Оракул с Уолл-стрит 2

— Я привыкла к рискам, — Элизабет храбро улыбнулась. — Журналистское расследование — не прогулка в парке.

— Здесь речь может идти о большем, чем просто угрозы или шантаж, — серьезно сказал я. — Если они действительно причастны к смерти моего отца и других предпринимателей…

Элизабет задумчиво кивнула, затем подошла к большому деревянному столу, заваленному документами.

— Давайте систематизируем то, что у нас есть, — предложила она, усаживаясь за стол. — И составим план дальнейших действий.

За следующие несколько часов мы полностью погрузились в работу, потеряв счет времени. Элизабет достала большой лист бумаги, и мы начали создавать хронологическую карту событий, связывающих Continental Trust, Харрисона и смерть отца Стерлинга.

Факты, собранные по отдельности, казались мелкими и незначительными. Но объединенные на одной схеме, они складывались в тревожную картину. Фабрика Стерлинга лишь один из многих активов, приобретенных Continental Trust после смерти их владельцев при подозрительных обстоятельствах.

— Смотрите, — Элизабет протянула мне пожелтевшую вырезку. — Джозеф Фридман, владелец сталелитейного завода в Питтсбурге. Погиб в автомобильной катастрофе в 1926 году. Через месяц его активы купила компания, связанная с Continental Trust. То же самое с Робертом Хиггинсом, угольным магнатом из Западной Вирджинии. «Несчастный случай» в шахте.

Я изучал документы, испытывая странное чувство. Как человек из будущего, я привык считать крах 1929 года неизбежным историческим событием, результатом слепых экономических сил.

Но что если это было не совсем так? Что если кто-то сознательно манипулировал рынком, готовясь извлечь максимальную выгоду из краха?

— Смотрите, — я указал на даты нескольких финансовых транзакций. — Continental Trust создал серию холдинговых компаний за два года до начала массовых поглощений. Они планировали это давно.

— И все эти компании, — добавила Элизабет, прослеживая пальцем линии связей, — сконцентрированы в тяжелой промышленности, транспорте и коммунальном секторе. Базовые отрасли, необходимые для функционирования экономики.

— А вот здесь интересный момент, — я указал на другую группу документов. — Связь с политиками. Сенатор Уотерс, председатель банковского комитета, получал «консультационные гонорары» от фирмы, принадлежащей зятю главы Continental Trust.

— Классический конфликт интересов, — кивнула Элизабет, делая пометку в блокноте. — А вот еще одно странное совпадение: в 1927 году, когда Continental Trust начал массово скупать региональные банки, Федеральный резерв неожиданно снизил процентную ставку, что вызвало волну слияний и поглощений.

— Они создают инфраструктуру для чего-то большего, — задумчиво произнес я. — Сначала отрабатывают тактику на отдельных компаниях, потом переходят к целым секторам экономики.

Элизабет достала еще несколько чашек кофе, я потерял счет, которая это была по счету. За окном температура ночь. Мы работали уже несколько часов, но азарт расследования не давал остановиться.

— Вот документ, который может связать Харрисона напрямую, — она протянула мне финансовый отчет. — Перевод в размере пятидесяти тысяч долларов от Transcontinental Holdings, дочерней структуры Continental Trust, на личный счет Харрисона в швейцарском банке. Датировано тремя днями позже смерти вашего отца.

Я внимательно изучил документ. Пятьдесят тысяч долларов в 1925 году — это огромная сумма, эквивалент нескольких сотен тысяч в моем времени.

— Как вы получили доступ к швейцарским банковским записям? — спросил я, впечатленный ее источниками.

— У моего отца был друг, банкир из Женевы, — пояснила Элизабет. — После его смерти я поддерживала эту связь. Иногда даже самые секретные системы уязвимы перед человеческими отношениями.

Мы продолжили работу, выстраивая все более детальную картину деятельности Continental Trust.

Вскоре стена ее квартиры превратилась в масштабную схему связей, центром которой был Continental Trust. Красные нити соединяли документы, фотографии и газетные вырезки, формируя паутину влияния и манипуляций.

— А вот здесь самое интересное, — Элизабет указала на фотографию роскошного особняка. — Загородная резиденция Джеральда Восворта, председателя совета директоров Continental Trust. В ноябре 1927 года там прошла закрытая встреча с участием представителей двенадцати крупнейших финансовых институтов страны. Никаких официальных заявлений не было, но через месяц начался новый цикл слияний и поглощений на Уолл-стрит.

— Как картель, — задумчиво сказал я. — Они координируют свои действия, не привлекая внимания.

— Именно, — кивнула Элизабет. — И обратите внимание на этого человека, — она указала на фотографию импозантного мужчины в костюме-тройке. — Генри Форбс, один из руководителей Continental Trust. Он специализируется на сложных финансовых операциях и руководит отделом слияний и поглощений.

Я напрягся. Форбс тот самый человек, который недавно предложил мне работу над металлургическим проектом в Пенсильвании.

— Я знаю его, — признался я. — Он пригласил меня консультировать один из их проектов.

Элизабет широко раскрыла глаза.

— Уильям, это невероятно ценная возможность! Вы могли бы получить доступ к внутренней информации Continental Trust.

— Но и подвергнуться смертельной опасности, если они заподозрят, что я копаю под них, — заметил я.

Она на мгновение задумалась, затем решительно сказала:

— Я понимаю риск. Но это может быть единственным способом получить конкретные доказательства об «Анакондо».

Я понимал, что Элизабет права. Через Форбса я мог получить важную информацию о планах Continental Trust. Но это рискованно.

— Я подумаю над этим, — сказал я. — А пока нам нужно разработать систему безопасности для обмена информацией.

Мы продолжили работу, теперь сосредоточившись на практических аспектах нашего расследования. Элизабет предложила систему кодовых слов для обозначения ключевых фигур и организаций, на случай, если наши сообщения будут перехвачены. Я разработал график встреч в различных местах, чтобы не создавать узнаваемого шаблона.