ОСА-12

Из этого напрашивался только один вывод: он догадывался, что что-то не так, но не знал этого точно. Он подозревал, что она действовала на стороне, но у него не было никаких убедительных доказательств. И он ничего не знал относительно планируемого побега, сотрудничества с Проайс и тем более - намерения лишить его жизни. Иначе её тут же убили бы. Он мог строить догадки, но когда дело касалось его жизни и планов, он был безжалостен. И то, что она пока еще жива, означало лишь одно: Призрак не знал лишнего, кроме того что она проникла в третий сектор и скрывала свою осведомленность насчет Мастерса. Так что немного успокоившись, Хестром решила все же признать очевидное, чтобы успокоить его бдительность:

– Ты прав, - проговорила она.
– Это я проникла в третий сектор. Хотела узнать, что ты сделал с Кэнноном.

– Узнала?
– вопросительно поднял он брови.

– Рассмотрела все в малейших подробностях. И вряд ли когда-нибудь смогу это забыть, - произнесла она негромко, снова ощутив приступ тошноты.
– Уж лучше бы я его убила.

– Очень жаль это слышать, Хестром, - пожурил он её, совсем как ребенка. Потом поднялся и подошел к окну.
– Да, я приказал убить Вербовщика 112-08, и что с того? Он собирался перейти под начало Альянса и сдать крайне важные сведения о «Цербере» в обмен на защиту…

– Неправда, - проговорила Криз, в то время как внутри зашевелились сомнения. Она вспомнила их последнюю встречу: Хэнк простился с ней как-то странно, не так, как если бы его просто перевели на новое место вербовки, а так, будто бы он навсегда прощался с ней. И эти его странные слова: «Если ты сомневаешься, Хейс, то можешь уехать, куда тебе угодно». Разве мог Хэнк Мастерс, столь преданный своему делу, произнести что-либо подобное, если б не имел очень серьезных на то причин? Он даже назвал её по имени! А ведь уже бывало, что он обманывал её - с той же ключ-картой Хока!

– Думай, что хочешь, но у меня были веские основания, чтобы отдать приказ к ликвидации, - Призрак вдруг подошел к книжному шкафу, отодвинул панель, скрывающую дверцу сейфа, и - да, черт его дери - набрал код! Хейс даже затаила дыхание, опасаясь, как бы он не увидел крошечный считыватель. Но нет: босс извлек что-то изнутри и, снова закрыв дверцу на код, повернулся.

А ведь она полагала, что придется импровизировать, чтобы заставить его это сделать! Что это: удача или часть какого-то большого плана? Хейс на миг почудилось, что у неё паранойя. Но с Призраком ни в чем нельзя было быть уверенной.

Сегодня все было необычным. И даже этот разговор, в котором инициатива как всегда принадлежала ему, был каким-то необычным: вместо того, чтобы резко отослать её прочь, заявив, что «это не ее дело и хватит задавать вопросы», он зачем-то приблизился, протянул ей датапад и сказал:

– Прочитай.

Она нерешительно приняла прибор и просмотрела несколько файлов. Это были записи каких-то переговоров и писем. И диалог велся между неким «агентом Х» и неназванным сотрудником Альянса.

– Двадцать седьмая запись, - подсказал ей Призрак, снова вернувшись к созерцанию вида за окном, где, как только закончилась трансляция голо-записи, появился вполне настоящий, черный космос.

Хейс активировала запись. И не поверила ушам. Она сразу же узнала голос Хэнка.

«Куда мне нужно прибыть? Вы так и не назвали мне место встречи», - спрашивал голос из прошлого.

«Вы получите инструкции сразу же, как только докажете нам полезность хотя бы частью информации, какой, по вашим словам, располагаете, - отвечал кто-то.
– Пока что мы слышали только обещания».

«Я могу назвать конспиративную точку «Цербера» на Камале. Она находится в офисе компании «Спейс-Эйр». Там заправляет женщина по кодовому имени «агент Проайс», - далее следовало подробное описание Железной Суки и офиса.

«Для первого раза вполне достаточно, - ответил голос.
– Будьте в доке №45 через два дня - мы организуем эвакуацию».

«За мной следят, - отвечал Хэнк очень сдержанно.
– Организуйте эвакуацию для отвода глаз. Но я покину планету раньше и сам доберусь до вас. Только скажите место встречи».

Несколько секунд стояла тишина. Потом голос все же согласился:

«Иллиум. Тридцать второй уровень. Седьмой блок. Связной будет ожидать вас там. Назовете пароль: Гилмор».

«Я понял… Вы ведь помните про мое условие?»

