Опричнина

Советские историки рассматривают земские соборы как один из важнейших органов власти, созданный господствующим классом феодалов. С.В. Юшков выдвинул тезис о том, что с середины XVI в. на Руси складывается сословно-представительная монархия, одним из главных признаков которой были земские соборы [767] . К.В. Базилевич возражал Юшкову, считая, что сословная монархия сложилась в России с конца XV в., причем, в отличие от других европейских стран, сословия не ограничивали, а поддерживали верховную власть [768] . Однако некоторые историки не разделили взглядов К.В. Базилевича по данному вопросу и отстаивали представление о России второй половины XVI в. как о сословно-представительной монархии. Факт поддержки земскими соборами централизованных мероприятий правительства вполне соответствовал и деятельности сословно-представительных учреждений Западной Европы, которые на раннем этапе своей истории служили одним из средств укрепления власти господствующего класса [769] .

767

Юшков С.В. К вопросу о сословно-представительной монархии в России // Советское государство и право. 1950. № 10; Он же. К вопросу о политических формах русского феодального государства до XIX в. //ВИ. 1950. № 1.

768

Базилевич К.В. Опыт периодизации истории СССР феодального периода// ВИ. 1949. № 11. С. 85–86; с ним согласен П. Мирошниченко (Мирошниченко П. По поводу статьи К.В. Базилевича «Опыт периодизации истории СССР феодального периода» // ВИ. 1950. № 2. С. 91).

769

См.: Зимин A.A. Некоторые вопросы периодизации истории СССР феодального периода// ВИ. 1960. № 3; Пашуто В.Т., Черепнин Л.В. О периодизации истории России эпохи феодализма. Конец XV в. — начало XVII в. М., 1955. С. 321.

Яркую картину кипучей деятельности земских соборов XVI в. нарисовал М.Н. Тихомиров [770] . Большое принципиальное значение имеет общая оценка М.Н. Тихомировым деятельности соборов как сословно-представительных учреждений. Он решительно отвел представления В.О. Ключевского об участниках Собора 1566 г. как о простых доверенных лицах правительства. Привлечение летописных материалов позволило ему всесторонне осветить историческую обстановку деятельности земских соборов XVI в., в том числе собора 1566 г.

770

Тихомиров М.Н. Указ. соч. С. 15.

Земский собор, заседания которого начались 28 июня 1566 г., должен был решить вопрос, на каких условиях московскому правительству следует добиваться заключения мира с Великим княжеством Литовским.

Переговоры с литовскими послами в конце 1563 — начале 1564 г., происходившие после взятия русскими войсками Полоцка, не дали никаких результатов, поскольку обе стороны заняли непримиримые позиции. Возобновившиеся военные действия не были уже столь успешными для России. Взятие пограничной крепости Озерища (ноябрь 1564 г.) было лишь слабой компенсацией за поражение, понесенное русскими войсками на реке Уле. Война принимала затяжной характер и не сулила радужных перспектив ни Литве, ни России.

Положение в Великом княжестве Литовском накануне открытия мирных переговоров с Россией было крайне напряженным. Продолжительные войны привели к истощению государственных финансов, усилению налогового гнета. На Виленском (ноябрь 1565 г.) и Берестейском (апрель 1566 г.) сеймах были приняты решения о сборе «поголовщины» для уплаты денежного жалованья наемным войскам [771] . Рост корпоративных привилегий литовской шляхты препятствовал созданию боеспособного войска. Согласно статуту 1566 г. государь ничего нового не мог ввести в стране без санкции сейма. По польскому образцу укреплены были сословные земские и городовые суды. Литовское дворянство, убедившись в невозможности выиграть войну с Москвой без серьезной поддержки со стороны польских войск, все более и более решительно ставило вопрос об унии с Польшей. Однако крупное магнатство, стоявшее у власти в Великом княжестве, медлило с заключением унии, рассчитывая добиться у короля сохранения своих старинных прав.

771

Любавский М.К. Очерк истории Литовско-русского государства до Люблинской унии включительно. Изд. 2. М., 1915. С. 269; Он же. Литовско-русский сейм. М., 1901. С. 738 и след.

Тревожным было и внешнеполитическое положение Литвы: продолжавшиеся конфликты со Швецией из-за Ливонии и необеспеченность южных границ от крымских набегов были чреваты серьезными осложнениями в случае расширения военных действий с Россией.

Направляя в Москву новое посольство, литовское правительство вряд ли думало об установлении мирных отношений, поскольку по опыту переговоров 1563 г. знало неприемлемость для Ивана IV литовских условий мира. Новая дипломатическая акция Сигизмунда II преследовала более скромные цели — заключение долголетнего перемирия. Королю Литвы нужна была передышка, чтобы в спокойных условиях осуществить унию с Польшей и устранить внутренние неурядицы в стране.

