Осень матриарха

А крошечные очажки сражений не унимались; в малом Динане они всегда тлели под слоем пушистого пепла. Дуэли, которыми в городах и весях извечно баловались все и вся, при тогдашней идоло-демократии стали похожи на шампунь и кондиционер в одном флаконе. То есть воплощали бунт сам по себе и вдобавок были очень удобным способом самоубийства: если ты умер, в кутузку тебя уж никакие власти не засадят. И, между прочим, стандартный разгон демонстрации (дубинки, брандспойты, слезоточивый газ) кончался несколько большим числом трупов, чем один или два (типа ничья). Это притом, что народу собиралось в разы больше.

Проходили такие состязания в чести и гордости по давно заведенному и устоявшемуся порядку. Рано на заре оппозиционеры заполняли собой один из окраинных лесопарков, аккуратно блокируя немногочисленных стражей порядка. Последним, кстати, было тоже интересно посмотреть на то, как парочка к обоюдному удовольствию приканчивает (или не приканчивает) друг друга, поэтому никаких обид.

Чуть попозже, когда всходило солнце и с травы сходила роса, утихал дождь, подтаивал иней или делался не таким рыхлым снег, являлись оба спорщика, секунданты с фальшфейерами, шамбарьерами и подобным как бы ненастоящим оружием - их дело было не драться, а разнимать. За ними обычно следовал скромного вида пикап с неплохим оборудованием для реанимации и командой частных медиков.

Во времена нашей молодости люди были куда легкомысленней: хотя ведь и политической подкладки не было видно из-под алого плаща, и маскировать слёты заговорщиков не казалось тогда насущным, сказала себе Та-Циан. Известно ведь: неуверенная в себе власть сверх меры портит жизнь окружающим.

Оттого и приходилось большой и малой оппозициям сожительствовать. Нет, термин вроде нехорош, поправилась женщина: пребывать в симбиозе. Запретить многолюдные гуляния в здешних Гайд-парках было стрёмно и явно бы убавило правящим дядюшкам популярности. А это недурно прикрывало поединки, казавшиеся в стране, пытающейся набраться респектабельности, прямо-таки верхом последней.

Прибавим, что жертв от дуэлей было меньше, чем от автолюбительства, горного туризма, скоростного дайвинга и прочих фишек развитой цивилизации, но на экстрим первого вида шли, чтобы с гарантией погибнуть. Нехилая ведь разница.

С другой стороны, кому хотелось мусолить сии материи? Официальной медицине забот не прибавлялось, народ безмолвствовал, у сановитых бульдогов хватало иных развлечений. Церковь и умма соблюдали чёткий паритет, и хотя обе протестовали против беспричинного отъятия жизни, оставалось это в границах воскресной школы и пятничной мечети. Чего и всем вам желаем.

Но однажды заурядная по виду стычка приняла оборот, который вырвал Та-Циан из уютного подземного дворца рядом с Розой Мира и направил в чиновный Эдинер по глубоким снегам. С какой стати она заинтересовалась иллюстрацией в видеотаблоиде - самой было непонятно: из ностальгии или интуиция взыграла? Вместе с нею двинулся Керм: за своё магистерство Тергата расплатилась с Оддисеной авансом, а вот Хрустальное Братство по-прежнему числило за верховной мамой-жрицей должок, и немалый. Вот побратим и взялся наблюдать за процессом, уютно расположившись у посестры под боком. Домик на окраине был снят за головокружительную цену, но не в Ано-А ведь располагаться и не в старой деревянной конуре, где давно простыл след Братства.

Так вот. Тангате как раз исполнилось девятнадцать, и как шевалье д` Эон в ранней молодости, это был нежный и светлый человечек, сказала себе Та-Циан с куда большим проблеском чувств. Прилюдное оскорбление, которое он не сумел проглотить, было необычного свойства: его оппонент добродушно заявил, что не ходит на такой-то литературный сайт, потому как там "сплошная гомосятина". (Перевод слова и последующих двух с высокого ад-динани на рутенский литературный язык адекватное.) Тангата не менее вежливо поправил: "Не стоит при мне выражаться таким стилем: я ведь не называю вас ни гетеросятиной, ни женоложцами". Оба были при оружии - дедовском, по всей видимости. Оппонент взмахнул рукой и сгоряча хватил соседа за набалдашник... Нет, скажем так: за эфес шпаги. Сабли в Эдине вышли из моды вместе с кавалерией. А вот условный рефлекс остался - именно поэтому история подпала под формулировку "оскорбление личного оружия самурая". Так, во всяком случае, было изложено в одном из сокровенных сказаний. В Динане имеется небольшая диаспора выходцев из Ямато. Кое-кто из них белокурые, почти все темноглазы, большинство без особых признаков бороды.

