Она - моё табу

Мне приходится сделать то же самое. Выбора нет. Остаётся только держать хорошую мину при плохой игре, чтобы никто не догадался о произошедшем. Растянув рот едва ли не до ушей, глазами выказываю истинные чувства.

— Привет, красотка. Согласен с папой: ты шикарна.

— Спасибо. — выталкиваю сдержанно и тут же отворачиваюсь. Не могу на него смотреть. Меня колотит. Сердце такие кульбиты выдаёт в груди, что, кажется, разнесёт вдребезги все кости. — А теперь извините, но я вас покину.

— Куда ты собралась? — спрашивает папа, вешая в шкаф парадный китель.

— С друзьями встречаемся. Как раз пришла тебя предупредить. Сейчас переоденусь и уезжаю. Так что извините, что не смогу составить вам компанию. — улыбаюсь папе и начальнику ФСБ, стараясь даже боковым зрением не задевать насильника.

— Как же так? Неужели сбегаешь?

Так резко разворачиваюсь и окатываю кипящей яростью молодого человека, что саму от неё трясёт. Сжав кулаки, смотрю прямо в ненавистные глаза.

— Если бы я знала, что у тебя хватит наглости явиться в мой дом, то спустила бы на тебя собак! — шиплю, не отводя взгляда.

Всеми силами даю понять, что я его не боюсь.

— Кристина, прекрати сейчас же. — строго предупреждает папа.

— Я его даже знать не желаю, а ты тащишь сюда этого и хочешь, чтобы я нормально это воспринимала? Ну уж нет, папа! Я ухожу.

Отворачиваюсь, но мужская ладонь сжимает моё плечо. Дёрнувшись, медленно кошу глаза назад и незаметно выдыхаю, увидев дядю Гошу.

— Кристина, это всё в прошлом. Саша сожалеет, что тогда так с тобой поступил.

— Сожалеет? — шиплю, угрожающе сощурив глаза. Только открываю рот, но тут же захлопываю его. Скрипнув от досады зубами, напоминаю себе, что он понятия не имеет об истинной причине. Приходится напомнить о поверхностной. — Он ваш сын, но не забывайте, что мы были почти помолвлены, а он переспал с моей подругой. Если вы думаете, что такое можно простить, то вы ошибаетесь.

Сбросив его руку, быстрым шагом иду к лестнице. Спиной улавливаю папин приказ:

— Чтобы через полчаса была за столом.

Только скрывшись из виду, перехожу на бег. Захлопнув дверь своей комнаты, скатываюсь по ней спиной. Руки трусятся. На глаза наворачиваются слёзы. Спорить с отцом бесполезно, и выбора у меня нет. Я должна сидеть за одним столом с человеком, в которого когда-то была влюблена, а он изменил мне за два дня до официальной помолвки, а когда я заявила, что её не будет, надругался над моим телом и чувствами. Не думала, что у него хватит наглости явиться сюда, как ни в чём не бывало. Если бы я только могла рассказать всё папе… Но я не могу. Всего через неделю после того кошмара я сбежала в Америку, хотя должна была ехать не меньше, чем через два месяца. Я не приезжала домой на праздники и каникулы. Но стоило только вернуться, наладить свою жизнь, как она снова рушится. Я не знаю, как справлюсь. Как смогу…

— Господи, помоги мне. Дай сил справиться. — шепчу отказывающимися слушаться губами, одновременно с этим такими же руками хватая телефон и набирая номер единственного человека, способного меня спасти.

— Крестик, ты что, номером ошиблась? У Андрюхи он другой. — смеётся Пашка раньше, чем успеваю дыхание перевести.

— Паша, — толкаю дрожащим полушёпотом, — мне нужна твоя помощь. Только не говори ничего Андрею, пожалуйста.

Поднимаюсь на ноги и еле волочусь в ванную. Только увидев своё отражение, понимаю, что слёзы катятся по щекам.

— Что случилось? Вы опять поругались?

— Нет-нет. — качаю головой, включив воду. — У нас всё хорошо, просто не хочу, чтобы он знал.

— Что знал, Крис? — с напряжением в голосе уточняет друг.

— Савельский… — сиплю срывающимся голосом. Прочищаю горло и уже более уверенно секу: — Он у меня дома. Папа заставляет остаться на обед, а я смотреть на него не могу. Можешь приехать, Паш? Если попросишь дядь Вову, то он выбьет тебе увольнительную.