«Помним. Мы займемся этой женщиной, но сделка вступит в силу лишь тогда, когда вы предоставите нам все интересующие нас данные…» - запись прервалась, а Хейс еще какое-то время буравила пол перед собой невидящим взглядом.

Она отказывалась в это верить. Хэнк не мог так поступить! И все же отрицать очевидное было нельзя: он собирался бежать из «Цербера». Но почему? На кой черт ему это потребовалось? Зачем прилагать столько усилий и спасать её, лечить и выхаживать, чтобы через какое-то время бросить в жернова Организации, из которой сам собрался бежать? И что значит «мы займемся»? Они имели в виду её? Что именно Хэнк просил их сделать ради информации?

Хейс ничего не понимала. Но Призраку удалось зародить в ней сомнения, если этого он и добивался.

– Полагаю, они говорили о тебе, - наконец нарушил молчание мужчина, снова закурив и все так же любуясь безграничным космосом.
– Как видишь, Хестром, я не такой уж монстр, каким ты меня представила. У меня на все есть причины.

– Какие причины были на то, чтобы сделать из Кэннона крысу для своих экспериментов?
– выдохнула она, уже не тая отношение к этому.
– Поиграть в Бога?

– Перестань, - с некоторым раздражением сделал он жест.
– Кэннон был глупцом, не представляющим никакого интереса ни для «Цербера», ни ценности для человечества. Лишь его ДНК имел значение, и я этим воспользовался. Неужели так трудно мыслить шире, за рамками дозволенного? Один человек в масштабах моих планов - это ничто по сравнению с той пользой, которую я и «Цербер» могут принести человечеству. Как можно создать лекарство от чумы, Хестром, если не испробовать действие сыворотки на нескольких лабораторных крысах? А теперь в проекте «Трезубец» наметился прогресс: мы смогли расширить наши знания о регенерации ткани, об имплантации и управлении разумом на несколько десятков лет вперед! И что для этого потребовалось? Всего лишь принести в жертву навязчивого и наглого юнца, который попался на твою удочку, как последний идиот! А знаешь ли ты, чем занимается доктор Уилсон, к примеру? Его работа, вполне возможно, приведет к тому, что мы сможем воссоздать человека лишь по образцу его ДНК - и тогда представь, какие перспективы перед нами откроются! Мы сможем сделать Человека сильнее во всех отношениях, и тогда никому не придется оглядываться на какой-то там Совет, состоящий из трех уродливых морд, просить подачки или поддакивать, как делает это Альянс! Только сделав «Цербер» неуязвимой, крепкой силой в галактике, у которой не будет слабостей, а лишь одни преимущества, мы сможем навязать галактике нашу волю и наше видение! Мы станем свободными! А разве не этого хочет каждый из нас? Так что твой упрек о том, что я думаю только о своей выгоде, несостоятелен. Моя выгода - это выгода как для «Цербера», так и для человечества, и я думал, ты пришла к нам, потому что это понимаешь! Я полагал, что твоя безукоризненная работа на протяжении этих лет - это и есть твое согласие поддержать «Цербер», а что получается сейчас? Ты сомневаешься во мне только из-за смерти какого-то предателя и экспериментов над каким-то ничтожеством?…

Призрак говорил что-то еще, а Хейс буквально затрясло от этих слов: её рука, которая покоилась на кресле за бедром, непроизвольно потянулась к голенищу сапога и извлекла оттуда иглу. Все эти громкие речи были ей безразличны. Возможно, она действительно не могла мыслить шире и постичь всю эту идеологию. Возможно, ей это не дано. В ушах лишь звенели, подобно колоколам, слова «предатель» и «ничтожество». Она вспомнила, как тот, кого Призрак называл «предателем», аккуратно обрабатывал ей раны, стараясь не делать больно лишний раз, а позже почти целомудренно, со сдержанной маской безразличия на лице помогал натянуть ей злосчастные брюки на сломанную ногу, чтобы можно было приступить к реабилитации. Вспомнила она и «ничтожество», которое, пряча растерянность за ухмылкой, проговорило на Иллиуме: «Я тут подумал, Хейс… Возможно, нам все-таки по пути. Если, конечно, ты обещаешь, что из меня сделают кого-нибудь покруче, чем ты». И свой ответ, такой безразличный и совершенно пустой по отношению ко смыслу: «Обещаю, Кэннон». Получается, она дала парню столь же лживое обещание, какое ей самой дал Призрак? Недалеко она от него ушла! Могла ли она принять от него то, что он просил, сейчас, когда все так изменилось?