Она - моё табу

— Макей. — зову друга, махнув подсвеченным экраном в его сторону.

— Чё? — выдёргивает наушник.

— Крис пока у тебя на хате поживёт. Не против?

Он слегка сужает глаза, впиваясь в меня пытливым взглядом. Поднимается, кивнув башкой в сторону выхода. Спрыгиваю и натягиваю штаны.

— Кристина, завтра едешь на квартиру и остаёшься там столько, сколько придётся. — командую несколько резковато, но с эмоциями справляться пока не выходит.

— Андрей, что ты делаешь? — сечёт перепугано.

— Забочусь о своей девочке. Доверься мне, любимая. Всё будет хорошо.

— Что ты собираешься делать?

— Ничего не собираюсь пока. Расслабься. Отдыхай, Фурия. Сладких снов.

Слышу, что разговор она заканчивать не собирается. Пару раз начинает, но запинается. В итоге сдаётся. Просит только:

— Ты обещал, Андрей. Сдержи своё слово.

— Сдержу. Люблю тебя.

— Я тебя тоже люблю. Спокойной ночи.

Как-то сумбурно у нас получается. Но под внимательным изучением стоящего напротив Макеева нежности не особо всплывают. Бросаю телефон в карман и сворачиваю в сторону сортира. Убеждаемся с Пахой, что никто нас не засёк.

— Рассказывай. — спокойно требует он, присев возле раковины.

Опираюсь спиной на кафель и делаю большой глоток воздуха. Я обещал Кристине, что никто не узнает об изнасиловании, но это не значит, что я буду сидеть сложа руки. Больше спрашивать мне не у кого.

На нервах тянет закурить. Не закуриваю, конечно. Спалят после отбоя вне кубрика — пизда. Спалят, что курим в туалете — похоронят на месте. А мне нельзя. У меня там страстная Фурия скучает. И нежная девочка грустит. Я ей нужен.

— Макей, что я должен знать о Савельском? — секу, стараясь контролировать громкость и тональность голоса, но на фамилии он всё равно сбоит и трещит, словно под высоковольтным напряжением.

— Что он остался в прошлом. — ровно режет друг, щёлкая зажигалкой. — Ревность твоя ни к чему хорошему не приведёт.

— Дело не в ревности. — обрубаю, отвернувшись от него. Косыми шагами прохожу вдоль стены с писсуарами. Прочёсываю ладонью по волосам до затылка. Как ему объяснить так, чтобы помог, но не знал всего? Паха тоже отбитый. На эмоциях натворить дерьма может. — Она же для тебя как сестра, да?

— Да. Часть семьи.

Резко прокручиваюсь к нему, смяв пальцы в кулаки.

— На что ты пойдёшь ради семьи?

Друг спрыгивает на пол и выпрямляется. Припечатывает меня к месту тяжёлым взором.

— Андрюха, харе моросить. Это уебан обидел её, да, но всё в прошлом.

— А я убью ради семьи, Паш. — выпаливаю задушено. — И ради неё убью.

— Ты чего несёшь? — подскакивает, дёрнув меня на себя за футболку. — Совсем ебанулся, Дикий? Изменил он ей, да! Крестик это пережила. Даже к лучшему, что так! С тобой ей лучше! Он её не тронет!

— Тронет, Макей. Уже тронул. И дома у них к ней полез.

Он отпускает меня и отступает на полшага.

— И чё с того? Боишься, что Крис побежит к нему? Ты такого мнения о моей сестре? — выбивает резко и зло.

— Не в этом дело. Я боюсь, что он не оставит её в покое. Я должен знать о нём всё. Любые рычаги давления. Кто он, кто предки, какие связи.

— Так, всё. — выставляет перед собой ладони. — Гаси свою ревность, Андрей, пока хуйни не натворил. Я тебе рассказывать нихуя не стану. Полезет к Крис — набьём ебало напару, но…

— После отмены помолвки он её изнасиловал. — выталкиваю, крепко зажмурившись.