— Ты не рассказывала Андрею, да? — тихо выбивает Промокашка.

— Нет. Он не знает, что я была почти помолвлена. Я расскажу, но позже. Пожалуйста, Паш, выручай.

— Блядь, Крис… Ладно, что-то придумаю. Ты только продержись час-полтора. Сможешь?

— Выбора нет. — улыбаюсь грустно. — Только не подведи.

— Не подведу.

Сбросив вызов, умываюсь. Поднимаю лицо и сталкиваюсь отчаянными взглядами с затравленными глазами, с чёрными потёками туши под ними. Судорожный всхлип прорывается из груди. Зажимаю рот ладонью, не давая воспоминаниям раздавить себя.

Господи, какой же глупой и наивной я тогда была. Убедила себя, что влюбилась в парня, которого совсем не знаю. Мы виделись всего несколько раз, когда Савельский старший приезжал в родной город вместе с сыном. С папой они друзья детства и часто обсуждали, как хорошо было бы, если бы их дети породнились. А Сашка… Он таким красавчиком казался. От его взгляда всегда краснела и прятала глаза. После очередного визита мы стали много общаться в соцсетях и по телефону. Тогда же и приняли решение, что в следующую встречу обрадуем наших родителей. Вот только телефонная романтика обратилась настоящим кошмаром. Стоило только получить благословение моего папы жениться на мне, сразу изменился. Стал наглым, настойчивым. Все комплименты и милые беседы остались в прошлом. В тот же вечер зажал меня в коридоре и попытался поцеловать. Только к губам прижался, а меня затошнило. Оттолкнула его и сбежала. Всю ночь себя корила за детское поведение и ещё до рассвета пошла в его комнату, чтобы застать его с одной из своих подруг голыми в постели. Скандал закатить не успела. Он меня ударил и приказал молчать. Предупредил, что если разорву помолвку, которой ещё даже не было, то моему папе конец. Тогда промолчала, но, когда папа заметил моё состояние, разрыдалась и рассказала. Понятное дело, что папа сам отказался отдавать меня замуж за такого человека. А совсем скоро Савельский пришёл отомстить. Но в этот раз принёс доказательства, которые заткнули меня похлеще ножа у горла. Он раздавил меня всеми возможными способами.

За год в Америке окрепла физически. Морально обросла бронёй. Научилась жить напоказ. Едва справилась и приняла реальность, начала холодную войну. Накопала достаточно грязи на Сашу, чтобы достойно выстоять с ним лицом к лицу. Только когда была уверена, что этого достаточно, дабы держать его на расстоянии, вернулась домой.

Вынырнув из темноты воспоминаний, зло трясу головой. Умываюсь. Растираю лицо до боли. Сцепив зубы, возвращаюсь в спальню. Нащупываю за комодом небольшое углубление в стене и выуживаю оттуда флешку. Включаю ноутбук и вставляю карту памяти. Ввожу несколько паролей и перекидываю часть информации на телефон. Это моя страховка. Выключаю ноут и прячу флешку обратно. Переодеваюсь в плотные джинсы и свободную чёрную футболку без принта. Стягиваю волосы в хвост и закручиваю в пучок на макушке. Наношу тональный крем и пудру, пряча следы слёз. Тушь, подводка, помада… Всё по привычке. Только у двери останавливаюсь, закрываю глаза и перевожу срывающееся дыхание. Пока иду по коридору и лестнице, не обращаю внимание на слетевший с ритма сердечный стук.

Нам бы только день простоять да ночь продержаться.

Заслышав мужские голоса, замираю. Страх парализует, но я настойчиво гоню его прочь. Один раз я уже поддалась ему. Больше не имею права. Если это случится снова, мне придётся забыть об Андрюше. А этого я себе позволить не могу.

— Я — Кристина Царёва. Я — победитель. — шепчу, входя в большую светлую гостиную.

Врезаемся взглядами с Сашей. Скрежещу зубами, но выдерживаю тяжёлый контакт. Справляюсь. Есть ради чего. Ради кого. Расплываюсь в улыбке. Занимаю место рядом с дядь Гошей, напротив его сына. Если бы это не выглядело слишком странно, села бы с другого края трёхметрового стола. Папа хмурится, оценивая мой внешний вид, но мне плевать. Я не собираюсь наряжаться для этого урода.