Они должны умереть

Его там не было.

Посмотрев на пустые стулья, она обернулась к Луису и спросила:

– Луис, у тебя здесь был моряк?

Тот согласно кивнул.

– Он ушел.

– Я... Я не успела... толпа на улице.

– Он ушел, - повторил Луис.

Быстро повернувшись, она вышла на улицу. Словно гром среди солнечного дня до нее доносилась оружейная стрельба.

"Чайна, эй, Чайна!" Ей страстно захотелось, чтобы набежали тучи и пошел дождь. "Чайна, ты что, не слышишь?" - и чтобы дождь умыл улицы и все...

– Эй, Чайна!

Она резко подняла голову.

– Что? А, привет.

У лотка с мороженым, ухмыляясь, стоял Зип.

– Как поживаешь?

– Прекрасно, - ответила она.
– У меня все отлично.

– Хочешь мороженого?

– Нет, Зип, спасибо.

Он изучающе посмотрел на нее.

– Что-нибудь случилось?

– Ничего.

– У тебя такой вид, будто ты плакала. Кто-то обидел?

Она отрицательно покачала головой.

– Нет.

– Если тебя кто-то будет обижать - скажи мне. Я разберусь с ним так же, как собираюсь разобраться с Альфи.

– Оставь Альфи в покое!
– вспыхнув, она резко оборвала его.

– Что?

– Почему ты хочешь расправиться с ним? У тебя нет на это никакого права!

– Я не боюсь его, - сказал Зип.

– Никто и не говорит, что ты боишься.

– Просто он это заслужил, вот и все.

– Зип, ты прекрасно знаешь, что он ничего не сделал. Ты знаешь это.

– О, нет - он наломал немало дров. Я хочу поставить его на колени. Я хочу...

Неожиданно она разрыдалась.

– Почему ты так говоришь? Почему ты так жесток?
– кричала она. Посмотри на себя! Ты сам не свой! Разве ты не можешь быть самим собой?

Пораженный такой неожиданной вспышкой гнева, он молчаливо смотрел на нее.

– Что ты хочешь этим сказать?
– слезы градом катились по ее лицу. Чего ты добиваешься? Хочешь сделать только себе хуже? Что случилось с тобой? Какой бес вселился в тебя?

Растерянный, он не отрывал от нее глаз. Протянув руку, он хотел дотронуться до нее, чтобы утешить. Ему не приходило в голову, что слезы душили ее давно, с того самого момента, когда она подверглась нападению Куха; слезы душили ее во время нескончаемого пути от дома до кафе, где она все еще надеялась увидеть ожидающего ее моряка. И сейчас, не найдя его, уже не могла более сдерживать себя и дала волю чувствам. Всего этого Зип, разумеется, не знал; он Знал лишь то, что она плачет. И перед лицом женской ранимости, перед лицом боли, которую ему никогда не доводилось испытать, Зип одернул руку, побоявшись сейчас прикоснуться к ней, побоявшись установить контакт, казавшийся в эту минуту таким личным и таким откровенным.

– Послушай, не надо плакать. К чему эти слезы?

– Обещай, что ты ничего не сделаешь Альфи, - сказала она.
– Обещай.

– Ты... ты не должна плакать.

– Обещай мне.

– Чайна, я уже всем рассказал, что собираюсь сделать.
– Он замялся.
– Я сказал, что ты моя девушка.

– Ты не имел права так говорить.

– Знаю. Конечно, ты не моя девушка. Послушай, ну хватит плакать. Тебе дать носовой платок?

– Я не плачу, - всхлипывая, произнесла Чайна.

– На, возьми, - он протянул ей платок.
– Я им почти не пользовался. Она вытерла нос.

– Хочешь мороженого?
– осторожно спросил Зип.

– Нет. Зип, ты ведь ничего с ним не сделаешь, правда? Поверь, он ничего мне не сделал. Он хороший парень.

Зип молчал.

– Ты совершишь очень большую ошибку, если расправишься с ним.

– Ты все еще дуешься на меня за то, что я сказал, что ты моя девушка? поникшим голосом спросил он.

– Нет, я не обижаюсь.

– Больше этого не будет, - тихо произнес он. Затем, пожав плечами, продолжил: - Сам не знаю, зачем я так сказал. Наверное потому, что ты очень красивая.

– Спасибо, - она едва заметно улыбнулась. Вернув платок, сказала: - Он весь мокрый от слез.

– Ничего, ничего. Тебе сейчас лучше?

– Немного лучше.

– Чайна, ты не должна плакать. Грех лить слезы, пока не случилось ничего страшного, пока ты не потеряла кого-то.

– Вот именно, что я потеряла, Зип.
– Затем, покачав головой, спросила: - Так ты обещаешь? Я говорю об Альфредо.

– Я еще...

– Мне не хочется, чтобы ты из-за этого попал в беду, - произнесла она.

Он уставился на нее так, как будто, эта фраза была произнесена по-русски. Нахмурив брови, он пристально посмотрел ей в лицо. Это было что-то новое. Он не мог ничего понять. Конечно, он не тешил себя мыслью, что нравится ей, как многим другим девчонкам. Так как же это можно было объяснить? Черт возьми, почему она должна беспокоиться о нем? И все-таки он был твердо уверен, что она не лжет. Находясь сейчас рядом с ней, он знал, что она волновалась за него так же, как и за Альфи.

– Мне необходимо подумать, - произнес он.

– Пожалуйста, подумай об этом.
– Едва коснувшись его руки, она повернулась и быстро зашагала прочь.

Нахмуренный, он смотрел ей вслед.

"Мороженое", - послышался голос продавца. Зип кивнул. Заплатив за пять порций, он положил их в картонную коробку и взял ее двумя руками. Он все еще хмурился, но скоро лицо его прояснилось и, уже улыбаясь, он направился к ожидавшим его товарищам.

* * *

Наконец Фрэнк Эрнандес добрался до навесной лестницы. "Надо быть осторожнее, - подумал он.
– Если пули просвистят ниже - мне конец. Тогда это будет конец всему".

Затянув потуже ремень кобуры, он подпрыгнул, но промахнулся и рухнул на тротуар. Прислонившись к стене, взглянул вверх. Непрерывные оружейные залпы с крыши преграждали путь Мирандо к окну. Подкравшись, он подпрыгнул опять. На этот раз ему повезло. Ухватившись за лестницу, он начал перебирать руками, поднимаясь вверх. Но в это время лестница под тяжестью его тела начала медленно опускаться. Скрип заржавевших петель заглушался ревом оружия с улицы. Вынув из кобуры "кольт", он преодолевал оставшуюся часть пути с оружием в руках.

Затаив дыхание, толпа наблюдала за ним.

Подойдя к ящику, Зип все еще улыбался, раздумывая над словами, брошенными ему Чайной. Он с удивлением обнаружил, что ему стало легче, как будто... как будто с него свалился какой-то тяжелый груз. И вдруг до него донеслось:

– Как мило со стороны "Латинских кардиналов" купить нам мороженое. Зипу стало не по себе. Он тотчас узнал знакомые рубашки из парчи и в его голове лихорадочно закружились слова "Королевские гвардейцы". Стараясь внушить себе, что не боится их, он в то же время почувствовал, что у него начинает пересыхать в горле.