Он, Ясон

Жестокость Мариуса окончательно лишила ее сил и подорвала уверенность в себе. Никогда прежде очарование не подводило Марту... и вот наиболее типичный представитель ее шлейфа из мужчин походя разрушил все, все, во что она верила! Такие, как Мариус, не отказывали ей ни в чем... а он одним взмахом разрушил ее жизнь!

Марта не была невинной - так сложилось, что в ее жизни уже были мужчины, и только чудо в свое время избавило девушку от участи куртизанки и определило в горничные. Возможно, судьба решила вернуть ее, Марту, "на законное место"? Убрать из круга якобы приличных женщин?

– Мисс Марта, уделите мне несколько минут, - раздался откуда-то сверху сухой голос дворецкого.

Девушка вздрогнула и выпрямилась; на Эдварда Берлима устремился ее затравленный, как у загнанного зверька, взгляд. Лицо было опухшим от слез, глаза покраснели... ничего общего с той обаятельной надменной блондинкой, которую знал дворецкий. Он даже не узнал ее в первый миг и выдержал удивленную паузу, прежде чем заговорить снова:

– Со мной беседовал сэр Мариус, он просил убедить миссис Ховард дать вам сносные рекомендации и не сообщать об этом леди Аннет.

Губы девушки дрогнули в горькой усмешке. Сносные рекомендации... хорошенькая формулировка!

– Очень благородно с его стороны, - глухим от слез голосом сказала она, вытирая влажные щеки кулаком.

– Именно!
– отрубил дворецкий и смерил уволенную камеристку недовольным взглядом.
– Я не знаю всех нюансов произошедшего, но могу догадаться... судя по всему, господин граф поступает действительно благородно.

Марта задохнулась от возмущения.

– Вы так думаете?!
– прошипела она.
– У вас странные представления о благородстве!

– Вы хотите, чтобы я поговорил с миссис Ховард?
– свел брови дворецкий.
– Или оставить все, как есть?

Девушка сделала глубокий вдох, заставляя себя успокоиться и остыть. Спорить и ссориться с мистером Берлимом было бы крайне неумно... если кто и мог повлиять на несговорчивую домоправительницу, то лишь он!

– Простите, мистер Берлим, - фальшиво покаялась она, стараясь выдавить улыбку, что далось нелегко. Казалось, губы просто разучились улыбаться.
– Я расстроена и не понимаю, что говорю.

– Не ведаю, творю...
– пробормотал дворецкий.
– Что ж, раз вы сознаете это, уже хорошо. Я поговорю с миссис Ховард. Обещать ничего не обещаю, но постараюсь убедить ее.

Сочтя, что подвел итог, Эдвард Берлим величественно удалился. А Марта, оставшись, наконец, одна, смогла от души высказаться в его адрес - правда, шепотом и никем не услышанная. Вернее, ей так казалось...

– Хлестко ты его!
– уважительно произнес Луис, незаметно приближаясь к бывшей камеристке.
– Не знал, что девушки знают такие выражения...

Она взглянула на него исподлобья. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось оправдываться, объясняться... и уж перед этим-то не стоило ничего и никого изображать!

– Я нетипичная девушка, знаешь ли, - хмуро улыбнулась Марта, неприязненно кривя губы.
– Я не такая скромница, как Элла, наша горничная... и уж тем более я не праведница, как миссис Ховард!

– И слава богу!
– искренне воскликнул парень, усаживаясь рядом с Мартой.

Она передернула плечами, сказала жестко:

– Ты не знаешь меня, Луис! У меня было трудное детство... и отрочество... я почти скатилась по наклонной. Мне просто повезло оказаться в штате прислуги графа де Монси, отца Аннет, - девушка не стала утруждать себя излишней вежливостью по отношению к знатной сопернице и продолжала все тем же насмешливым, пропитанным горечью, тоном: - К счастью, я способна на большее, чем уборка дома, и госпожа графиня это заметила! И когда ее дочь выходила замуж, решила испытать меня...

– И ты не справилась?
– осторожно спросил Луис, несколько смущенный пылающим взглядом Марты. Никогда еще, даже в самом дурном настроении, она не бывала так зла!

– С чего ты взял?!
– возмутилась девушка, вздернув подбородок.
– Я справилась и даже перестаралась!

Луис явно не понял скрытого смысла этой фразы.

– Скажи... а правда то, что болтают?
– сконфуженно спросил он.
– Ну... что тебя увольняют из-за... в общем...

Парень не смог договорить и, стушевавшись, умолк. Марта с жалостью взглянула на него, на ее красиво очерченных губах вспыхнула ироничная улыбка.

– Правда ли, что я провела ночь с господином Мариусом?
– без тени смущения уточнила она.
– Безусловно!

Он воззрился на нее с ужасом.

– И ты отдала ему... ему...

– Мою невинность?
– все так же беззастенчиво завершила его фразу Марта.
– О нет! Не ему... другому мужчине.

Теперь к испугу во взгляде Луиса примешалась тень брезгливости. Тотчас подметив это, девушка ощетинилась, глаза сузились в щелочки:

– Ага, упрекаешь! Не спорь, вижу! Что ж, ты не был бы так категоричен, предложи я свою девственность тебе, правда? Ну, что смотришь? Ты ведь хотел меня! Хотел и хочешь!

Она почти кричала, не заботясь о том, кто может их услышать. Зато Луиса это наверняка тревожило. Оглянувшись по сторонам, он пробормотал что-то нечленораздельное, торопливо поднялся и вышел из кухни.

– Юнец!
– припечатала Март ему вслед, и это безобидное слово прозвучало как оскорбление.

* * *

К концу недели Марта покинула ставший столь негостеприимным особняк графов де Либон - с вполне приличным набором рекомендаций. Куда собирается податься былая камеристка, где жить, пока не получит новое место, никто не знал... и не особенно интересовался.

Марта ушла утром, почти на рассвете, прихватив небольшой чемоданчик с нехитрыми пожитками - вещей у нее оказалось прискорбно мало. Никем не провожаемая, она чувствовала себя оплеванной, хотя и старательно крепилась, играя в безразличие...