— Ты что сейчас несёшь? Совсем ебанулся? — срывается на меня.

Я не сдвигаюсь с места. Распахнув глаза, встречаю его спокойно и хладнокровно.

— Шантажировал. Она ни в ментовку, ни в больницу не могла пойти. Никому не могла рассказать. Он выгнал её из собственного дома и страны. А потом заявился к ней и угрожал.

Выражение его лица мгновенно меняется. В мимике проскакивает понимание, вина, мука и ярость. Хорошо. Это мне и надо.

— Так скажи мне, Паш, на что ты пойдёшь ради семьи?

Он молчит. Но ответ я вижу в его глазах.

Савельскому не жить.

Глава 47

Пора сделать шаг

Проснувшись, первым делом нащупываю под подушкой телефон. Снимаю с зарядки и, жмурясь от ярких солнечных лучей, смотрю на время.

Неплохо поспала. Почти обед. Зато выспалась и чувствую себя просто замечательно. Давно я не встречала новый день с таким удовольствием. На экране высвечиваются четыре сообщения от Андрюши. Улыбка ползёт на лицо раньше, чем открываю первое.

Селфи. Судя по взъерошенному ёжику волос и покрасневшим глазам, он только что проснулся и сразу написал мне. И подпись: «Доброе утро, любимая моя девочка».

Прикрываю пальцами довольную улыбку и перекатываюсь на живот. Читаю остальные месседжи.

Андрей Дикий: Ты мне снилась. Как и обещала когда-то, жизни не даёшь.

Вот как значит?

Перекручиваюсь опять на спину. Задираю майку так, что она приоткрывает снизу ореолы сосков. Приспускаю трусики. Разбрасываю волосы по подушке и облизываю губы. Делаю селфи так, чтобы в кадр попала вся картина, но не отсылаю сразу, читая остальные сообщения.

Андрей Дикий: У меня сегодня ФИЗО, так как вчера прогулял, так что не знаю, когда выйду на связь. Не скучай, Манюня.

Следующее сообщение написано всего через минуту после прошлого.

Андрей Дикий: Позвоню или напишу при первой же возможности. Я тебя люблю. Целую. Везде. Итамтоже.

— Маньячело. — смеюсь тихонько, набирая сообщение и прикрепляя к нему фотку.

Крис Царёва: Писать «доброе утро» уже поздно, поэтому просто привет, любимый. Я только проснулась. Что снилось, не помню, но что-то очень приятное. Уже скучаю по тебе. Жду звонка. Люблю тебя и целую. Везде. И там… НЕТ!

— Вот так, извращенец! Получай. — шепчу ехидно, сползая с кровати.

Принимаю короткий бодрящий душ. Чищу зубы и переодеваюсь во вчерашнее платье. В этом доме у меня осталась только старая одежда, так что выбирать не приходится. Заплетаю волосы в плотную косу. Делаю ещё одно селфи в зеркале и отправляю Андрею. Мурлыча себе под нос мелодию какой-то песни, направляюсь сразу на кухню. Как и думала, тётя Лиза под руководством их домработницы экспериментирует над очередным рецептом.

В детстве я могла часами наблюдать, как она хлопочет на кухне. А я сидела на стуле и представляла, как бы выглядела за готовкой моя мама, и впитывала ароматы. Тогда ещё они чаще всего были с примесью гари. Меня никогда не интересовала эта часть женской роли. Была уверена, что всю жизнь на меня будут работать люди, обеспечивающие уют, комфорт и вкусную еду. Но теперь этого всего не будет. Только я и Андрюша. И я должна научиться справляться со всем по хозяйству сама, без посторонней помощи. Дикий любит незамысловатую домашнюю еду, но это не значит, что я не должна научиться и чему-то более сложному и изысканному. Я хочу сделать это для него.