Она верит в сказки слишком долго

— Знаешь, насчёт Кромешника я бы не особо волновалась, — Диана задумчиво смотрела вдаль. — Он ведь не всегда сидел в Кубе. Было время, когда он просто существовал, никому особенно не мешая.

— Но, — Холли удивлённо посмотрела на девушку-Лето, — он тогда был слаб. Сейчас он тоже не особенно силён, но озлоблен невероятно.

— Холли, ты знакома с нашим миром чуть более года, — снисходительно отмахнулась Диана. — А я постарше Северянина буду. Я существовала параллельно с Кромешником, когда Луноликий ещё не избрал первых Хранителей.

Услышав такой ответ, Холли даже закашлялась.

— Старше Северянина?!

— Просто я иду в ногу со временем.

— Представляешь, я знаю её более трёхсот лет, — Джек пытался придать голосу мрачности, но скрыть усмешку не получалось. — Она напала на меня в первое же лето моей новой жизни.

Диана фыркнула.

— И уже почти три с половиной века он мешает мне жить, — неожиданно лицо девушки-Лета помрачнело. — Но сейчас меня очень беспокоят мои провалы в памяти. Я привыкла… — она запнулась. — Привыкла всё знать. А теперь я могу забыть, что делала пять минут назад. И ещё… А, ладно, не важно.

“Надо же, какой неожиданной бывает правда, — думала Холли. — Оказывается, Диане уже много веков. И она боится. Боится неизвестности. Интересно, а что это за «ещё»?”

Страх неизвестности, распространяемый Дианой, ощущался совершенно ясно, несмотря на то, что девушка-Лето, как могла, старалась его скрыть. Холли неожиданно задумалась: “А я? А чего я боюсь?”

Собственных страхов было очень много, но среди них должен был быть какой-то один, самый важный и самый сильный. Девушка знала, что такой страх есть у каждого.

“Я боюсь, что Джек меня бросит, боюсь остаться одной, боюсь, что не справляюсь со своей задачей, боюсь возвращения Кромешника, падения Хранителей… Интересно, почему последних двух вещей я боюсь меньше, чем одиночества? — в голове что-то щёлкнуло. — Нет, я боюсь не одиночества. Я боюсь, что ошиблась, что поступила неправильно, подвергнув свою жизнь опасности ради Дика. Я опасаюсь, что буду бесполезной, никому не нужной. Я… я сомневаюсь, что достойна быть духом, тем более — духом храбрости”.

Джек, словно почувствовав смятение Холли, незаметно коснулся её руки. Девушка благодарно улыбнулась. “Что бы то ни было, сейчас я не одна”.

— Помоги мне…

Холли содрогнулась от неожиданности.

— Прошу, помоги…

Джек и Диана смотрели на съежившуюся девушку. Каждая новая просьба о помощи причиняла ей немалую душевную боль. Голоса были жалобными, полными надежды. Холли хотела бы помочь просившим, но не знала даже, кто именно зовёт её.

— Помоги, пожалуйста…

Неожиданно для самой себя, девушка всхлипнула.

— Что это? — выдавила она сквозь появившийся в горле ком. — Почему это происходит?

Ответа никто не знал.

— Ты была права.

— Что? — Холли с удивлением посмотрела на Диану. Она никак не ожидала услышать от девушки-Лета, что в чём-то права, особенно сейчас, когда они не виделись несколько дней. — Где ты была?

— А ты скучала, что ли? — Холли промолчала, и Диана задала новый вопрос. — Где Джек?

“Она сказала «Джек». Не «Фрост», «Джек». Видимо, действительно что-то серьёзное случилось…” — девушка махнула рукой в ту сторону, куда улетел Хранитель Веселья.

— Ладно, потом сама ему расскажешь, — девушка-Лето уселась рядом с Холли на край крыши. — Помнишь, ты предложила Санте поискать помощи у духов Времени или у духов Знаний?

Холли оживилась. Неужели кто-то из них явился к Диане?

— Я изучила этот вопрос. Проштудировала тонны литературы, зато теперь могу с уверенностью сказать: лучше всего нам подходят скандинавские норны. Более того, я, кажется, знаю, как их найти. Вернее, как сделать, чтобы они сами нашли нас.

— Норны? Кто это?

— Да, кто такие норны? — Джек вернулся вовремя.

— Ну, вот честное слово, как дети. Ладно, сейчас объясню…

— Что вы знаете о скандинавской мифологии вообще? Фрост, не смотри на меня так. Я действительно на секунду забыла, что ты не знаешь почти ничего. Холли?

— Мы в школе на уроке? — Холли недовольно поморщилась. Ей не хотелось признавать, что её знания скандинавской мифологии ограничивались фразой «там были Один и валькирии».

К счастью, девушка-Лето не стала настаивать на ответе.

— Ну и ладно, — фыркнула она. — Это не очень-то важно. Важно то, что, как и все духи, существа древних мифологий отчасти зависят от веры в них. Да, без веры все мы продержимся дольше, чем те, кто избран на пост Хранителя… Но не вечно. Так исчезли почти все духи Древнего Египта, Древней Греции и Древнего Рима. Та же судьба постигла многих скандинавских духов. Но в наше время, время фантастики, появляется немало книг и фильмов о них, это поддерживает существование оставшихся.

— Ну, об этих, как ты их там назвала… — Холли запнулась.

— Норны.

— Точно. О них я фильмов и книг не видела.

— Им это и не нужно. В отличие от остальных духов, духи Времени не подчиняются общим законам. Им не нужна вера. Им нужно уважение. И его они получают не от людей, а от таких, как мы, — Диана хитро прищурилась.

— Тогда зачем ты нам всё это рассказывала? — не понял Джек.

— Чтобы подчеркнуть их особенность. И ничего не говори! Сейчас не время спорить.

Парень лишь пожал плечами, и девушка-Лето продолжила:

— Духи Времени, как правило, весьма неоднозначные существа. Говорят загадками, не ясно даже, зачем вообще говорят что-то. Как правило, эти духи имеют какое-то предназначение, и отвлекаться от его исполнения не любят. А ещё они могут быть опасными.

Джек закатил глаза.

— Если это так, они нам всё равно не помогут. Зачем тогда их искать?

— Нам не нужно их искать. Это бесполезно, — Диана устало вздохнула. — А говорю я это к тому, чтобы ещё раз подчеркнуть особенность норн. Они сильно отличаются от других духов времени. Говорят по делу, пусть не сразу, зато довольно чётко. Явной опасности не представляют, а единственное их дело — знать. Норны и духи Времени, и духи Знаний одновременно. Их всего трое. Первую зовут Урд, известно, что она имеет вид старухи, и знает всё о прошлом. Вторая, Верданди, — женщина, которой доступно всё, что происходит в настоящий момент. Третья же, самая молодая по виду, видит будущее. Вернее, самое вероятное будущее. Её зовут Скульд.