Олень

«Не будет» – одними глазами дал понять лорд Ботли.

Следом были прочие Дома и представители Железных островов. Винчи, Драммы, Орквуды, Айронмейкеры, Сандерли, Тауни, Мерлины... все как один высокомерны и невежественны, пустословы и пустозвоны. Таких, впрочем, и среди моих вассалов полно. Удалось выделиться из этой массы только двум старикам, Дунстану Драмму и Эрику Айронмейкеру. Драмм тем, что на его поясе висел настоящий валирийский клинок – Багряный Дождь, а Айронмейкер остатками былой мощи, что доживала в старике последние годы.

Поскольку именно Аша выступала своеобразным гидом в этом микромире островной аристократии, девушка в какой-то момент явно устала от бесконечных имён и титулов, но, благо, всё это должно было когда-нибудь закончиться. Мы осознали себя в противоположном от трона конце зала, оказавшись в своеобразном парадоксе – в гомонящей толпе, но абсолютном одиночестве. Тронный зал бурлил, отовсюду был слышен смех, разговоры и переругивания, а вдалеке Зевсом громогласно смеялся Роберт. Казалось, разгоряченному высшему обществу королевства уже было далеко не до виновников события. Люди перемешались, лорды и леди знакомились, наводили мосты или придавали новую свежесть старым ранам.

Я уж было хотел направиться обратно к королю и лорду Грейджою, но был остановлен Ашей.

– Давай уйдём отсюда. – Грустно и ломко промолвила девушка, после продолжив с затаённой надеждой. – Я соскучилась…

– Аша, мы должны... – попытался протестовать, но… увы.

– Ренли, прошу.

Как тут можно устоять?

– Хорошо, – быстро «клюнул» в губы обрадованной девушки, – только один момент.

Марик всё это время ненавязчиво отирался неподалеку, около одной из колонн, и быстро уловил мой требовательный взор. Минимальным количеством переглядываний и кивков я дал понять, что собираюсь покинуть столь шумное место со своей дамой, на что мой верный оруженосец коротко поклонился и стал продираться к Железному трону, дабы предупредить кого-либо из свитских.

***

Далеко уйти нам было не дано, забравшись в одну из неприметных ниш, мы утонули во взаимной ласке. Мои руки по-хозяйски обследовали утянутые в кожаные бриджи ножки возлюбленной… особенно ту часть, откуда они и её тяга к приключениям берут своё начало. Аша, в свою очередь, и не думала ослаблять захват вкруг моей шеи и прерывать поцелуй. Откровенно говоря, мне было тяжело устоять, чтобы не разложить девушку прямо здесь… всё-таки кто бы что ни говорил, а у мужского организма имеется ограниченный запас воздержания даже при регулярном спуске пара. Но даже так… что не говори, а силу воли в доблестной российской армии мне привили весьма успешно.

К моему большому неудовольствию, Аша всё-таки прервала страстные лобызания, сместив свои ручки мне на щёки, и отстранилась. В глазах у девушки стояли слезы, а где-то за ними явно бурлил наваристый бульон эмоций и переживаний, тревог и невысказанных угроз, изрядно приправленных её истинной сутью собственницы и лидера заслуживших все грозные эпитеты в свой адрес безжалостных головорезов. Девушку переполнял океан эмоций от, казалось, бесконечной череды событий, на которые повлиять она была не способна, и от которых, при этом, зависела её судьба. Да ещё и происходило всё в очень сжатые сроки. Ашу обуревали и обуревают чувства и эмоции, которым она не может дать выход. Попросту не умеет.

– Ну, что ты, милая? – Моя правая ладонь огладила щеку девушки, большим пальцем убирая народившуюся слезинку. – Всё. Уже всё. Ты здесь, в моих руках. А вскоре и примеришь мой плащ...

– Я должна тебе кое-что рассказать... – Аша, собравшись с духом, прервала меня, вновь пряча свои тёмные глаза, но вырываться из объятий не стала.

– Это как-то связано с Дорном? – Не без неприкрытой иронии уточнил, с мягкой улыбкой рассматривая так полюбившиеся черты лица.

