Опальный маг. Маг с яростью дракона

Братья только пожали мощными плечами: на север так на север. Если узник окажется слишком шебутным и будет слишком бузить – его можно и в морду шахматной доской приложить для успокоения.

3

На следующее утро путники разделились, как и решили накануне. Дракон с Пройдохой, Ясенем и братьями пошли далее на Север, а пузатый гоблин, Проныра и Овгард двинулись на Юго-восток.

Дракон, сверкая жёлтыми глазами и злобно ощерив пасть, с треском и шумом прокладывал дорогу через чащу леса, идя впереди отряда. Ясень с трубадуром с таким проводником были в безопасности от любых разбойников, никто в своём уме не решил бы спросить прикурить у дракона. Дикие звери тоже предпочитали обходить Лютого стороной, находя желание полакомиться дракониной если и заманчивым, то невыполнимым, а желания стать обедом дракона у них явно не было.

Сначала они шли размеренно, но с каждым днём дракон все ускорял и ускорял шаг, будил спутников всё раньше, привалы делал всё короче. Так что его спутники выбились из сил и перестали за ним успевать. Тогда Лютый закинул себе на спину трубадура с его гитарой, насмешника, братьев и понёсся во всю прыть через чащу на Север, не слишком разбирая дорогу. Где чаща была непроходима, или попадались мелкие речки, он совершал краткие перелёты, которые были больше похожи на прыжки огромной жабы. Ясень со страху сразу ретировался за пазуху трубадура, вцепившись лапками в редкие волоски на груди Пройдохи.

Через три часа такой бешеной скачки Ясень, трубадур и братья, отбив все задницы, кляли Лютого на чём свет стоит и предлагали умерить прыть или уже полететь нормально.

– Да что же ты творишь! Убить нас, благородных, удумал! – вопил Ясень, опасливо выглядывая из выреза рубахи, посерев от страха. – Сумасшедшая образина! Ай, мамочки, – увидев, что они несутся прямо по крутому спуску с пригорка в сторону плотных зарослей, он от ужаса закрыл лицо лапками и чуть не вывалился, но был вовремя пойман заботливым трубадуром за хвост.

Через полчаса дракон начал уставать, так как братья Твердолобы весили немало, и перешёл на неторопливый бег, высунув язык, затем уже и на шаг. А после и вовсе рухнул на землю мордой в пыль, закатив глаза. Всё же за столетия мирной сытой жизни он уже отвык от таких гонок, когда с Маргелиусом мог мчаться день и ночь напролёт без устали. Да и возраст сказывался.

Потирая зашибленные седалища, еле разгибая спины, члены маленького отряда, кряхтя, сползли на землю.

Ясень, как положено королевскому отпрыску, стонал и жаловался больше всех.

– Ты только не издохни, – заботливо пищал он, поднимая лапкой веко дракона. – А то гляди, чего удумал: сначала нас чуть не убил, а теперь сам подыхает. И кому же я предъявлю претензию в мировой суд за неумелое управление транспортным средством и моральный ущерб в виде отбитой задницы?

Тугодум молча встал, отошёл к недалеко текущему ручью, умылся, напился и набрав полный кувшин воды, подошёл и вылил его на голову дракона.

– Спасибо, – поблагодарил тот, переводя дух и поняв, что жить будет.

Пройдоха взял кувшин у Тугодума, напился и передал дальше по кругу. Сам прислонился к спине дракона и закурил трубку, благо не потерял её во время бешеной скачки. Достал гитару и начал настраивать.

– Ну и куда же мы так торопимся, силушек не жалея? – всплескивал лапками Ясень, усаживаясь на нос дракону, но, поймав его неласковый взгляд, ретировался на поиск ягодок и корешков на ужин.

– Мы должны поторопиться, – пожал крыльями дракон, взглядом вожделенно провожая колечки дыма, выпускаемые Пройдохой.

Трубадур вздохнул и протянул трубку дракону, тот осторожно взял лапой и глубоко затянулся.

– Вот именно, поторопиться! А не убиться! – возмутился Ясень, держащий две пригоршни малинок в обеих лапках и уже пришедший в себя настолько, что вернул себе нормальный цвет окраски и восстановил прежнее количество желчи.

– Извините, просто я очень нервничаю. Маргелиус не выходит на связь уже две недели. Мы же всё ближе к замку. Уже должна появиться, хотя бы с перерывами, магическая связь, а я совсем не чувствую присутствия герцога в своём разуме. Боюсь, что… мы, возможно, уже опоздали. А всё я виноват, что слишком долго думал – идти или не идти, – горестно простонал Лютый, ковыряя мощными когтями землю.

– То есть ты хочешь сказать, что твой бывший хозяин мог умереть? Есть такая вероятность? – вклинился снова Ясень, который определённо не мог заткнуться вовремя. – Да он там очумел, что ли?! Я ради чего уже тут полмесяца задницу себе отбиваю, чтобы он сдохнуть решил? – подняв глаза к небу, Ясень заорал со всей дури. – Маргелиус! Тварь ты такая неблагодарная! Я тут, понимаете, с психами его спасать иду, а он помирать вздумал!

Ясень орал как очумелый, поняв, что он мог зря терпеть столько дней лишения, недоедания, бешеную скачку на драконе. Он тут, понимаете ли, уже воображал, как будет хвастать при дворе отца о своих героических поступках, что видел одного из самых злобных магов во плоти. И что плюнул ему в зенки, или на ногу там наступил, что поможет ему сыскать любовь прекрасных насмешниц и уважение среди придворных. А тут такое крушение планов.

– А вы чего молчите? А ну, вместе со мной, кто громче крикнет! – скомандовал Ясень гневно обернувшись к Пройдохе и братьям Твердолобам, которые, пользуясь моментом, играли в карты.

– Маргелиус – ко-о-озё-ёл! Только попробуй сдохнуть! Я тебе башку оторву!

Братья не заставили себя долго упрашивать, встали и с чувством присоединились к насмешнику, выкрикивая самые разнообразные ругательства, так как к пленённому герцогу они не питали никаких тёплых чувств. И даже Пройдоха крикнул пару раз, что герцог – скотина, больше для отмазки и поддержания общего настроения, чем намереваясь реально досадить магу.

Но всех офигеть (и даже заткнуться Ясеня!) заставило то, что дракон вдруг поднялся с земли и во всю мощь своей лужёной глотки, расправив крылья, заорал, присоединяясь к ним:

– Маргелиус – ко-о-озё-ёл!

От его рыка посыпалась листва с деревьев. Казалось, сама земля задрожала, а ближайшие деревья пригнулись к земле. Любое животное, включая птиц и мелких грызунов, находившиеся к ним ближе, чем в пятнадцати километрах, предпочло скрыться подальше.

И ответ пришёл, слабый, на грани сознания в виде лёгкого морозного ветерка. Герцог был жив…

Пройдоха поёжился:

– Что это было? – уставился он на Лютого.

Тот осклабился в довольной улыбке.

– Маргелиус жив, ну, по крайне мере пока. Спасибо тебе, Ясень.

– За что? – искренне вылупился насмешник. Уж за оскорбления в адрес любимого хозяина Лютого он ожидал, что ему уши надерут, а не спасибо скажут.

– За идею. Когда ты стал орать, что мой лорд – козёл, я сначала не понял. Но потом вспомнил, что герцог слышит или чувствует, когда о нём говорят. Я решил попробовать тоже – а вдруг сработает, что он нас услышит и поймёт, что помощь идёт.