Олд мани

Меня смутила близость Марка. Со стороны мы выглядели как пара влюбленных, увлеченных друг другом. Именно так и планировалось в нашем сценарии, но Адриан сейчас старается ради нашего будущего, пока его брат зажимает меня на глазах у всех.

К счастью, прозвучал голос распорядителя, а Марк тут же перевел его слова:

– Нас приглашают пройти в главный зал. Аукцион начнется через десять минут.

Толпа медленно двинулась к широким дверям, и я порадовалась поводу незаметно выскользнуть из объятий младшего Рошфора. Оставив так и нетронутый бокал шампанского на подносе официанта, я взяла под руку Марка, и мы последовали за остальными. Адриан и Анри все еще о чем-то говорили, но вынуждены были прервать беседу, войдя в основной зал.

В этом помещении обстановка была такой же аскетичной, но умелое освещение расставляло нужные акценты. В центре на подиуме стояли стеклянные кубы с подсветкой и чуть поодаль – ряды стульев с красной бархатной обивкой.

– Где наши места? – спросила я.

– Третий ряд, с краю, – ответил Марк. – Камилла постаралась усадить нас подальше от VIP-зоны, чтобы я случайно не опозорил семью своим поведением.

Мы заняли свои места, а Феликс с Адрианом расположились в первом ряду. Свет приглушили, оставляя яркое освещение только на подиуме. На сцену вышел аукционист – импозантный мужчина в безупречном смокинге.

– Mesdames et Messieurs, – объявил он, – bienvenue a cette soiree unique qui restera certainement dans l’histoire de l’art joaillier.⁵

На подиум поднялась Камилла в изумительном платье цвета перламутрового шампанского. Впрочем, ее строгие черты лица никуда не исчезли. Как и холодная элегантность на пару с грандиозным чувством собственного достоинства. Она выступила с приветственной речью и, получив порцию оваций, разместилась рядом с мужем и сыном.

Аукцион шел своим чередом, цены росли с каждой минутой, а свободных лотов оставалось все меньше. Подобное действо раньше я могла наблюдать только в кино, поэтому сейчас с интересом ловила каждую деталь, надеясь когда-нибудь передать эту атмосферу в книгах.

Наконец, очередь дошла до последнего лота – ведущий указал на восхитительный теннисный браслет с бриллиантами. Он долго описывал свойства украшения, подогревая интерес публики, но все сказанное было на французском, поэтому я могла оценивать красоту изделия лишь визуально.

– Le prix de depart est de trente mille euros, – объявил аукционист. ⁶

Я расслабленно разглядывала браслет, гадая, кому же достанется такая красота, как вдруг Марк неожиданно поднял свою табличку.

– Ты что делаешь?! – ошеломленно прошептала я.

За долю секунды показалось, что из прохладного помещения замка меня перекинули в баню. Стало жарко и душно. Я боялась поднять глаза, чувствуя, что на нас все смотрят. Когда первый шок прошел, я все же отругала себя за излишнюю самонадеянность. С чего вдруг я решила, что Марк делает покупку для меня? Наверняка, у него есть подруга…

– Покупаю подарок для самой красивой девушки на этом аукционе, – довольно громко сказал он, рассеивая мои сомнения.

Марк обаятельно улыбнулся и едва заметно мне подмигнул, а затем с азартом погрузился в процесс торга, потому что его ставку успели перебить.

Процесс шел напряженно. Сорок тысяч, пятьдесят, сто, двести. Цена стремительно росла вверх. Марк упорно перебивал ставки других участников, игнорируя изумленные взгляды отца, мачехи и брата. Хотя по тому, с каким упорством он продолжал гнаться за лотом, я была уверена, что его только подзадоривало внимание семьи.

На пороге отметки 220 тысяч евро количество участников заметно сократилось. Остался только Марк и тот пожилой отельер с десятком любовниц по всей Европе. Наконец, и он сдался. Молоток аукциониста обрушился тяжелым ударом, и победителем из этой схватки вышел младший Рошфор.

– Ты сумасшедший! – изумленно сказала я.

После окончания торгов гости переместились на террасу для завершающего фуршета, а Марк галантно протянул мне элегантный узкий кейс.

– Это тебе, веснушка.

Я замерла, глядя на бархатную коробочку, и незаметно оглянулась. Ощущения не подвели – на нас действительно поглядывали с любопытством. Варианта два, но оба мне отчаянно не нравились. Если я начну отказываться на глазах у всех, я публично унижу Марка, и вся наша легенда разлетится как жемчуг на порванных бусах. Соглашусь принять безумно дорогой подарок от человека, который даже не является моим настоящим парнем, значит, практически плюну в лицо Адриану. Вот уж дилемма.

– Теона? – мягко позвал Марк.

– Марк, –выдавила я подобие улыбки, чтобы для публики вокруг все выглядело естественно, а сама понизила голос до шепота, – я сейчас подыграю тебе, но дома мы вернемся к этому разговору.

– Как скажешь, веснушка, – искренне улыбнулся Марк, – но это будет потом. А сейчас тебе нужно поцеловать меня. Хотя бы в щечку. Кажется, так поступила бы счастливая девушка, получив подарок.

– Обойдешься!

Я легко приобняла Марка, принимая из его рук бархатный кейс, а затем отпрянула, когда встретилась глазами с Адрианом. Он стоял в нескольких метрах от нас с каменным лицом и невидящим взглядом. И я себя буквально возненавидела в этот момент.

Глава 10

Тяжесть бархатного кейса в руке стала очередным подтверждением той ловушки, в которую я попала. С одной стороны Адриан с его изматывающим «подожди, скоро все изменится», а с другой – Марк с легкомысленными поступками по цене квартиры. Все бы ничего, но между ними я – беременная девушка с помолвочным кольцом в косметичке от одного брата и с бриллиантовым браслетом от другого. Про одно мне нельзя рассказывать, а другое не следовало принимать…

– Кажется, ты перегнул палку, – тихо сказала я Марку, проклиная себя за то, что поддалась этому фарсу.

Адриан не из тех, кто на публике будет бить посуду или чужое лицо, когда злится. Его самообладание играет с ним злую шутку – он просто отстраняется и уходит в себя. Хотя лучше бы выплеснул эмоции. Так я хотя бы знала, что в его голове…

Я хотела наплевать на все приличия и перехватить Адриана, чтобы объяснить ему, что не собиралась принимать подарок Марка. Может быть, он поймет, что я просто выполняла то, о чем мы все договорились – играла роль фиктивной девушки младшего Рошфора.

Я не просила об участии в этом спектакле. Просто хотела быть рядом со своим мужчиной. Но он решил усидеть сразу на двух стульях – держать меня под боком, скрывая истинное положение вещей, и не упустить собственных выгод, разбираясь с вопросами своей семьи. Я понимала, что никакой морально-этический кодекс мне не поможет. Ситуация слишком неоднозначная. Я не должна испытывать чувство вины, но оно сжирало меня изнутри.

Все мои попытки поговорить с Адрианом сводились к тому, что он постоянно был не один, а увести его нагло я не решилась.

– Мы ведь можем уехать домой? – отчаявшись, спросила я Марка.

– Официальная часть вечера окончена, так что вполне, – слегка пожав плечами, подтвердил он.

– Отлично! Поехали, – велела я, круто развернувшись на каблуках.

Не всматриваясь в лица, я шла в сторону выхода. В душе была буря, и мне казалось, я вот-вот взорвусь, если хоть кто-то меня тронет.