– Да... – На глухом выдохе выдавила из себя девушка.

– Леди Ним? – На мой следующий вопрос Аша сразу не ответила, скрыв личико, уткнувшись мне в грудь.

– Откуда... как? – Послышался сдавленный вопрос.

– Лорд Варис часто хвалит меня за проницательность, дорогая. – Мне оставалась только прижать девушку к себе покрепче, оказывая невербальную поддержку. – Льстит, безусловно, но в этой лести есть и толика истины. Да и победный взгляд Нимерии был выразительнее и красноречивее любых слов.

– Сучка. – Последовал короткий, но ёмкий комментарий немного успокоившейся невесты. – Но красивая.

– Тут не поспоришь, – задумчивым голосом промолвил, чем вызвал бурную реакцию притихшей Грейджой.

Аша моментально подняла свои прелестные глазки, хмурясь и бросая на меня чуть прищуренный взгляд, полный самых разных значений. Само очарование.

– А ты был щедр на комплименты, дорогой. – «Дорогой» был произнесен тем самым тоном, который не предвещал ничего хорошего для этого самого «дорогого». – Вон как у этих шлюшек загорелись глазки.

– А как ещё мне ворошить угли твоей страсти? – Невинно задался вопросом. – Столько времени, такие дистанции. Как не забояться, что ты вдруг охладеешь ко мне?

– Ворошить. Угли. Моей. Страсти. Так значит? – Аша отчеканила каждое слово, словно пробуя их на вкус, с неверием ощутив на языке терпкий, волнующий и вместе с тем омерзительный вкус ревности.

Девичья фигурка мигом налилась силой и напором, сжав меня в крепких объятиях, и наградив требовательным, по-настоящему властным поцелуем. Очень долгим поцелуем, который всё же пришлось прервать.

– Понятно! – Отдышавшись воскликнула Грейджой. – Только посмей ещё раз сказать подобное! Понятно?!

– Как скажешь, дорогая. – Мне оставалось только подыгрывать.

– И только посмей лезть под юбки дорнийкам без спросу! – Душевный подъём Аши и не думал утихать. – Иначе лично протащу каждую под килем!

Мне оставалось только любоваться своей малышкой... погодите... что?

Э?!

Глава 36

Порой мы совершенно не ценим те мелочи жизни, которые её наполняют и создают становящийся нормой комфорт. Не ценим мы и то весьма ограниченное время, что нам отпущено. Стоит только эту «мелочь» потерять, как душа начинает ныть и стенать, вызывая в разуме фантомную боль былых эмоций. Страшное это чувство – скорбь и сожаление по ушедшему, что уже никак не возвратить. Постоянные поиски «новых» привычных вкусов, жизнь бьющая ключом, хитросплетение политических интриг и красивые женщины отвлекают – и тем спасают, – несчастную заблудшую душу, но настают моменты, когда образы из былой, уже совсем иной жизни восстают болезненными, но столь сладкими миражами.

Тяжело смириться с одним, казалось бы, самым очевидным и фундаментальным фактом, что ты – мертвец. «Перерожденец», «вселенец», «реинкорнатор»… как хочешь это назови, – вопрос вкуса, – а суть вещей определение не меняет. Ты жив и одновременно мёртв. Ты любишь, ненавидишь, борешься, ставишь цели и планы, к чему-то стремишься и живёшь, как можешь, как умеешь, а иногда даже как хочешь. Но настают минуты тишины, когда с горьким отчаянием вспоминаешь, осознаёшь как в первый раз, всем своим нутром, что больше никогда не проснешься в своей квартире. Не приготовишь свой любимый завтрак, не сваришь любимый кофе, не выкуришь сигаретку на балконе. Никогда более не перечитаешь любимую книгу, не посмотришь фильм, не услышишь музыку, которой вскормлен с пелёнок. Забудутся голоса любимых и детей, их лица выцветут и замылятся, и они будут жить только в твоём сознании, пока, в конце концов, не умрут вместе с тобой. Ещё раз...