Осень матриарха

Наши евреи любят страшилки про демоницу Лилит, которая пожирает детишек в колыбели. Но они хотя бы признают, что она была женой Адама. Всемилостивый слепил её из той же красной глины, что мужчину, и вдохнул в её уста не менее гордый дух. Красная глина означает красную плоть, оттого Лилит не боялась, как говорится, ни красной влаги, ни красной нити. И она без помех могла родить и выносить младенца - то были, натурально, одни девочки, хотя не точные копии самой матери. Имею в виду - не клоны. Если уж я взялся объяснять на современный лад... Любая нынешняя женщина родится с запасом яйцеклеток, которых должно хватить на всю жизнь, и даже если муж, который оплодотворяет, всего-навсего один, дети получаются разные. А первая женщина в мире обладала неисчислимым разнообразием наследственного вещества и такой силой желания, что Адам был ей нужен разве что для радости. Хотя радости не особо великой.

Тогда возопил Адам Всевышнему:

– Эта гордячка выбирает, сходиться ей со мною или не сходиться, быть осёдланной или шпорить - хотя какой может быть выбор! И осмеливается в придачу тяжелеть непонятно откуда! Убери её от меня и сделай из живой глины другую!

Но акт сотворения не должен никогда повторяться - если подумать, то ясно, отчего. Это ведь художество, а не ремесло.

Всемилосердный легко вышел из положения: сотворил Лилит мощные крылья, чтобы они перенесли её в дальние земли за Красным Морем, усыпил Адама и взял от него ком плоти, что напротив сердца, а потом смешал с простой землёй и сформовал ему вторую половину. Вот и получилось, что у Евы не оказалось целой бессмертной души - как, впрочем, у Адама тоже. Она и её дети обоего пола (как и полагается) тянулись лишь к одному супругу - а если встречались среди них уклонения от приличий, то лишь оттого, что искали в другом поле всё более точных соответствий врождённому идеалу. Всё это вместе взятое смахивало на инцест куда больше, чем признавали патриархи.

Тем временем бунтарка Лилит рождала настоящих красавиц, подобных себе во многом и, во всяком случае, самом главном. И не было у неё телесной нужды в мужчине для такого. Её отпрыски первого поколения - как чистокровные лошади. Истинная Кровь. Именно к ним входили ангелы - те, что вначале собирались убить детей Лилит. От них не получалось плода телесного, но духовное в людях обогащалось. С такой "ангелицей" и сошёлся Каин после того, как его изгнали за своеволие. А поскольку он был первенцем, то обладал более крепким телесным составом, чем Авель, ехидный и злой в своих слабостях, оттого в каинитах начало Лилит сгладило и дочиста исправило Евины пороки, порождённые кровосмешением. Это снова была Изначальная Кровь, но более жидкая - примерно как в высококровных скакунах. Зато там были сыновья в придачу к дочерям.

Наследство Адама и далее смешивалось с наследием Лилит, постепенно хирея. Но нет, в том не было гнева Господня, поразившего своих вестников духовным бесплодием, а каинитов потопом, - однако им всем было приказано рассеяться и скрыть свои лица от остальных. Священная история многое поставила с ног на голову. Ибо туповатые потомки Евы и Адама ненавидели иных и лучших, чем они сами, пытаясь истребить. Даже если они, как говорится, желали им всего хорошего - чисто на христианский манер.

– Но это сказка или притча, а не было взаправду, - заметила Таригат чуть скомканно. Она чувствовала себя непривычно усталой.

– Как сказать, - возразила Ани. - Один драматург и прекрасный выдумщик замечал: когда он пытается писать чистую неприкрашенную правду, то как раз её не видит. Истина открывается ему лишь в собственных фантазиях.

– И какова истина?

– Замечай приметы. Изначальные Дочери, их беспримесное потомство и сама Лилит являют собой неразделение рас: светлая масть, но черты лица скорее восточные, тёмные волосы и брови - хрустальные глаза с узким разрезом, смуглая кожа, карие глаза и с юности - курчавые седины. Евразия или... Афралия, что ли. Костяк лёгкий, необычно упругий, мышцы - скорее жилы, чем мясо. Женский голос низок и звенит редким металлом. У мужчин почти нет растительности на теле, а на шее не бывает кадыка. Оба пола не смущаются своей наготы. У женщин нет или почти нет регул: неоплодотворённые яйцеклетки не выбрасываются вовне, словно их владелица намеревается жить и плодиться вечно. Мужчины легко воздерживаются от сношений - это для них сродни скорее еде и питью, чем дыханию, но в деле они скорее гурманы, чем аскеты. Они не мучаются родами или телесным бессилием. Могут жить, как патриархи, пока не насытятся своими днями; но не всегда хотят или догадываются. Антропологи с археологами, находя скелет такого "протокроманьонца" со следами страшных ран, либо становятся в тупик, либо делают вид, что перед ними аномалия. Сии люди не ходят под Божией волей и незнакомы с кантовским императивом: ключ к устройству бытия - легко приобретаемое умственное, а также интуитивное знание, которое впоследствии осмысляется. Они как будто добывают свою нравственность изо всей природы. Моральные ошибки им не свойственны, хотя действия могут казаться толпе адамов ужасающими. К новому отпрыски Первоженщины влекутся, словно несытый хищник к добыче: их не надо по сути ничему учить и не приходится вдалбливать никакую науку. Жизнь сама по себе, без свершений и испытаний, имеет для этих храбрецов ничтожную ценность - как говорится, ломаный грош.

