Они должны умереть

В тот же момент Бернс посмотрел в сторону пожарной лестницы.

– Фрэнк!
– громко крикнул он.
– Фрэнк!

Никакого ответа.

– Что произошло?
– Паркер - едва переводил дыхание.
– Его убили?

– Не знаю. Он лежит вон там. Его нужно перенести.
– Он перевел взгляд на тротуар, туда, где находилась пожарная лестница.
– Боже! Боже мой!

– Что такое?
– спросил Карелла.

– Кровь!
– в голосе Бернса послышался испуг.
– Он истекает кровью!

Все молча наблюдали за падающими на тротуар каплями дождя. Они падали бесшумно, словно стрелы, одна за другой, размывая струйки крови в причудливый рисунок.

– Нужно срочно забрать его оттуда, - сказал Бернс.

– В него стрелял парень, предупредивший Мирандо, - сказал полицейский.

– Пусть это будет на их совести, - покачал головой Бернс.
– Иногда мне кажется, что шпана этого участка доставляет нам больше хлопот, чем все профессиональные воры вместе взятые.

– Виноваты не они, - Паркер, как завороженный, смотрел на капли крови.
– Виноваты их родители. Они едут сюда, даже не зная языка. Что хорошего можно от этого ждать?

– У моего отца был такой дремучий акцент, что не вырубить никаким топором, - сказал Бернс.
– Так при чем здесь...

– О ком вы говорите, лейтенант?
– спросил репортер, стоявший по ту сторону заграждения.
– О подростках?

– Ничего интересного для прессы.

– Вы думаете, что сегодняшние подростки будут похожи на Пепе Мирандо?

– Я думаю не об этом.

– А о чем, лейтенант?

– Я думаю о человеке, истекающем кровью на этой пожарной лестнице, о человеке, который, наверное, вот-вот умрет. Я думаю о том, что мне нужно забрать его оттуда, пока есть хоть малейший шанс спасти ему жизнь. А еще я думаю, что вам следует убраться отсюда, пока я не ограничил доступ для всех репортеров.

– Не надо раздражаться по пустякам, - ответил репортер.
– Собственно говоря, я хочу сделать из этой истории политическую карикатуру.

– Что? Может, вы думаете, что здесь разыгрывается цирковое представление? Карикатуру на Мирандо? Карикатуру на Фрэнка Эрнандеса, который, может быть, уже мертв?

– Жизнь - довольно дешевая штука, лейтенант.

– Вы так думаете? Тогда сделайте карикатуру на свою ослиную голову! А заодно оставьте меня в покое!
– сердито произнес Бернс, направляясь к машине.

– Надо же, как он быстро закипает?!
– репортер, удивленно поднял брови.

– Этот человек работает здесь уже давно, - произнес Паркер.
– Это не самое подходящее место для политического шоу.

– Я всего лишь хотел выяснить кое-какие факты относительно Мирандо, вот и все, - ответил репортер.
– У каждого своя работа.

– Факты относительно Мирандо?
– переспросил Паркер.
– Оглянись вокруг себя. Мирандо всего лишь конечный продукт. И совсем не обязательно приходить сюда, чтобы узнать его. Просто, парень, вглядись внимательнее во все происходящее вокруг. На каждой ступени развития есть свой Мирандо.
– Паркер глубокомысленно кивнул головой. Сказав это, он направился вслед за Бернсом к патрульной машине.

* * *

Томми и Ли'л Киллер увидели Куха в тот момент, когда он выходил из-за угла.

– Эй, Томми, - произнес Фил.
– А вон один из них.

– Один из кого?

– "Латинских кардиналов". Господи, если полицейские заметят эту рубашку...

– А ты позови его, - сказал Томми.

– Для чего?

– Предупредить. Хочешь, чтобы полицейские схватили его?

– Кого это волнует? Просто он ничтожество.

– Ничтожество или нет, я не люблю, когда полицейские ведут в счете. Позови его!

Пожав плечами. Фил крикнул:

– Эй, парень! Эй, ты!

Кух, который отыскивал в толпе Зипа и ребят, остановился как вкопанный, узнав знакомые рубашки, не зная, что предпринять.

– Поди сюда!
– крикнул Фил.

Кух осторожно подошел к ящику.

– Вы звали меня?

– Да. Как тебя зовут?

– Меня?

– Кого же еще? Я забыл твое имя. Повтори еще раз.

– Кух.

– А, Кух, вспомнил, - кивнул головой Фил.
– Знакомься. Это Томми Ордиж - главный советник по военным вопросам в "Королевских гвардейцах". Сейчас он даст тебе хороший совет.

– Какой совет?
– с подозрением спросил Кух.

– Совет про твой привет, - рассмеялся Фил.

– Перестань паясничать, - предупредил его Томми.
– Кух, тебе нужен совет?

– А кто паясничает? Любитель гоночный...

– Заткнись!

– Я только...

– Заткнись!

Фил замолчал. Сунув руки в карманы, он сердито посмотрел на Томми.

– Так тебе нужен совет?
– не унимался Томми.

– Смотря какой.

– Дельный. Я к тебе просто хорошо отношусь.
– Он сделал паузу.
– Сними свою фиолетовую рубашку. Замешкавшись, Кух произнес:

– Не понимаю.

– Я даю тебе дельный совет. Спрячь подальше свою рубашку.

– Для чего?
– прищурился Кух.
– Чтобы рассказать всем, что поставили на колени "Латинского кардинала?"

– Что?

– Что слышал.

– Не думай, что ты умнее всех, - произнес Томми.
– Мне что, делать нечего, как?..

– Если он сам не понимает - нужно прочистить ему мозги, - посоветовал Фил.

– Вам никогда не получить трофея от меня, - пообещал Кух.

– Послушай, - начал терпеливо объяснять Томми.
– Если ты не снимешь эту рубашку...

– Рубашку я не собираюсь снимать. И не вшивым "Королевским гвардейцам" указывать мне, что носить.

– Видел?
– сказал Фил.
– Что я тебе говорил? Пусть это ничтожество сам...

– Погоди, Фил, - вмешался Томми. Глаза его стали стальными, а в голосе появились металлические нотки, Внимательно посмотрев на Куха, он сказал: Прикуси язычок, малыш, понятно?

– Как бы не так, - ответил Кух. Ему самому еще было неясно, боится он их или нет. В принципе бояться ему было нечего, - ведь за поясом запрятано четыре револьвера. Какая-то сила толкала его вступить в конфликт с этими парнями из самой жестокой банды в округе. И все же он не мог признаться, что им правит страх.

Томми спрыгнул на землю.

– Ты слишком много мелешь своим паршивым языком, - произнес он.

– Лучше следи за своим языком, - ответил Кух.

– Ты так и нарываешься на грубость. И вообще, твой день будет считаться оконченным, если мы, к примеру, не сломаем тебе руку, а, малыш?

– Может, прекратите этот базар? Я спешу.

Томми преградил дорогу Куху.

– Стоять на месте!

– Томми, - предупредил Фил.
– Улица нашпигована полицейскими.

– Заткнись!
– резко оборвал его Томми, не отрывая взгляда от Куха.
– Я давал тебе шанс добровольно снять рубашку и делал это в очень вежливой форме, не так ли, Кух? Ради твоей же собственной пользы я просил тебя об этом. О'кей. А сейчас ты снимешь рубашку только потому, что я приказываю тебе снять ее. Нет возражений?