Оракул с Уолл-стрит 2

Клаксоны автомобилей вплетались в отдаленное звучание джаза, доносившееся из полуподвальных клубов. Великое процветание в самом разгаре.

Я поправил галстук-бабочку и направился к неприметной двери без опознавательных знаков. Лишь маленькая латунная табличка с выгравированной птицей указывала, что это вход в «Синий лебедь».

Постучал. Три коротких удара, пауза, один удар.

Дверь приоткрылась на цепочку, и чей-то глаз изучил меня сквозь щель.

— Чем могу помочь, сэр? — прозвучал хриплый голос.

— Я здесь по приглашению мистера Мэддена.

— Ваше имя?

— Уильям Стерлинг.

Цепочка звякнула, и дверь открылась полностью, явив массивного вышибалу в безупречном черном костюме. По выправке в нем угадывался бывший боксер.

— Проходите, мистер Стерлинг. Мистер Мэдден ожидает вас.

Из узкого коридора я попал в другой мир. Клуб внутри ошеломлял роскошью, резко контрастируя с непримечательным фасадом.

Хрустальные люстры отбрасывали мягкий свет на красное дерево стен и обтянутые плюшем кресла. Вдоль одной стены тянулась барная стойка с выложенными пирамидами бутылок дорогого виски, бренди и джина. Над ней висело зеркало в позолоченной раме, отражающее движение элегантной публики.

На небольшой сцене оркестр в белых смокингах исполнял одну из новых композиций Дюка Эллингтона. Темнокожий трубач выводил сложную импровизацию, заставляя инструмент то плакать, то смеяться.

Танцплощадка заполнена парами, двигающимися в такт синкопированному ритму. Дамы в сверкающих платьях с заниженной талией, джентльмены в безупречно скроенных смокингах.

Я заметил среди гостей несколько узнаваемых лиц с Уолл-стрит, бродвейских актеров и даже судью из Верховного суда штата. Таков Нью-Йорк эпохи Сухого закона. Публичное благочестие днем, нарушение закона в элегантной обстановке вечером.

Метрдотель, стройный итальянец с восковыми усиками, почтительно поклонился.

— Мистер Стерлинг, рад видеть вас. Мистер Мэдден ожидает в приватном кабинете. Позвольте проводить вас.

Он повел меня через основной зал к замаскированной позолоченными книжными полками двери. За ней оказался узкий коридор, ведущий к нескольким отдельным комнатам. У двери крайней стояли двое крепких мужчин с недвусмысленными выпуклостями под пиджаками.

Метрдотель постучал, и один из охранников открыл дверь, пропуская меня внутрь.

Приватный кабинет «Синего лебедя» не уступал в роскоши главному залу. Стены обиты темно-синим шелком, на полу персидский ковер, под потолком хрустальная люстра меньших размеров, но не менее элегантная.

В центре массивный стол из цельного дуба, окруженный кожаными креслами с высокими спинками. В углу фонограф, тихо играющий последнюю запись Бесси Смит.

За столом расположились четверо мужчин. Я сразу узнал Оуни Мэддена.

Мужчина среднего роста, подтянутый, с аккуратно зачесанными темными волосами и проницательными глазами. В черном костюме он выглядел скорее как успешный бизнесмен, чем гангстер. Трое других мне незнакомы.

— А, мистер Стерлинг! — Мэдден поднялся, протягивая руку для рукопожатия. — Точен, как всегда. Именно такая пунктуальность нужна в делах.

Его рукопожатие было крепким, но без демонстрации силы.

— Позвольте представить вам моих коллег. — Он указал на грузного мужчину с красным лицом и седеющими висками. — Мистер Джек Салливан, управляет доками в Бруклине.

Салливан кивнул мне с легкой ухмылкой. Его руки, покрытые шрамами и мозолями, выдавали человека, который начинал как грузчик, прежде чем стать «управляющим».

— Мистер Мориц Лефковиц, — Мэдден указал на худощавого седеющего мужчину с цепким взглядом из-под золотых очков. — Импортер с обширными европейскими связями.

Лефковиц чуть наклонил голову. От него исходила аура сдержанной интеллектуальности.

— И достопочтенный Роберт Уилсон, олдермен двенадцатого округа.

Политик был жизнерадостным краснолицым человеком с брюшком, едва заметной лысиной на макушке и доброжелательной улыбкой профессионального общественного деятеля.

— Рад встрече, джентльмены, — я поприветствовал всех сразу, занимая указанное Мэдденом место.

— Налейте мистеру Стерлингу виски, — распорядился Мэдден, и метрдотель немедленно наполнил мой бокал янтарной жидкостью из хрустальной графина.

— Восемнадцатилетний, — с гордостью объявил Мэдден. — Доставлен прямо из Шотландии на прошлой неделе. Не эта дрянь, которую разбавляют метиловым спиртом в Бронксе.

Я сделал глоток и оценил сложный букет. Отличный виски, возможно, лучший, что я пробовал.

— Чудесно, — искренне отметил я.

— Лишь лучшее для наших друзей, — кивнул Мэдден. — А вы, мистер Стерлинг, доказали, что являетесь исключительно ценным другом.

Салливан фыркнул:

— Еще бы! Почти четырехкратная прибыль за неделю! Не каждый день такое случается, даже на Уолл-стрит.

— Особенно на Уолл-стрит, — поправил его Лефковиц с заметным восточноевропейским акцентом. — Большинство так называемых финансовых гениев Нью-Йорка едва способны побороть инфляцию.

— Господа, — прервал их Мэдден. — Давайте перейдем к делу. Полагаю, мистер Стерлинг догадывается о цели нашей встречи.

Я кивнул, делая еще глоток виски.

— Расширение инвестиционного пула, если я правильно понял.

— Именно, — Мэдден закурил сигару, выпустив к потолку идеальное кольцо дыма. — Наши партнеры впечатлены результатами операции с Consolidated Oil. И заинтересованы в диверсификации своих активов.

Уилсон, политик, впервые подал голос:

— Видите ли, мистер Стерлинг, в нашей деятельности всегда возникают определенные ресурсы, требующие скажем так, отдельного управления.

— И некоторые фонды городского развития, — добавил он, понизив голос и подмигнув, — нуждаются в грамотных инвестиционных решениях, выходящих за рамки обычных муниципальных облигаций.

Я сохранил невозмутимое выражение лица. Очевидно, речь шла о финансовых махинациях с городским бюджетом. Как олдермен, Уилсон имел доступ к значительным суммам.

— Я понимаю, — спокойно ответил я. — Нестандартные активы требуют нестандартных решений.

— Прекрасно сказано! — воскликнул Салливан, хлопнув ладонью по столу. — Всегда ценил образованных людей. Так вот, у меня есть определенные сбережения от портовых операций. Скажем, около полумиллиона.

— У меня схожая ситуация, — сдержанно добавил Лефковиц. — Импортные пошлины иногда становятся гибкими при правильном подходе. Еще полмиллиона.