Оплачено сполна

Он не врал, да и смысла врать легилименту Дамблдору не было.

Гарри не боялся бесед с ним - тот и так знал все, что мог узнать легилимент и доверенное лицо. Дамблдор смотрел с пониманием и без жалости - это лучше всего. Директор - могущественный союзник, наставник, поверенный, защитник. Именно он уладил дела после смерти Гермионы так, чтобы имя и дело Гарри остались за кадром.

Где-то, в каком-то другом, лучшем мире это было громадной подлостью и трусостью со стороны обоих. Где-то. Не здесь.

Иногда Гарри ловил во взгляде директора какую-то знакомую нотку. Это же он видел у себя. «Печать Каина, - пришла чужая смирившаяся мысль, - взгляд человека, взявшего чужую жизнь по своей воле».

И Гарри тоже с этим смирился. Никого воскресить он не мог.

– Я позвал тебя по очень важному делу, Гарри, - обратился к нему Дамблдор.
– Речь снова пойдет о хокруксах.

– Но, сэр, мы ведь каждую неделю перечисляем их заново, - озадачился тот.
– Уничтоженный дневник, кольцо Гонтов, чаша Хаффлпафф, предположительно, знаменитый медальон Салазара Слизерина… Четыре.

– А еще мы говорили о любви Тома к значимым магическим числам и даже видели воспоминания на эту тему, - терпеливо исправил его Дамблдор.

– Должно быть семь?
– догадался Поттер.
– Семь очень значительных вещей.

– Я ищу медальон Слизерина, но есть вероятность того, что найти его предстоит тебе самому, - директор по-старчески пожевал губами в задумчивости.
– Я оставлю максимум данных и помогу чем смогу.

– Почему же?
– растерялся тот.

Дамблдор протянул ему изуродованную руку.

– Ты ведь знаешь, что это. Догадываешься, - исправился он.

– Какое-то проклятье?
– прищурился Гарри, изучая пятна, покрывающие ладонь от пальцев; на одном из них сохранился след, похожий на кольцо.

– Именно так, - ответил сразу на все старик.
– Проклятье подарило мне кольцо Гонтов. Именно такую цену оно взяло за свое уничтожение. Я не был достаточно осторожен и уплачу своей жизнью, мальчик мой.

– Что? Как так?
– растерялся тот; поверить в смерть Дамблдора - это походило на бред, это же… Альбус Дамблдор.

Старик лукаво улыбнулся.

– Все мы смертны, как бы хороши или плохи мы ни были. Я не исключение, - его голос стал торжественным и чуточку печальным.
– Я принял твой выбор, Гарри, и поддержал его, как мог, постаравшись облегчить твою участь при поиске хоркруксов. Прими и ты мой выбор.

Молчание растеклось уродливой лужей и застыло в желе. Дурное предчувствие запустило когти в нутро. Нет… не может такого быть!

– Вы хотите… уйти сейчас?
– сглотнул страшные слова Поттер.
– Но ведь… я не могу… пожалуйста! Я только что лишился Гермионы… Слишком много смертей!
– воскликнул он в ужасе.

Дамблдор улыбнулся; было в той улыбке ободрение, была капелька укоризны и море понимания. Была и грусть.

– Не буду разубеждать тебя, я действительно принял решение уйти, но не так быстро. Для начала я должен исполнить свою миссию - и поверь мне, мальчик мой, она горька и для меня.
– Он ненадолго замолчал.
– Я стар и слаб, и агония будет длиться для меня вечность. Я прошу тебя как своего ученика, как продолжателя моего дела и того, кто по-своему заменил мне внука…

«Я прошу тебя, когда придет время, убить меня», - пришла текучая река в разум юноши.

«Снова стать милосердной смертью?» - ужаснулся Гарри раньше, чем успел понять, ЧТО подумал.

– Именно так, - вслух согласился директор, откидываясь в кресле.

На секунду Поттер поразился, как раньше не замечал того, как устало, удрученно и по-старчески немощно выглядит директор. Быть может, он так и не выглядел, но сейчас - показывал правду такой, какая она есть.

«Да, я не тот светлый образ бессмертного старца, что люди обо мне сложили. Я такой же, как ты, как многие, - печально прозвучала мысль Дамблдора.
– Мне нужно милосердие, Гарри, и я не могу доверить это кому-то еще».

– Должен ли я обещать?
– дрожащим голосом переспросил Поттер.

«Все вы уходите, все бросаете меня одного наедине с тем чудовищем, которым я стал, и я не могу вас удержать…»

– Хуже, - кивнул директор тяжело.
– Я прошу тебя дать Нерушимый Обет. Я верю тебе, но жалость - вот что хуже всех грехов на свете.

– Хорошо, - скрипнул зубами Гарри, - раз это так важно - бросить меня одного, - я дам Обет.

Что ж, раз они все хотят, чтобы он был зверем, чтобы он окостенел и замерз окончательно, чтобы был нелюдем…Эгоистично до ужаса, но он не мог сказать иначе. Дамблдор не стал его упрекать, но взгляд его голубых глаз все знал и так.

Юноша протянул руку к почерневшей ладони директора и четко произнес то, что слышал от старика, будто читая по книге:

– Я, Гарри Джеймс Поттер, даю Нерушимую Клятву убить вас, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, с помощью Avada Kedavra, когда вы этого попросите. Обет может быть снят только с вашего согласия.

Свечение охватило их руки и само собой завязалось золотистым нерушимым узлом, после чего растаяло в воздухе.

Дамблдор улыбнулся и вздохнул, откинувшись в кресле.

Гарри никогда не видел у него такой блаженной и человеческой улыбки.

В ту самую минуту в Министерстве Магии Британии был убит Министр Скримджер и осуществлен государственный переворот. Вести дошли до Хогварста слишком поздно.

Хогвартс еще спал спокойно.

***

– Что мы ищем?
– Гарри попытался прийти в себя и проявить хоть немного любопытства к одной из многочисленных, разных и совершенно похожих опушек Запретного Леса.

– Вещь, принадлежавшую Ровене Рэйвенкло, вероятнее всего, - очень светски отозвался Дамблдор, внимательно оглядывая деревья, будто на обыкновенной прогулке.

– Хогвартс - потому что он много значил для него?

– Полагаю, не настолько, чтобы разместить хоркрукс непосредственно в нем, - нахмурился директор, проводя рукой по стволу самого старого дуба на полянке.