Оракул с Уолл-стрит 5

О’Мэлли подошел ко мне, когда я вешал трубку.

— Кто звонил в такой час?

— Наши друзья из Continental Trust. Хотят встретиться завтра ночью.

— Не нравится мне это, босс, — ирландец нахмурился. — Полночь, требование приехать одному… Пахнет ловушкой.

— Возможно. Но выбора у нас нет. Нужно выяснить их планы.

Хотя, что там выяснять. Все и так понятно. Continental Trust готовится обрушить карточный домик рынка и заранее интересуется, не помешаю ли я им.

О’Мэлли прошелся по гостиной, его тренированный глаз автоматически проверял окна и двери.

— Кстати о планах, босс. Днем я заметил усиление наблюдения. Теперь нас отслеживают минимум четыре человека посменно. Профессионалы, хорошо обученные.

— Что-то изменилось в их поведении?

— Да. Раньше они просто следили, держались на расстоянии. Теперь подходят ближе, изучают наш распорядок более детально. Один из них сегодня разговаривал с швейцаром в офисном здании, расспрашивал о ваших привычках.

Это не сулило ничего хорошего. Continental Trust переходил от наблюдения к подготовке активных действий.

— А что с нашей безопасностью?

— Усилил. Договорился с парнями синдиката, они выставили дополнительных часовых вокруг особняка. Плюс проверил все входы и выходы, установил сигнализацию на окна первого этажа.

Я кивнул, ценя предусмотрительность ирландца. В ближайшие дни она может оказаться жизненно важной.

* * *

Следующий день прошел в лихорадочной подготовке. С утра я завершил последние операции по защите капитала клиентов, дал финальные инструкции мисс Говард, созвонился с представителями швейцарских банков для координации завтрашних действий.

К вечеру все готово. Наши позиции ликвидированы, короткие продажи оформлены, европейские партнеры предупреждены. Оставалось только ждать первого толчка, который обрушит перевернутую пирамиду американской финансовой системы.

В половине двенадцатого ночи я покинул особняк через черный ход, ведущий в служебный переулок. О’Мэлли категорически возражал против моей поездки в одиночку, но я настоял. Continental Trust ясно дал понять, что любое нарушение условий встречи будет воспринято как враждебный акт.

Паккард ждал меня в двух кварталах от дома. За рулем сидел Мартинс.

— Сэр? — он повернулся ко мне, когда я сел на заднее сиденье. — Едем?

Я кивнул, и автомобиль плавно тронулся с места.

Дорога на Лонг-Айленд заняла сорок минут. Мартинс не произнес ни слова за всю поездку, лишь изредка поглядывал в зеркало заднего вида, проверяя, не следят ли за нами.

Особняк Астор встретил меня знакомой атмосферой скрытой власти и старых денег. Тот же дворецкий проводил меня в ту же Зеленую библиотеку, где горел камин и ждали Шварц с Форбсом.

Но на этот раз атмосфера была совершенно иной. Никаких любезностей, никакого коньяка. Оба мужчины сидели за массивным столом, словно судьи на трибунале.

— Мистер Стерлинг, — Шварц не поднялся с места, лишь указал на кресло напротив. — Садитесь. У нас мало времени.

Я опустился в кресло, изучая их лица. Шварц выглядел напряженным, но контролирующим ситуацию. Форбс откровенно демонстрировал враждебность.

— Итак, — продолжил Шварц, — неделя истекла. Каково ваше решение относительно нашего предложения?

Я выдержал паузу, тщательно подбирая слова.

— Боюсь, должен отклонить ваше предложение, джентльмены. У меня есть обязательства перед существующими клиентами, которые не позволяют участвовать в подобных операциях.

Форбс усмехнулся, но смех его был лишен всякого веселья.

— Обязательства перед клиентами? Как благородно. А обязательства перед криминальными элементами из Синдиката, они тоже мешают сотрудничеству с нами?

— Мои деловые связи — мое личное дело, — спокойно ответил я.

— Не совсем, — Шварц открыл папку, достал несколько документов. — Вот отчеты о ваших встречах с Массерией и Лучиано три дня назад. О ваших регулярных контактах с бухгалтером Мэддена. О переводах крупных сумм через счета, связанные с нелегальным бизнесом.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил я, хотя уже понимал направление разговора.

— То, что ваш отказ от сотрудничества ставит нас в затруднительное положение, — Форбс наклонился вперед. — Мы предложили вам партнерство из уважения к вашим способностям. Но если вы предпочитаете оставаться в стороне от исторических событий…

— Какие исторические события? — перебил я.

Шварц и Форбс переглянулись. В их взглядах мелькнуло что-то вроде удовлетворения.

— Мистер Стерлинг, — медленно произнес Шварц, — скоро начнется контролируемая коррекция американского рынка. Мы уже не спрашиваем вашего мнения. Мы информируем о свершившемся факте.

— Скоро? — я не смог скрыть удивления. — Вам не кажется, что это слишком рано. Рынок еще не готов к такому шоку.

— Наоборот, — Форбс достал еще одну толстую папку с документами. — Рынок перезрел. Каждый дополнительный день увеличивает риск неконтролируемого коллапса.

Он открыл папку, показал мне схемы и графики.

— Посмотрите на эти расчеты. Объем маржинальных кредитов достиг критической массы. Европейские инвесторы уже начали выход. Нужен лишь небольшой толчок, чтобы запустить цепную реакцию.

— И что именно вы планируете?

Шварц встал, подошел к камину, повернулся ко мне спиной.

— Несколько крупных инвестиционных домов одновременно начнут массовые продажи. Скоординированно, по заранее составленному плану. Объем достаточный, чтобы сбить рынок на десять-пятнадцать процентов.

— Этого хватит для запуска маржин-коллов, — продолжил Форбс. — А дальше процесс пойдет сам. Принудительные продажи вызовут новое падение, новое падение — новые маржин-коллы. И так далее.

Я слушал их объяснения, чувствуя нарастающий ужас. Эти люди действительно собирались запустить финансовую катастрофу с холодной расчетливостью инженеров, взрывающих дамбу.

— А человеческие потери? — не выдержал я. — Миллионы семей потеряют сбережения. Безработица достигнет невиданных масштабов.