Если бы парни сцепились тут же на улице. Если бы даже их не сумели развести. Если бы погибли - один или оба.

Но они, как порядочные мальчики, договорились о митинге на лоне природы. Типа жеста учтивости по отношению к фрондёрам и прикрытия для себя самих.

В хрупких женственных юношах зачастую прячется невиданный потенциал. При первом возгласе "Начинайте!", который издал один из секундантов, Тангата виртуозно обошёл шпагу атакующего противника и одним ударом рассёк мощного мужчину наискосок: с левого плеча до паха. Видимо, клинок и впрямь был древней закалки, усмехнулась Та-Циан. Не то сам юный кавалер: выронил шпагу, пал на колени и вывернулся всем нутром на снег. В первый раз такое случается: потом привыкают.

Полиция мигом его повязала. Кто её пропустил через толпу - непонятно, скорее всего, позиции сдала оппозиция: то, что осталось от второго поединщика, никак не удалось бы выдать за тяжелораненого.

А дальше началось самое интригующее.

Тангате был предъявлен букет обвинений, которые сочетались друг с другом куда хуже, чем розы и гвоздики. Убийство на гомосексуальной почве. Неудачная попытка суицида. Участие в несанкционированной акции протеста.

Всё это вместе тянуло не на "вышку", последнее как раз, пожалуй, устроило бы мальчика. Во всяком случае, теперь. Но однополый секс плюс тяга к смерти - это пожизненный жёлтый дом строгого режима и без права на помилование. И хотя жизни как таковой остаётся от силы лет пять-шесть, до конца, как говорят, ещё допихаться надо.

Нет, поправила себя Та-Циан. Цепляло вовсе не это. Подобный расклад выпадает рядовому гражданину Динана не реже, чем рутенцу, и как-то справляются. За каждым психом ведь не уследишь - запивает он барбитурат денатуратом или простой дистиллированной водицей.

Вот вам голые факты. Наш Тангата (нет, каково имя - почти созвучное Таригат) был второкурсником небольшого престижного института, который просвещал молодёжь по части построения историко-динамических моделей, прогностики и футурологии. Название заведения звучало невыразительно и плохо запоминалось, как лицо разведчика-профи, брали туда отпрысков ныне правящего класса, распределение выпускников было закрытым, то есть неясно, куда они потом девались. А заведовал любимой кафедрой нашего фигуранта некто Рейналт Ди Райнеке, фамильярно - Рени, Рейни или даже Рейнмен, самый молодой и психованный из динанских профессоров. Гениальный аутист пренебрегал Братством, но сама Оддисена прекрасно знала, что он ворочает для Лона широкомасштабными делами, связанными далеко не с одной армейской шагистикой и логистикой, и делает это из чисто профессионального интереса. Типа "Это отличная физика, математика, социология и далее по списку". Марэм, золотце наше сусальное, всё норовил его присвоить. Полиция и внутренние войска были как бы его разросшейся личной гвардией - что вполне объясняло их роль в захвате убийцы-изувера.

Иными словами, теперь у Марэма-ини отыскался рычаг, которым, как некто считал, можно было наверняка перевалить профессора на желаемую сторону.

– Как это мы не занялись этим сокровищем мысли раньше?
– спросила Та-Циан Керма, когда вникла в интригу.

Ответ Керма был типичен для Динана - и ни в коей мере для Рутена.

– Слишком был достойный противник, чтобы его лишиться, - побратим мечтательно посмотрел вдаль.
– Жалко: и твои так-сказать-родичи стали один другого гаже, и Рейналта норовят разорвать пополам, как соломонова младенца из притчи. Всё как есть портится и мельчает.

– Да нет, скорее меняется. Положим, на обломках... как его? Самовластья можно начертать кое-что симпатичное. Здешние стратены могут свести меня с Дождевым Человеком напрямую?

Она сама удивилась, что её личная харизма действует вне Лэна. Хотя дело не в одной харизме - от некоторых приглашений трудно отказаться. В Эдинере вошло в привычку не отягощать себя личной охраной: громоздко и толку никакого, непонятно в какую сторону сработает. Лучше иметь рядом одного человека, но верного. Хотя бы меньше народу пострадает.