Он будет сам судьбы своей виной...

Когда он подошёл к карцеру, он сразу наткнулся на испуганный взгляд одного из караульных. Оба они торопливо двинулись ему навстречу, он поднял руки, чтобы успокоить офицеров и попросить не приближаться. Они почти тут же остановились, замерев на месте, и переглянулись.

Не дав им задать вопрос, Джим сказал:

— Успокойтесь, парни. Я всего лишь пришёл поговорить с нашим гостем.

По непонятным причинам они снова напряглись, и одни из них — Стивен, как вспомнил Джим, — сделал шаг вперёд.

— Капитан, — начал он с сомнением, — вы уверены, что вам здесь следует находиться? — он оглянулся на своего товарища и продолжил. — Мы слышали от медперсонала, что вам нужно время, чтобы встать на ноги, сэр.

Если бы кто-нибудь другой был их капитаном, то офицеры скорее всего получили бы выговор за участие в сплетнях, но у него был индивидуальный подход к каждому, кто служил под его началом. Почти 90% экипажа звездолёта «Энтерпрайз» были здесь со времён инцидента с «Нарадой» — тогда все они были студентами-однокурсниками Академии Звёздного флота и их инструкторами, поэтому это был самый молодой экипаж во всём флоте, сплочённый трагедией, очевидцами и участниками которой они стали. Помня это, Джим позволял им некоторые вольности, а они отвечали ему непоколебимой верностью и безупречной службой.

Так что вместо наложения взыскания Джим примирительно посмотрел на них и пожал плечами.

— Я не пытаюсь вмешаться в вопросы несения караула, — он сложил вместе ладони и продолжил: — Дело в том, что я на самом деле хочу перекинуться парой слов с Ханом, так что если вы оба пойдёте прогуляться или подождёте снаружи, я был бы вам очень признателен.

— Существует одна проблема, сэр, — ответил второй караульный, в котором Джим узнал Дэвида Килкарни, с которым учился на одном потоке, начиная со второго курса Академии.

— И какая же?

Поколебавшись, они подвели его к камере, в которой был заключён Хан, и Джим увидел сам. Рот преступника был закрыт металлической полосой, обхватывавшей всю нижнюю часть лица и, насколько можно было разглядеть, замыкавшейся на затылке.

После продолжительного молчания Джим поднял взгляд и посмотрел в льдисто-голубые глаза, которые его пристально изучали, с интересом наблюдая за его реакцией. С трудом сглотнув, Джим приказал:

— Снимите это.

— Но, сэр…

— У вас не будет неприятностей, так как вы выполняете мой приказ, верно? Снимайте.

Килкарни пошёл исполнять просьбу Джима, отключил силовой барьер и вошёл в камеру, чтобы отпереть металлический намордник. Хан стоял спокойно, не оказывая сопротивления, и ничего не предпринял, когда офицер охраны вышел из камеры и включил защиту.

Джим поблагодарил его и снова попросил остаться с заключённым с глазу на глаз. Стивенс сказал:

— Мы будем неподалёку, если вам что-нибудь понадобится, капитан, — и они с Килкарни вышли.

В наступившей тишине Джим повернулся к Хану, который смотрел на него выжидающе. Он моргнул и вздрогнул, когда Хан наконец заговорил:

— Присядь, пока не упал, Кирк.

Как бы ему ни хотелось отрицать очевидность, путешествие из лазарета отняло у него все силы, и он, не выдержав, опустился на пол. Он думал, что ему придётся сидеть, задрав голову, но он был крайне удивлён тем, что Хан тоже сел одним изящным движением.

— Итак, что привело тебя ко мне, капитан, особенно в отсутствии старшего помощника?

Джим помолчал немного, давая себе шанс передумать. Он им не воспользовался.

— Со мной что-то происходит, — начал он. — Что-то новое. Я говорил с одним из адмиралов и едва не вышел из себя. Я вообще недолюбливаю этого человека, но в этот раз я на самом деле хотел его прикончить, — он посмотрел на свои руки и заключил: — Это ненормально. Это не я.

— Я полагаю, в своё время ты узнаешь, что это, — ответил Хан.

Вздёрнув подбородок, Джим спросил:

— Так я прав? Всё дело в перелитой мне крови?

Вместо того, чтобы прямо ответить на поставленный вопрос, Хан спросил сам:

— Ты знаком с произведением двадцатого века «Парк юрского периода»? — Джим кивнул, и он продолжил. — Как ты помнишь, генетики скрестили ДНК динозавра и лягушки и таким образом получили новое поколение динозавров, которое было способно к воспроизводству, хотя все особи проектировались генными инженерами как самки.

— Если говорить об этом предмете, в моей ДНК, должно быть, существует какой-то изъян, у меня множество самых странных аллергических реакций, но кроме этого… — Джим замолчал, перед его глазами пронеслись ужасные несколько минут, предшествовавшие смерти. — Радиация.

Хан ждал, опустив голову и давая Джиму время собраться с мыслями. Вот оно что. Больше нельзя было отрицать правду. Причина его смерти и метод воскрешения перестроили его организм на фундаментальном уровне. Ему было любопытно, что он увидит, если теперь поместит образец своей крови под микроскоп.

Наконец он спросил:

— Как ты с этим живёшь? Как ты справляешься с этой свирепостью? Я знаю, что такое злость, не сомневайся. Я был не в ладах с законом настолько, что носил чип на плече, пока один человек в баре не сказал мне, что я мог бы достичь большего, но и в те времена я не чувствовал ничего подобного.

— Мне проще, потому что я не знал иной жизни, — Хан помолчал и повернул голову, прежде чем продолжить. — Теперь ты понял, что при некоторых обстоятельствах контролировать порывы ярости становится гораздо сложнее.

Опустив плечи, Джим спросил:

— Так ты не можешь мне помочь?

— О, капитан, этого я не говорил.

Несмотря на то, что, учитывая предысторию, ему следовало отвергнуть все предложения этого человека и помнить, что истинные его мотивы остаются скрытыми, впервые с того момента, когда Джим очнулся и почувствовал неладное, перед ним забрезжил луч надежды.

Глава 8

Почти высказанное Ханом предложение помощи успокоило душившую Джима волну паники, которую он тщетно пытался побороть. Облегчение было таким же сильным, как и желание задать миллион вопросов. Джим был обучен с детства, что вместе со знанием приходит сила, и он отчаянно хотел любым способом уничтожить чувство, будто события последних нескольких недель полностью лишили его способности управлять собственной жизнью. Он хотел знать, что сделает Хан, чтобы помочь ему; он хотел знать, почему Хан пожелал оказать помощь; он хотел знать, зачем Хан спас его жизнь, хоть не было никаких сомнений, что он способен без колебаний отнять жизни невинных мужчин и женщин, чтобы добиться своей цели; он хотел какого-нибудь знака, что не совсем выжил из ума, доверившись Хану и проигнорировав факт, что тот мог найти способ бежать с «Энтерпрайз» и покинуть альфа-квадрант в любой день, если бы не пожелал остаться.