Орден во всю спину

Раньше он сидел на самой верхушке кирпичной стены — там, где ветер пронизывает до костей, а пыль садится на ресницы. До класса было далеко, звук доносился смутно. Часто Иван Матвеевич вообще держал окна на замке: мало ли, с улицы что влетит – лай, топот, крик – и всё, внимание детей к чёрту. Но с какого-то момента, поняв, что Косой постоянно подслушивает снаружи, он стал оставлять одно окно приоткрытым. Молча, без лишних слов. А теперь и вовсе предложил зайти во двор.

Это был жест. Доверие. Уважение. И Косой это понимал.

Мир вокруг был неспокойным, вывернутым наизнанку. В этом хаосе школа для многих была не местом знаний, а своего рода ярмаркой невест и женихов. Родители гнали детей за парты не ради учёбы, а, чтобы потом легче пристроить в семью. Особенно девочек. Умение читать и складывать трёхзначные числа многими считалось почти чудом – сродни волшебству.

Кому, скажите, нужна культура, когда на ужин нечего положить в миску?

И всё же – школу посещали. И дети из бедных семей, и из тех, что получше обустроены. Где бы ни жили люди, сравнения всегда будут: у кого куртка поновее, у кого в ранце хлеб не серый, а белый. И даже тут, в оторванной от мира подола, кастовость никуда не делась.

А потом произошло вот что. Лёшка увидел, как брат зашёл в лавку старика Вана – того самого, что торговал сухарями, кислой репой и иногда редкими сигаретами.

– Одну, с фильтром, – спокойно сказал Косой.

А что, презент должен быть не просто дорогим, а с наворотами. А гаджетов здесь нет. Мясо учитель себе и сам мог купить. Короче, всё самое вредное и бесполезное, самое дорогое.

– У меня хорошие, – важно кивнул старик. – Без всякой дряни. Чистый табак, как в старину.

Одна такая сигарета стоила сто рублей. Не копейки. Блин, на что бы полезное, но тут дело принципа.

Проныра вытаращил глаза:

– Брат, ты чё, сдурел? Зачем тебе сигарета?

– Учитель пустил меня во двор. Понимаешь? – Косой улыбнулся уголком рта. – А я не привык брать что-то просто так. Он любит курить. Вот я и решил отблагодарить по-человечески.

Да тут все любят, если средства позволяют или работаешь на шахте. Роскошь. Это типа местного Айфона.

Всегда был таким. Относишься к мне по-доброму – отвечаю тем же. Без лишней суеты.

После уроков, когда все расселись по лавочкам во дворе, разложили еду, кто-то достал засохший пирожок, кто-то капусту, Ярослав и Лёха подошли к Ивану Матвеевичу. Тот как раз доедал жареную капусту с кусочком моркови.

– Это вам, – сказал Косой, протягивая сигарету. И широко, как умел, ухмыльнулся.

Он не отверг её. Но мягко, почти по-отечески, дал понять Лёшке: держись на расстоянии.

– Нечего тебе тут дышать этой дрянью, – пробурчал Иван Матвеевич, поднеся сигарету к губам. – У тебя, парень, организм ещё молодой, растущий. Ему не табачный дым, а свежий воздух нужен.

Да, многие знания утрачены, вов всяком случае среди жителей подола, но это сохранилось. Так что Ярослав кивнул с благодарностью. Это тоже важно.

– Спасибо, что разрешили быть во дворе. Мне правда это важно. И за уроки – тоже спасибо, Иван Матвеевич.

Ну, а что, ничто не ценится так дорог и не стоит так дёшево, как вежливость.

– Фух…, – учитель глубоко затянулся, прикрыв глаза с почти блаженным видом. Спичка, которой он прикурил сигарету, судя по виду, была из того самого коробка, что он обычно держал у плиты – с потемневшей от времени головкой.

– Сейчас мало таких учеников, которым хоть что-то интересно, – сказал он, выдыхая дым, – Хочешь – слушай. Можешь стоять у двери, но в сам класс не входи. Уж таков порядок.

Ну, с дуба пока не падал, так что так в наглую спать на виду у людей….

– Да это же отлично, – сделал вид, что обрадовался. – Учитель, а можно вопрос?

В общем, развлекаться решил по полной.

– Говори, – кивнул учитель, потирая щеку. Видимо, табак немного разморил его – голос стал мягче обычного.

– Вы ведь как-то говорили, что до Катаклизма у человечества было полно всяких технологий… Так почему, если мы не вымерли, они не вернулись? – спросил Косой.

Посмотрим, как учитель выкрутится. Он внимательно посмотрел на него из-под очков.

– После Катаклизма было не до науки. Люди дрейфовали в хаосе, как бревна после наводнения. Всем нужно было просто выжить – не до знаний тогда. Учиться некому было, да и некогда.

– Но ведь информация должна была где-то остаться? – не унимался Ярослав. – Разве, изучив её, мы не могли бы быстро вернуть прежний уровень цивилизации?

– Могли бы... если бы эта информация сохранилась. Но она терялась – понемногу, из поколения в поколение. И если бы не крепости, мы бы вообще всё утратили, – вздохнул учитель. – Вот скажи: если я дам тебе инструкцию, как собрать самолёт – ты справишься?

– Нет, конечно. Я ж не инженер. Придётся всё с нуля. Даже если инструкция есть – надо вникнуть, разобрать каждую деталь….

– Вот именно, – кивнул учитель. – Все начинают с нуля. Инструкции – это хорошо, но без фундамента не построишь дом. Да и не все старые знания нужны. Что толку от самолетов, когда небом правят такие птицы….

Он посмотрел на сигарету. Половина уже сгорела. Пальцы пожелтели от табака. Он колебался – докурить сейчас или приберечь? В нём боролись сдержанность и привычка. Потушить перед учениками – вроде как терять лицо. А с другой стороны – тратить такую роскошь за один раз… это ж не самокрутка какая.

А Косой всё не унимался.

– Но почему же никто не смог за столько лет снова встать на путь знаний?

– Кто пытался – умирали. От голода, холода, зверья…, – устало сказал учитель. – Знания не выживают в одиночку. Их надо лелеять, защищать, передавать. А тогда людям было не до того.

– Так неужели всё это – действительно потеряно? – прошептал Ярослав. – Всё, что человечество создало?

На этот раз взгляд учителя стал твёрдым. Он посмотрел на мальчишку, будто оценивая, стоит ли говорить правду.

– Нет. Знания не исчезли. Они просто теперь… в руках немногих. И передаются только избранным.

– Довольно, – внезапно отрезал он, поднявшись с лавки. – Не копай глубже, Ярослав. Не стоит. Пора на урок.

Косой коротко кивнул, но всё же не сдержался – задал ещё один, последний вопрос:

– Учитель…. А когда построили крепостные стены? И зачем?

Учитель задержался на миг, задумчиво уставившись в пыльный угол двора.

– После Катаклизма мир сошёл с ума. Звери рвали людей на куски. Были и нашествия насекомых, настоящие чёрные тучи, жрущие всё живое. Люди строили стены, чтобы спрятаться, выжить, отгородиться.