Оплачено сполна

Поттер кисло кивал, избегая публичной речи, с надеждой косился на занятую Джинни. Заметив этот взгляд, та что-то сказала Гермионе и подошла к нему. Быстро выяснив суть разговора, она деловито и довольно кивнула и отошла к жаждущим информации членам АД.

– Вы правильно услышали, - начала она.
– Отборные люди Того-Кого…- она вдохнула поглубже, - Волдеморта все лето работали в Министерстве Магии Испании. «Пророк» предполагает, что они пытались выйти на контакт с Темными Семьями, но никаких доказательств нет. Результат вы знаете. Поддержки от Испании теперь не жди…

Вдруг раздались сильное шуршание и скрип, и одна из дальних боковых стен комнаты отъехала, обнажая вытягивающееся пространство, мгновенно зарастающее травой, кустами, деревьями. Появилось несколько больших камней, какие-то разрушенные постройки, ямы и поваленные деревья. Несколько секунд от развалин шел дым, потом задумчивая Гермиона покачала головой, и дым исчез. Грейнджер обернулась к Гарри и, получив кивок, посмотрела на потолок комнаты. По-видимому, его наличие ей не понравилось, и она, выделывая палочкой сложные движения, зашептала. Через минуту все увидели стремительно голубеющее небо и солнце на нем. Откуда-то послышалось пение птиц, шуршание и стрекот мелких луговых тварей.

– Полигон полностью готов, - отрапортовала она гордо, в ответ АД в полном составе зааплодировала.

Гарри, улыбаясь, похлопал ее по плечу и начал.

– Мы решили, что нужно учиться работать в командах. Нас тут много, и мы все разные. Это неправильно. То есть, для военного времени это не нужно, а нужно единство, взаимопонимание, взаимопомощь. Когда нам придется защищаться, часть столкновений, возможно, пройдет не в замке, а вне его. И тогда…

– А реалистичность?
– подал голос Энтони Гольдстейн.
– Дым, пыль, обломки и Метка в небе?

– Это потом, - не растерялся Гарри, - когда научимся здесь. Спасибо Гермионе и Джинни, полигон вышел отличным. Так что сейчас я поясню правила.

Он откашлялся, дожидаясь полной тишины.

– Разделимся на две команды. Лучше бы смешаться по максимуму, часа два у нас есть. Все просто. Посредине поля мы поместили обычный сигнальный кубок. Чья команда первая его возьмет, та и победила.

Джинни вышла вперед.

– Пока мы проведем несколько занятий в этом ключе. Команды будут меняться каждый раз, чтобы привыкнуть ко всем. В конце команда будет только одна. Против кого - мы пока не скажем.

– А в чьей команде будет Гарри?
– раздалось из толпы собравшихся.

– Ни в чьей, - просто пояснил Поттер.
– Так будет лучше всего. Полагайтесь на себя и на свою команду.

– Заклинание-считалка, - хмыкнул Уизли, - и начинаем.

***

Фоукс влетел в открытое окно, уселся на жердочку и курлыкнул. Он готовился пережить новое превращение и выглядел изрядно облезшим. Флитвик погладил его мягкие перышки, ожидая прихода Дамблдора.

Минерва МакГонагалл сидела на стуле, словно проглотив палку. Опоздание Дамблдора выглядело подозрительно, если не сказать еще хуже. Зато ей не нравилось, как спокоен был Снейп. Северус вечно что-то знал, но никогда ничего не говорил. «Тоже мне, шпион, - подумала МакГонагалл.
– Мог бы уже что-нибудь и сказать. Например, где подхватил проклятье директор».

Вопреки ее раздраженным мыслям, Снейп действительно был каменно-спокоен. Как обычно бледный, он расслабленно восседал на кресле, почитывая древние трактаты по истории Англии, продираясь через латынь и подолгу рассматривая гравюры.

Слагхорн был явно обеспокоен, руки его тряслись как свеженькое желе, а лицо морщилось как чернослив, силясь изобразить улыбку. Удавалось ему это мало, потому что профессор Спраут уже семь минут как пыталась его успокоить, профессор Синистра выспрашивала, в чем дело, думая посоветовать хорошее успокоительное, а профессор Трелони обещала погадать то ли на шаре, то ли на Таро, попеременно икая. Иногда она забывала, что еще утром заявила о своем трагическом знании тревожных событий, и жадно спрашивала, что писали в «Пророке». На язвительный вопрос присутствующей здесь мадам Пинс она важно разъясняла, что «всю жизнь носила трагические знания», но рассказывать о них до срока ни в коем случае нельзя. Библиотекарь собиралась сказать нечто еще более колкое, но поймала укоризненный взгляд медсестры мадам Помфри и утихла.

К счастью, буквально через минуту после Фоукса явился и сам Дамблдор, кратко извинился за опоздание, бросил портключ в ящик стола, огладил спокойным взглядом встревоженный преподавательский состав и присел на стул.

В напряженной тишине слышно было, как мурлычет что-то внутри у феникса.

– Газеты не врут, - спокойно сказал директор, сложив руки домиком на краю стола.

– Вы были в Испании?
– удивленно выдохнула профессор Спраут.

– Я был у присутствовавшего там человека, - уклончиво ответил Дамблдор.
– Он подтвердил новости и добавил, что как только был заключен договор, любая угроза войны от страны отступила, и Министерство убеждает всех, что это никак не отразится на экономике и внутренней политике, лишь незначительно подкорректирует внешнюю.

– Ничего себе незначительно, - фыркнула МакГонагалл.
– Да пол-Европы перестанет…

– Глупости, Минерва, - прервал ее Снейп.
– Никто не откажется от отношений с Испанией. Официально разрыв дипломатических отношений объявит только Британия.

– Если наше Министерство сочтет нужным пугать мирных магов такой страшной информацией, - буркнул Флитвик.

– Простите, Филиус, но разве можно оставлять без реакции такое возмутительное действие?

– Не смотрите на меня взглядом Скримджера при виде плохих новостей, Корнелия!

– Позвольте…

– Тише, господа, тише, - строго прервал их Дамблдор.
– Вы, подобно нашим политикам, упускаете самое главное. У нас мало времени.

– Полгода, год, - пожал плечами Снейп.
– Не так мало.

– Когда речь идет о детях, любого времени мало!
– отрезала МакГонагалл, складывая руки на груди и поджимая губы.

– Нам придется заранее готовиться к осаде, - не обращая внимание на реплики, заключил директор.
– Это займет много времени. Нам нельзя делать резких движений, иначе наш дорогой Министр почувствует, что мы что-то знаем. Ситуация такова, что он может попытаться вмешаться в политику Хогвартса. Мы все помним, что случилось с многоуважаемой профессором Амбридж, когда она попыталась сделать это слишком грубо.