Несколько иная обстановка складывалась в России. Русскому правительству удалось осенью 1564 г. добиться заключения перемирия со Швецией. Дело шло к установлению союзнических отношений между этими государствами. Набеги крымского союзника Литвы на южные окраины России уже не казались столь опасными благодаря целой системе укреплений, возведенных к этому времени («засечная черта»), и регулярной дозорной службе, за исправным ведением которой внимательно следило русское правительство. С конца апреля по конец мая 1566 г. сам Иван IV совершил объезд Козельска, Белева, Волхова, Алексина и других порубежных мест, которым угрожали крымские набеги [772] . А.И. Яковлев считает это «досмотром если не всей, то большой части засечной черты, которая, вероятно, была закончена именно к этому времени» [773] .

772

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 401–402.

773

Яковлев А.И. Засечная черта Московского государства в XVII в. М., 1916. С. 19. В 1566 г. был построен г. Орел (Смирнов П. Орловский уезд в конце XVI в. По писцовой книге 1594-95 г. Киев, 1910. С. 49).

Крепостной барьер, противостоявший литовским городам-крепостям, должен был преградить путь и на Запад в случае повторения походов литовских войск на Русь. В июле 1566 г. завершили строительство крепости Усвят недалеко от недавно завоеванного Озерища [774] . С севера и юга Полоцк обороняли крепости Сокол на Наровской дороге и Ула (отстроенные к октябрю 1566 г.), а с лета 1567 г. — и построенная крепость в Копье [775] . В эти же годы сооружены были крепости Суша (лето 1567 г.) [776] , Ситна (на Великолукской дороге), Красный и Касьянов (на реке Оболе). Все они прикрывали водные пути, шедшие к Полоцку [777] . Позднее, к 1571 г., выстроили крепость Нещерду [778] . Строительство этих укрепленных пунктов на недавно присоединенной земле означало, что Россия считала вопрос о ее будущем уже решенным.

774

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 401; Любавский М.К. Литовско-русский сейм. С. 756.

775

Сб. РИО. Т. 71. С. 441; Любавский М.К. Литовско-русский сейм. С. 757; ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 408.

776

AS. Т. VI. N CXXXVIII.

777

Рабинович М.Г. Археологическая разведка в Полоцкой земле // Краткие сообщения Ин-та истории материальной культуры. Вып. XXXIII. М.; Л., 1950. С. 81, 82.

778

Э. Л. 366 [РК 1475–1605 гг. Т. II. С. 275]. См. также о русских городках: Гейденштейн Р. Записки о Московской войне (1578–1582). СПб., 1889. С. 52.

Как будто благоприятствовала Ивану IV и внутриполитическая обстановка. После казней боярина А.Б. Горбатого и других видных деятелей к первой половине 1566 г. поутихли опричные репрессии, что вносило некоторое успокоение в жизнь страны. Весною 1566 г. был возвращен из ссылки опальный князь М.И. Воротынский. В русское войско вернулся один из виднейших полководцев. Гарантией лояльности князя должны были стать поручные грамоты, взятые по нему в апреле того же года. Воротынский присягнул в том, что никогда не отъедет и не станет хотеть «лиха» государю [779] . Поручные грамоты дали и бояре И.П. Федоров, В.Ю. Траханиотов, И. А. Шуйский, окольничие М.И. Колычев, Н.В. Борисов, а также несколько княжат. Они ручались за Воротынского 15 тысячами рублей и своими «головами». В свою очередь у этих лиц Воротынского «выручили» около 120 детей боярских [780] . Помилованному князю вернули жребий в Воротынске, Одоев и Новосиль, но с полунезависимого положения «слуги» низвели до боярина [781] . В мае 1566 г. возвращена была значительная часть опальных казанских жильцов [782] . В том же месяце царь «пожаловал» Владимира Андреевича: разрешил ему построить в Москве двор на том месте, где он был ранее, и даже придал ему дворовое место И.Ф. Мстиславского [783] . В Думу вошли близкие к старицкому князю боярин князь П.Д. Пронский и окольничий Н.В. Борисов-Бороздин [784] . Словом, создавалось хотя и не вполне устойчивое, но все-таки относительно спокойное состояние, которое давало возможность московскому правительству в нормальной обстановке рассмотреть вопрос об условиях мира с Великим княжеством Литовским.

779

СГГД. Ч. I. № 189. По разрядным книгам, Воротынский получил назначение в полки уже в сентябре 1565 г. (ДРК. С. 265 [РК 1475–1598 гг. С. 222]). Однако здесь какая-то неясность: еще 17 февраля 1565 г. он находился в ссылке на Белоозере (АИ. Т. I. № 174).

