Опасные тропы

— А как же Михеев? — удивился Брянцев. — Он же еще сидит в милиции.

— Придется пока подержать парня… Судя по анонимкам на него, кому-то очень уж нужно свалить именно на Михеева ответственность за что-то такое, что должно было случиться с Шавровым. Понимаешь? Произошел, в сущности, несчастный случай, но автору анонимок и он на руку. Так вот, надо будет посмотреть, кому и зачем все это потребовалось.

— Понятно… — протянул Брянцев.

— Хочу предупредить тебя, Василий Фомич: о нашем разговоре — ни звука. Даже Зинаиде Савельевне — ни слова; доверяю ей, но ведь человек иногда взглядом, жестом невольно может выдать важное, а враги где-то рядом с нами, здесь, и мы их не знаем.

— Ясно, — согласился Брянцев. — А Аня?

— С ней я поговорю, — уклонился от прямого ответа Соколов.

Глава пятнадцатая

Начальник АХО завода Тарас Ильич Гришин в отсутствие жены на свой лад развлекался. Памятуя об обещании Ельшина одолжить ему «пару сотенных», он не терял времени даром. Когда в дверь его квартиры настойчиво постучали, на грязном, без скатерти, столе громоз— дились батареи пустых, полупустых и еще не тронутых бутылок, груда использованных тарелок, остатки колбасы, консервов. Правая сторона комнаты была отгорожена занавеской, за которой имелся «черный», запасной ход. По всей квартире были развешаны и расставлены вдоль стен картины, примитивные, аляповатые, — творчество самого Гришина. Наличие этих картин и их обилие должны были свидетельствовать о причастности незадачливого начхоза к искусству.

Стук, негромкий, но настойчивый, повторился.

— Кого-то черт принес, — недовольно сказал Гришин своей очередной подруге и, подтолкнув ее за занавеску, сунул ноги в домашние туфли, поправил расстегнутую на груди сорочку, подошел к двери. Заспанным голосом спросил:

— Кто там? — услышав ответ, заспешил с запорам, открыл. — Вы, Виталий Ефремович?

Ельшин перешагнул через порог.

— О тебе вспомнил, решил не мучить до завтра. — Он качнулся.

— Неужели деньги принес? — радостно заюлил Гришин. — Чудная у вас душа, настоящая русская натура…

Ельшин несколько раз икнул, направился к столу, потянулся к водке. Буркнул:

— Обещал же.

— Так давайте, — засуетился Гришин.

— Сначала выпьем. — Ельшин пьяно ухмыльнулся и брякнулся на диван, с которого только что сбежала гостья Гришина, притаившаяся за занавеской, вышиб пробку из бутылки, стал поспешно наливать в стакан водку.

— Да вы пьяны! — взвизгнул Гришин. — Ко мне нельзя, я занят. — Он бросил на Ельшина рассерженный взгляд и тотчас осекся — перед ним сидел совершенно трезвый человек, такой знакомый и в то же время какой-то новый — чужой, с высокомерным и злым выражением лица.

Нагнувшись к самому уху Гришина, Ельшин злобно шепнул:

— Бабу убрать немедленно, сейчас не до этого!

Еще ничего не понимая, Гришин запротестовал:

— Я вам не позволю.

С силой притянув Гришина за ворот сорочки к себе, Ельшин свистящим шепотом приказал:

— Молчать! Поскорее выпроводите ее, — он кивнул на занавеску.

Гришин моментально скрылся за занавеской; вскоре стукнула дверь.

— Ушла, — сообщил хозяин квартиры, — но я…

— Развратничаете на мои деньги, вижу, — резко и зло перебил Ельшин. Отпил из стакана водки, сплюнул.

Гришин возмутился:

— Виталий Ефремович!.. Я верну вам все деньги.

— Пока ваша супруга сидит на даче и занимается флоксами, вы здесь продолжаете развратничать. Это факт, и возмущаться вам ни к чему.

— Но вы не смеете так…

Ельшин фыркнул:

— Не валяйте дурака, вы должны мне уже почти две тысячи. Где же вы возьмете такую сумму? Вот вам еще — тут триста, берите.

Гришин оторопел.

— Я вам не позволю, мое достоинство… — начал он.

— Молчать! Берите деньги и перестаньте кривляться, — грубо оборвал Ельшин. — Садитесь. — Гришин неловко, бочком сел к столу. — Теперь поговорим о делах. На Шаврова совершено покушение, он в больнице, без сознания. На почве ревности его хотел убить этот влюбленный дуралей из отдела снабжения, Михеев. Трехтонкой действовал. Михеев задержан, сидит в милиции.

— Не может быть! — удивился Гришин. — Когда я возвращался от Брянцевых, я повстречал Семена и Дусю — они гуляли… Да нет, не мог он пойти на преступление!

— А они тоже заметили вас? — озабоченно спросил Ельшин.

— Как же! Я еще заговорил с ними, шутил.

— И они отвечали вам?

— А как же!

— Гм… — Ельшин задумался. — Михеев будет теперь ссылаться на вас… Ведь ему нужно установить своё алиби, чтобы доказать невиновность, оправдаться.

Гришин широко улыбнулся.

— Вы затем и пришли? Пусть это вас не беспокоит, Виталий Ефремович, я же сам видел… Он никак не мог совершить преступления.

Ельшин сказал холодно:

— Вы ни-че-го не видели. Поняли? Ничего!

— Что за тон! — оскорбился Гришин. — Вы думаете, если я вам должен… Возьмите ваши деньги и уходите к черту!

— Спокойнее! — с угрозой произнёс Ельшин. — Мы теряем нужное нам время. Деньги! Знаете, почему я давал их вам? Потому, что иначе вы, агент разведцентра по кличке «Архитектор», в результате чрезмерной склонности к легкой жизни, вину и женщинам давно запутались бы, пустились бы на мелкую уголовщину и очутились бы в тюрьме. А вы мне нужны, я берег вас для сегодняшнего дня.

Гришин в ужасе отпрянул.

— Убирайтесь! Это провокация.

— Не тряситесь, вам нечего бояться. Вот фотокопия подписки, которую вы дали Патрику Смиту, когда он завербовал вас. Тогда же он присвоил вам кличку «Архитектор», в полном соответствии с вашим образованием.

— Я ничего не знаю… Вон отсюда, вон! — Гришин в смятении шагнул к двери.

Но голос Ельшина остановил его:

— На место, Архитектор! Продолжим разговор. Техник Глухов, агентурная кличка «Аист», в паре с которым вы работали до сих пор, никогда не говорил вам, что он ждет свидания с резидентом разведки по кличке «пан Юлиан»?

— Убирайтесь! Вас подослали чекисты.

Ельшин усмехнулся.

— Вы великолепно играете, Архитектор, но все это ни к чему. Отвечайте на мой вопрос, это очень важно не только для меня, от этого зависит ваша жизнь.

— Что-о? — Гришин в ужасе воззрился на собеседника.

— Отвечайте ж, — потребовал Ельшин.

— Если вы подосланы, я от всего откажусь, — устало заметил Гришин, — Глухов как-то говорил мне: пан Юлиан где-то тут, рядом, и должен прийти на связь с ним. Больше я ничего не знаю.

Ельшин холодно произнес:

— Резидент пан Юлиан — это вы. Я должен был явиться к Глухову и по поручению Патрика Смита сказать ему об этом, однако сложились непредвиденные обстоятельства, и я решил выждать, не пошел к Глухову и тем, слышите, господин резидент, спас вам жизнь. Цените. Пан Юлиан— новая агентурная кличка, которую вам дал Патрик Смит.

— Я ничего не понимаю, — обессилев от страха, признался Гришин.

— Сейчас поймете. Глухов говорил им о том, что, придя на связь с ним, новый резидент разведцентра предъявит ему…