдвинутый со своего места стол - круглый, вроде бы банальный, но отчего-то кажущийся приземистым - на нем театральным реквизитом торчат одинокая бутылка из-под вина и пепельница в псевдорусском русалочьем стиле. На подоконнике вздрагивает цветок, ободранный, с одиноким листом, жалобно подрагивающим на лютом сквозняке. Под потолком, несмотря на бело-серое дневное время, тускло горят рожки люстры. Что-то не так...

– Внимание, мина!
– гаркнул боец, осматривающий спальню.

Вот оно. Катрин с некоторым облегчением отскочила подальше от двери в спальню, к неудалому столу. Москаленко, тоже проявивший похвальную осторожность, скомандовал:

– Ничего не трогать! Замерли! Саперы, повнимательнее. Вася, что там за хрень?

– Похоже, нажимного действия. Ножка кровати...

Штурмующие настороженно осматривались: командование группы в гостиной, автоматчики в просторных прихожей и столовой, сержант-пулеметчик в кабинете. Все прислушивались как зоркий Вася изучает опасную спальню. Да, легко могли нарваться на мину в ванной, второй спальне или в чулане. Расслабляться нельзя.