– И что - прямо вот так ходите с утверждённым списком и сличаете?
– Таригат словно толкнуло изнутри: вспомнились слова Диамис о красивом черепе из раскопа, попавшем на живые плечи.

– Не смейся. Не надо иметь намётанный глаз афонского монаха, чтобы отделить мужчину от женщины и Миклухо-Маклая - одну большую расу от другой. Здесь примерно так же.

– Можете выразить одним-двумя словами?

– Гении. Вот тебе слово. Поясню. Не таланты - те, как правило, ощущаются аномалией и переразвитием какой-либо одной из сторон. Не писаные красавцы: интересный облик не то же, что иконописный. Однако несущие бесспорную печать. Гении неистребимы. Они настоят на своём рождении, сколько мать ни делай абортов. Таланты - результат естественного отбора: чем больше людей родится, тем как бы обильнее и дары Бога человеку. Гении непокорны, хотя это не такое уже отличие. Послушность обычных детей и то требуется воспитывать с пеленок, сломав зародыш воли в самый первый день. Талант можно поощрить или подавить, гений вырастает помимо законов. Принизить гения невозможно, истребить гениальность можно разве что убив вместе с носителем её. Но, как говорят, она прорастёт сквозь изнанку земли и поцелует весь цветок от корней до лепестков. Да. запомни вот ещё что: гений женщины, величие женщины - иные, чем у мужчины. Он обретает, ей дано изначально.

– Я не забываю. И с каких пор вы отделяете зерно от плевел?

Но сама Таригат уже знала. Незадолго до закрытия границ, хотя их небоскрёбы существовали раньше - и выглядели более мутными, чем ныне. В её же трёх лесных деревнях - с начала их возникновения.

– Скажем так - со сравнительно недавних, - сказала Ани.
– Но мы лишь ищем и поддерживаем. Благодаря мудрости Башен завязи детей Евы, возникшие в утробе какой-либо из наших питомиц, рассасываются едва заметно для матери. Мальчики от крови Лилит и Каина благоприятны, хотя им приходится умирать, поднимаясь по ступеням, но такие же девочки много ценнее - их бытие не прерывается, они рождают таких же, как они сами, постепенно выжимая, выбивая рабскую наследственность там, где она ещё теплится.

"Мои эркские родичи, напротив, лелеяли скрытно и не давали проявиться вовне. Но в их саду не было небесных твердынь".

– И всё же истинная Лилит в полном расцвете появляется на свет крайне редко. Один из её знаков - белая сова, как у королевы Гвиневры. Другой, менее приятныйна вид, - летучая мышь-десмод с седым мехом.

Белая. Седая. Настала пауза, которая призывала Таригат подать реплику не из самых умных.

– То не оговорка? Лилит - разве она не умерла давным-давно?

– Существует преемство. Если тебя смущают зловещие образы - вспомни, что, по исламским поверьям, летучую мышь создал пророк Хесу, и это самое таинственное из его созданий.

– Разве эти твари не попадались человеку задолго до пророка?

"Так же как кошки с собаками", скрытно добавила Таригат в мыслях.

– И разве Иисус создал что-то или кого-то помимо самого себя? - повторила вслух

(Вот что говорила Татьяна, но об этом её заместительница узнала много позже:

"Яхве через Деву Марию пересоздал истинного человека в его чистоте: этого у Христа не отнимешь. Но как самостоятельное божество Иисус слаб - умеет управлять лишь созданной им иллюзией. Во вселенной, отмеченной знаком великого множества, ибо "Хвала Аллаху, Господу миров!", - он тянет самое лучшее на частного божка".)

– Ты слишком много спрашиваешь, - сказала ей Ани.
– Думай.

Плохая привычка - уточнять неизвестное тебе прямо во время экзамена. Разве тут экзамен?

"Думаю. Высокая Кровь призывает высокую кровь, Древняя Кровь на древнюю кровь - так говорят в Динане, описывая плотское тяготение. Эпитеты многозначны, с успехом можно применить и к ранним адамитам. Надеюсь, эроским экспериментаторам не приходится сводить нужных им людей словно скот. Потому что для полного соития необходима гибельная страсть - примерно такая, какую литераторы именуют "кровавой жаждой". Что вызвало во мне эти слова? Упоминание детей ночи?"

Верховная жрица Тергов кивнула, будто подслушав мысли. Да, сказала себе Таригат, я постепенно угадываю суть и смысл сакральных образов. Рукам Всевышнего явно поклоняются и в Эро: их прообразы - грешный Адам и чистая Лилит. Моя любимая Богоматерь Ветров - не новая Ева, как в канонической вере, но безмужняя Царица Луны. Кто может вместить, да вместит. Но как вместить в себя всё сразу?

– Та-Циан привыкла думать по-мужски расчётливо, - подтвердила Ани-Рена.
– Ей нужно время. Но время - иллюзия, созданная умом, а не попеременное чередование причин и следствий: что откуда вытекло, что куда втекло, словно в бассейн с фаллопиевыми трубами. А надо взять всё сразу и навсегда. Самые мужские из мужчин, математики, достигают вершин взлёта на женский манер. Вспомни Великую теорему Ферма. Современные математики доказали её с великим трудом, но так и не смогли понять, как древнее знание могло привести к такому выводу. То же говорили об Эйлере. Но всё было куда как просто: обычного мужского, доказательного пути и не было. Обоих на совесть озарило сверху.