Ормхеймский Бастард

Глава 4

Глава четвертая.

Южная Квирина. — Мидантия, Гелиополис.

1

Здравствуй, родная Мидантия. Век бы тебя еще не видеть. Алексис сбежал из твоих цепких ядовитых лап в веселую, разгульную Квирину. А за это время Мидантии не стало, зато Квирины отныне две. Впрочем, одной вот-вот тоже не останется. Совсем. Той, откуда драпаем.

— Не волнуйся, — Юсти даже в походе обожает расчесывать роскошную бронзовую гриву. — Нужно играть с теми картами, что от щедрот раздала судьба. Даже если это Свитки Судьбы. Пора уже привыкнуть.

К чему? К бесконечным врагам, жреческим оргиям, беременной кузине Валерии? То ли пропавшей, то ли мертвой малышке Марцеллине? Любвеобильную «тетю» не жаль, да и не просыхающего дядю — не слишком, но вот девочка…

За тонкими стенами походного шатра по-прежнему кипит лагерная жизнь. Очень цивилизованной армии. Чопорные эвитанцы — еще дисциплинированнее заледенелых бьёрнланцев. А квиринскую орду держат в жесткой узде.

Впрочем, к скороспелому браку Алексис и впрямь привык. И даже нашел в нем немало приятного.

Оказаться сейчас без умной, неунывающей Юстинианы было бы гораздо тоскливее.

— И все-таки мужа ты себе выбрала неудачно. Ни денег, ни связей, ни дома. Зато врагов — полон рот. И из Квирины пришлось бежать, поджав хвост.

— Врагов и у меня хватает. И из Квирины всё равно пришлось бы бежать. — Черепаховый гребень летит по бронзовой гриве. А теперь — еле скользит. Как ее смелые руки и губы — жаркими ночами. И пышные волосы… И еще… Дальше лучше сейчас не думать! Некогда потому что. — С тобой или без тебя. И лучше уж драпать под охраной доблестной армии доблестного Анри Тенмара, чем самим по себе, разве нет?

— Но в Мидантии нам тоже не задержаться. Если мой любимый и любящий дядюшка Скорпион сохранит власть — а он непотопляемый — мне там не жить. А если не сохранит — всё наше семейство не будет в безопасности.

Чем опять благоухает? Еле-еле уловимо. Юстиниана не слишком ладит с вольными банджарон, но тайными рецептами полезных трав они делятся. Взаимно.

— Это еще кто сказал? Вдруг наоборот — вы унаследуете от родственничка Скорпиона кучу денег, и мы с тобой славно заживем за его счет? Вместе с моей и твоей семьями.

Семьями. У Юсти выжили все. А вот у Валерии — отец, мачеха, сестра… Все трое исчезли бесследно. Сожрала жадная Сантэя. Пьяными зубами и когтями вот тех, что теперь бредут с беглецами — бок о бок. Шумят за тонкими стенами шатра. Оружие чистят, сытную кашу варят.

Вдруг Марцеллину убил любой из них? Не всех же детоубийц и насильников Тенмар успел перевешать.

— Неужели ты — мечтательница?

Юстиниана рассмеялась. Неужели когда-то Алексиса это так пугало? Или хотя бы… нервировало? Как мало он тогда еще знал и видел.

— Но заметь: до сих пор все мои планы худо-бедно сбывались. Вплоть до мужа, из которого я уже воспитала неплохого любовника.

— Что? — Алексис шутливо повалил ее обратно на мятую груду плащей. Мятую — с прошлой ночи. Зарылся лицом в только что расчесанную гриву — лохматя хлеще, чем было. — Это еще кто кого…

— Давай уговоримся, что взаимно. Но если серьезно, — лукаво усмехнулась она, — помнишь: я зелья не пила? И могу даже родить нам ребенка — едва захотим. Если карты лягут, как нужно.

Ребенка? Родители бы обрадовались. Но вот рожать посреди действующей армии? В походном шатре?

Как теперь придется Валерии.

— А как нужно?

— А нужно, — и впрямь посерьезнела Юсти, — чтобы те, о ком мы хорошо знаем, получили в Мидантии не шапке не хуже, чем в Квирине. И больше туда не сунулись. Или нам точно придется всю оставшуюся жизнь путешествовать под охраной доблестного генерала Тенмара. И детей рожать — тоже здесь.

— Погоди, ты хочешь бунт еще и в Мидантии?!

Кажется, Алексис сморозил что-то не то… С ним такое бывает, но Юсти простит. Он еще не такие глупости воротил.

Слишком уж страшно. В самом жутком сне Алексис не пожелает судьбы семьи бедной Валерии собственным родным. Да, и даже воинственным братьям Констанции…

— Ну, я ведь не сказала: «с такими же жертвами». Лучше, если наши общие знакомые там вообще не победят — даже временно. Алексис, я хорошо знаю, кто они. Даже слишком хорошо. И я хочу, чтобы эту гнилую погань выжгли как паршивую плесень. Им всегда будет мало, Алексис. Они не остановятся, пока не возьмут всё. И раз потеряли Квирину — постараются любой ценой взять реванш в столь же крупной стране. А это — или Эвитан, или Мидантия. Я не знаю, за чьей спиной они стоят на твоей родине. Даже не знаю, мужчина это или женщину. Но этот кто-то ни за что не должен занять Пурпурный престол или оказаться от него слишком близко. Или его нужно очень быстро оттуда стащить — ради всех нас и не только нас.

2

Кто такой кардинал, бросивший свою паству? Очевидно, предатель. Но иначе предать предстояло собственный орден. Ибо у императора Адриана Третьего (троюродная родня убитого пять монархов назад Флавиана Второго) уже есть собственный кардинал. Леонардит. А Иннокентий и михаилиты объявлены предателями и подлежат немедленной казни на месте. Возможно — многоступенчатой. Вопреки воле Патриарха, но на него Квирина плевала еще при последнем Аврелиане. И при всех нынешних переменах эту милую привычку, похоже, решила сохранить.

Очевидно, Патриарха они «промыслят» себе собственного. Тоже леонардита.

Из какого заплесневелого погреба извлекли этого Адриана нынешнего? Кто за ним стоит и строчит резвые депеши? Да кто бы ни был — оставаться на смерть вместе с подчиненными Иннокентий не собирался. Нет смысла становиться мучеником ни за что. Просто по капризу очередного случайно власть предержащего. Коронованной чужой марионетки. Или ее кукловода.

Скорее всего, в случае отказа покинуть Сантэю Иннокентия всё равно увез бы силой Анри Тенмар. Генерал тоже неплохо умеет решать за других. Для их же блага. Но взять за такое ответственность лучше на себя. За себя и за орден.

До сих пор они все в горящей Квирине спасали людей. Мирных жителей. Теперь Иннокентий спасет собственных монахов, а Анри — армию. От надвигающихся легионов, что сначала будут пытать, рубить и вешать, а уже потом разговаривать. С теми, перед кем придется отчитаться. С жертвами побеседует уже Творец или Темный.

Но ощущение предательства не ушло всё равно. И вряд ли уже исчезнет. Хоть никакой паствы в разгромленной Сантэе больше и не осталось. Эвитанцы, бьёрнландцы и михаилиты уже вывели подальше всех мирных жителей, кто еще не успел удрать сам.