780

СГГД. Ч. I. № 190,191.

781

ДДГ. С. 435; ПСРЛ. Т. VIII. С. 394; Сб. РИО. Т. 71. С. 345; ПИГ. С. 261.

782

Вряд ли следует эту амнистию непосредственно связывать с созывом собора, как это делает Р.Г. Скрынников (ИЗ. 1961. Кн. 70. С. 249), поскольку в мае 1566 г. еще не было известно, что произойдет в ходе июньских переговоров.

783

ПСРЛ. Т. XIII, 2-я пол. С. 401. Двор Владимира Андреевича Иван IV забрал себе по указу 1565 г. (Там же. С. 395), но в ночь на 1 февраля двор при неясных обстоятельствах сгорел (Там же. С. 396). На эти факты наше внимание обратил В.Б. Кобрин.

784

Скрынников Р.Г. Начало опричнины. Л., 1966. С. 318.

Литовские послы Ю. Ходкевич «с товарищи» прибыли в Москву 30 мая 1566 г., а 9 июня 1566 г. с ними начались переговоры [785] . Так как Иван IV не вполне доверял Боярской думе, где пользовались влиянием сторонники Адашева, выступавшего в свое время против Ливонской войны, он поручил вести переговоры наиболее доверенным лицам. Это были боярин В.М. Юрьев, оружничий А.И. Вяземский, думный дворянин П.В. Зайцев, печатник И.М. Висковатый и думные посольские дьяки А. Васильев и Д. Владимиров [786] , т. е. преимущественно опричники, выражавшие прежде всего точку зрения самого Ивана IV. Кроме В.М. Юрьева, одного из инициаторов опричнины, к 1566 г. уже были опричниками Вяземский, Зайцев и Владимиров. И. Висковатый хорошо был известен как сторонник решительной борьбы за Ливонию.

785

Сб. РИО. Т. 71. С. 346–347.

786

Сб. РИО. Т. 71. С. 353–354. В. М. Юрьев вместо с А. Д. Плещеевым вел переговоры с литовским посольством еще в 1563/64 г.

Главной задачей переговоров было решить территориальный вопрос. Первоначально русские представители, как и во время переговоров И декабря 1563 г., обусловили заключение мира передачей России Киева, Любеча, Орши, Могилева, Луцка, Ровно, Бреста, Галича, Каменца, Львова, а также всей Ливонии («Вифляндской земли») [787] . Московское правительство твердо заявило ту программу воссоединения русских, украинских и белорусских земель, которую оно упорно продолжало отстаивать и впоследствии, в XVII в. В этот максимальный план, как и в 1563 г., уже вскоре были внесены коррективы: Иван IV давал согласие на заключение мира в случае возвращения древних русских земель — Киева, Гомеля, Витебска и Любеча, а также Ливонии [788] . Размер уступок, на которые могло пойти литовское посольство, был гораздо скромнее: передача давно уже находившегося в составе России Смоленска, а также Полоцка, Озерищ и той части Ливонии, которую в момент переговоров занимали русские войска [789] .

787

Сб. РИО. Т. 71. С. 361–362

788

Сб. РИО. Т. 71. C.372.

789

Сб. РИО. Т. 71. C.376.

17 июня состоялось заседание Боярской думы, которая выслушала сообщение комиссии о ходе переговоров и приговорила (приняла решение): поскольку литовская сторона не согласна на возвращение древнерусских земель, мира не заключать, а ограничиться перемирием.

Камнем преткновения на этот раз оказалась Ливония. Русские представители в переговорах 19, 21 и 25 июня настаивали на том, что «Вифлянская земля — вотчина государя нашего от прародителей его» [790] . Россия стремилась получить всю Ливонию до рек Лива и Двины [791] . Видя непреклонную позицию литовского посольства, Иван IV пошел на серьезные территориальные уступки. Он согласился оставить за Великим княжеством Литовским часть ливонских городов между реками Западной Двиной и Эвстом (Влех-Мариенгаузен, Резекне-Режица, Лудзень-Лужа, Динабург-Невгин). Его главная цель состояла в присоединении Риги, обладание которой давало колоссальные возможности в развитии экономических связей со странами Западной Европы [792] . Литовское посольство соглашалось подписать перемирие с Москвою только на условиях сохранения существовавшего в 1566 г. положения вещей.

790

Сб. РИО. Т. 71. C.385.

791

О тех же переделах Ливонии шла речь и при обсуждении вопроса о перемирии в 1563 г. (Сб. РИО. Т. 71. С. 283, 294).

792

Королюк В.Д. Ливонская война. Из истории внешней политики Русского централизованного государства во второй половине XVI. в. М., 1954. С. 64.