Опасное соседство

Последние два ряда укреплений продержались до вечера, но прикрыть нас от стрел они уже не могли. Один за другим вражеские лучники выбивали ополченцев, а у нас подходили к концу болты. И всё-таки вечером враг вынужден был отступить, оставив на месте боя только бойцов с луками.

Беженцам до Железной долины оставалось идти четыре дня…

— Завтра будет последний день, — заметил Борборыч, пристраиваясь к одному из укрытий. — Снесут они нас…

— Так может, не будем ждать, пока снесут? — предложил Нагибатор. — Чуть поспим — и как врежем ночью!

— Нельзя! — ответил я. — Мы тут не для красивых боёв. Нам надо прикрыть отступление беженцев. Чем дольше простоим — тем больше шансов у них дойти.

— А, точно!.. — расстроился здоровяк.

— Щиты у нас есть, — заметил Борборыч. — Встанем завтра стеной и будем держать. Болты всё равно кончились. Нас все ещё около трёх сотен — полдня простоим!

День триста тридцать шестой!

Вы продержались 335 дней!

Я этот день запомнил, но вообще старался не вспоминать. Это был тяжёлый бой — пожалуй, самый тяжёлый их тех, в которых мне довелось участвовать. Утром враги вошли в ущелье и обнаружили нас, построившихся рядами и перегородивших проход — ощетинившихся копьями, прикрывшихся щитами…

Вышронцы радостно ринулись в наступление. И получили по полной… Видимо, все эти дни они думали, что от поражения нас спасают лишь укрепления — и сегодня рассчитывали на лёгкую победу. Но вместо разбегающихся врагов вышронцев встретили острия копий и два молота, которым было наплевать на их броню. Сколько ни навешай на себя стали, от ударов Нагибатора и Филиппа Львовича это не спасёт. Молот Минотавра и его копия, сделанная для Нагибатора, одинаково успешно отправляли врагов полетать, встречали остриями натиск — а ещё пробивали броню заострёнными крюками. А плотный частокол копий не давал нас задавить числом.

Вышронцы рвались вперёд, в атаку, будто за ними само Первояйцо катится, но мы держались… Хотя и теряли одного бойца за другим, пятились — и даже и не думали о контратаке. Я смотрел, как тают на глазах очки моей жизни, но сделать ничего с этим не мог. Я даже не мог пойти на перевязку, только и успевая, что отмахиваться как молотом, так и ногами — отталкивая самых ретивых ящеров…

Мы простояли полдня, а потом ещё час, и ещё… Нас оставалось всего человек сорок, и мы не могли больше надёжно перекрыть ущелье. По приказу Борборыча мы сбились в круг и продолжали отбиваться. Кто-то падал, истыканный стрелами, кто-то повисал на древках вражеских глевий… Мадна так вообще упала и была затоптана… Не было больше в наших рядах ни одного ополченца, а от ударников остался только изначальный костяк — мои «гвардейцы» и Нагибатор. Но мы ещё стояли, а враги уже боялись подходить.

Стрелять они, правда, тоже перестали. Стрелы, что ли, закончились? Ещё час мы обменивались с вышронцами редкими ударами, а потом враг начал отходить ко входу в ущелье — осторожно, медленно. А вперёд вышел сильно припонтованный ящер — пижон с позолоченной бронёй.

Он осмотрел место боя, подошёл поближе к нам и неожиданно заговорил:

— Вы храбро сражались, бесхвостые! Мой народ умеет ценить такую храбрость! — заявил он, и со стороны врагов донеслось одобрительное шипение.

Наверно, надо было всё-таки дослушать, что он там предложит. Наверно… Но я решил, что всё это — лишнее.

— Замолкни и свали! — крикнул я в ответ.

— Что-о-о? — протянул ящер, уставившись на меня.

— Подходи и дерись! — задиристо крикнул Нагибатор, вытирая пот со лба. — Чего языком-то трепать?..

— Несмотря на то, что вы грубы и невежественны, я не затаю на вас злость! — с пафосом заявил вышронец.

Он ещё не знал, что совершил досадную ошибку — слишком близко подошел. Копьё, которое Нагибатор поднял с земли и отправил в любителя золочёных понтов, пробило нагрудник — блин, я тоже хочу быть таким метким! — и вышло с другой стороны. А следом, занося молоты, подбежали я и Нагибатор, сдвоенным ударом отправляя врага на перерождение — ровно за несколько секунд до того, как его воины добрались до нас. И хотя оставшиеся ударники тоже подоспели и встретили врага, но это были последние минуты боя… Многочисленные попадания покрыли моё тело порезами, из которых сочилась кровь, а я, если честно, еле стоял на ногах и вообще устал. Правда, враг тоже устал — не все вышронцы смогли атаковать, а некоторые просто выпускали оружие. Но те, кто ещё держался, были всё так же опасны…

Честно говоря, я так и не понял, как меня убили. Просто в какой-то момент я моргнул — и вместо рожи вышронца обнаружил надпись:

Поздравляем, Игрок!

Ты потратил свою тринадцатую жизнь! Надеемся, что порядковый номер жизни сделал её особенно невезучей для тебя!

Осталось жизней 286/300!

Выбери точку возрождения:

Мыс

Медное

Шикари

Перевал

Птичья Скала

Но главное, что беженцам оставалось идти до Железной долины только три дня!..

А мне пора было в Шикари!

Глава 9. Неблагие знамения

Я лично считаю, что это нечестно. Зачем черти с вилами, если я всё равно не могу выбраться из котла? Мешала выбраться мне, собственно, толстая решётка, которую положили сверху так, что над жидкостью в котле торчала только плечи и моя голова, упиравшаяся в прутья.

— Думал, что самый умный? — поинтересовался главный чёрт, наблюдая за моими трепыханиями и попытками найти в решётке слабину.

Решётка была металлической, сварной — и явно рассчитанной на мои попытки её сломать. Я переместился в центр котла, чувствуя, как снизу начинает припекать…

— Думал! — радостно сказал главный чёрт. — Гордыня!

— У-у-у-у! — осуждающе завыли черти-помощники.

— Гореть тебе… Не понял, грешник, ты чего это?.. — удивился главный чёрт, глядя на меня.

А я не стал отвечать, зато подтянулся и вцепился в решётку руками и ногами, подняв тело над закипающим в котле варевом. Нельзя сказать, что стало сильно прохладнее, но теперь хотя бы терпеть было можно.

Воскрешение через… 9 секунд в Шикари!

— Ты! Сбрось его! — приказал главный чёрт, указывая одному из помощников на меня, но тот только нерешительно переступил с копыта на копыто. — Кому сказал?! Сбрось!

Чёрт неспеша прошёлся по ободу котла, примерился вилами к моим рукам — и ткнул. Но я был быстрее! Переставив руки, одной я успел перехватить вилы и дёрнуть на себя и оружие, и того, кто его держал. Учёный предыдущими встречами со мной, чёрт на ногах устоял, но вилы выпустил. Вилы я утопил — они хоть и со скрежетом, но пролезли через ячейки решётки.

— Идиот! — завопил главный чёрт, прикладывая свитком проштрафившегося подчинённого. — Сам сварись, а вилы береги!!!

— Сказали ткнуть, я и ткнул! — возмутился тот, потирая ушибленный лоб.

— Ладно… — главный нехорошо посмотрел на меня и ткнул оставшихся помощников. — Давайте, спихните его в то наказание, от которого он так усердно бегает!

Воскрешение через… 8 секунд в Шикари!

Оба чёрта начали заходить ко мне со стороны ног, что вызывало бурное возмущение главного: