Оплачено сполна
Шрифт:
И однажды в исступлении, замученный и потерявшийся, он увидел своего старого врага. Сила сказала: «Убей!». И он убил. Когда кровь пролилась из груди убитого, волшебник почувствовал такое облегчение, такое блаженство, словно перед ним открылись врата рая. И он понял, что не успокоится, пока не убьет всех, кто причинял ему зло.
Вскоре волшебник стал самым известным и могучим, и тогда он решил, что достоин своей прекрасной леди, собрал достаточно земель, богатств, и людей. Волшебник стал столь силен, что лишь пожелал найти ее, и прекрасная леди была найдена. О ужас - отец отдал ее в жены Святому
Горе в душе волшебника смешалось с гневом. «Сила, ты обещала помощь!» - кричал он в исступлении. «И я помогу», - ответила та. Что тут началось! Величайшая буря столетия заслонила солнце, с неба сыпался град, побивая посевы. Молнии били в землю, а ветер вырывал деревья с корнем. Волшебник не мог остановиться, он поднял все свои войска и силы и отправил на войну с Галахадом. Сам рыцарь вышел защищать свои владения и вызвал волшебника на честный поединок.
Семь дней и семь ночей сражались они, и ни один не мог победить. Тогда волшебник забыл про честь и совесть ради победы, и Сила вложила в его руку предательский клинок. Так погиб сэр Галахад, Святой Рыцарь, от черной руки темного мага.
Явившись в замок, волшебник нашел в нем безутешную леди, его единственную любовь. Но что же это? Леди зарыдала и зажмурилась, будто увидела страшную тварь. Взглянув в висящее на стене зеркало, волшебник едва не отшатнулся - во что же он превратился! Затянутые черным глаза, худой, будто скелет, с почерневшим лицом… Что же с ним стало?
– Любимая моя, единственная, я все сделал, чтобы быть достойным тебя!
– взмолился он, протянув к ней руки и касаясь фарфоровой теплой кожи.
– Никогда я не стану женой темного мага!
– закричала та и отважно бросилась на окропленный кровью ее супруга меч, что волшебник держал в руках.
– Небеса, нет!
– воскликнул тот и подхватил падающее тело.
Он вышел из разоренного замка в выжженное битвой поле, по-прежнему держа ее на руках и там же умер в страшных муках. Одни говорили, что от горя, а другие - что Тьма выжгла в нем последнее человеческое, что еще оставалось, - любящую душу.
Мага прозвали Дорха, что значит «темный», и, как ни старались, забыть не могли».
В библиотеке царило молчание. Оказывается, другие тоже заслушались, и даже мадам Пинс не стала мешать, замерев на своем месте и обратившись в слух. История холодила кровь и отправляла по позвоночнику стайки мурашек. Кормак улыбнулся и сказал, чтоб разбавить обстановку:
– Это же только легенда, темных магов давно истребили, а вы уже и испугались, - и первым засмеялся; ребята неловко подхватили и постепенно вернулись к своим делам.
– А я, кстати, слышал, что Галахад нашел Чашу Грааля и вознесся на небеса. Видимо, поздние христианские легенды.
Гермиона сидела, замерев статуей, и шевелила бледными губами без единого звука.
– Эй, ты со мной?
– шутливо тронул ее МакЛагген.
– Подожди!
– проговорила та и снова зашевелила губами, будто повторяя про себя что-то и не веря сама себе.
Самый главный признак - резкое возрастание сил и возможностей. Сложные вещи - легко.
В начале года Гарри выбрался из плена взрослых Пожирателей Смерти. Стихийное
пламени - одно из самых сильных. Откуда, как? Не теряя сознания, выкрав палочку, совершенно один. Потом - невербальные чары. Стал проницательнее, иной раз вовсе будто мысли читал. Аппарация - откуда взялось умение? Он никогда не был очень талантлив.Второй признак - плохой сон, кошмары, нервозность.
В спальне он вечно отсутствовал, сваливал на занятия и домашние задания. Все бы ничего, Дамблдор его правда обучал, но слишком уж гладко выглядит. Рон что-то говорил о частых криках. Резкие движения, фразы, дерганый вид.
Третий - одиночество.
Не сразу, но он отстранился от них больше, чем даже на четвертом курсе. Они с Роном были слишком заняты собой и делами, чтобы заметить, но Джинни и раньше говорила, вот же… А Гермиона списала это на влюбленность!
И последний - кровожадность, убийства, жажда мести.
Нет, этого не было, Гарри не…
Если только не…
В голове одна за другой всплывали заметки из «Пророка». Убийство Петтигрю - кровавое и жестокое, непонятное заклинание, о котором она не читала и не слышала. Петтигрю предал его родителей, он враг. Лицо Гарри - спокойное, даже почти незлое. «Заслужил».
Убийство Родольфуса Лейстренджа - нет, тот лично не враг, но ведь… Он же муж Беллатрикс Лестрейндж. Что-то писали об удушье, но нет такого заклинания, просто нет!
И сама Беллатрикс… Господи, во Франции! Провальная операция, которую британское Министерство выставило почти как финальную победу. Ее не так-то просто было убить, ведь раньше не смог, он рассказывал про неудавшийся Cruciatus в Министерстве, а теперь…
О боже! Слишком много совпадений, но как же Дамблдор допустил… А были ли вообще эти занятия с директором? Вдруг он не знает? Да, Гарри не окклюмент, но вдруг Тьма…
– Да что случилось?
– потряс ее Кормак.
– На тебе лица нет!
Она подняла глаза на его обеспокоенное лицо, привычное, притягивающее, располагающее. О, как же хотелось просто расслабиться и быть с ним, ничего не тая!
– Эта история не легенда. То есть сама темная магия не легенда.
– Ты о чем?
– не понял тот.
– Пойдем!
– и она потащила его в коридор.
Ей требовалось привести мысли в порядок, но руки предательски тряслись и верить не хотелось. Нужно поговорить с Гарри и убедиться, что… Интуиция вопила - правда! Ум отказывался верить.
– Да расскажи ты, что стряслось!
– взмолился Кормак, останавливая ее.
Вскоре должно было начаться занятие АД, через двадцать минут.
– Слушай!
– согласилась она, и сумасшедший взгляд все сказал за нее.
По мере сбивчивого рассказа, подкрепляемого все новыми доказательствами, Кормак бледнел все больше. Когда она закончила и отдышалась, он выдохнул.
– Мне нужно уйти, - сказал он и даже дернулся в сторону.
– Очень важное дело.