Осенний лист или зачем бомжу деньги
Шрифт:
Сидоров пожал плечами.
– У меня нет наследников, кроме государства и…тебя.
Сидоров хотел запротестовать, но увидел, что Самсонов слегка прикрыл веки и отрицательно мотнул головой, мол, не перебивай, промолчал.
– Свое предприятие я завещал российскому правительству. Я рассказывал тебе об этом своем желании… Дом в Таргани со всем, что в нем находится, дом в Москве на Рублевке и виллу в Марбелье я распорядился продать и на эти деньги организовать клинику для лечения больных СПИДом… Деньги, которые хранятся на моем личном счете, я отдаю тебе. После моей смерти в установленный
Старик замолчал, облизнул сухие губы, взглядом указал Сидорову на стакан с водой, стоящий на журнальном столике. Сидоров подал его
Самсонову. Сделав глоток и немного отдышавшись, Андрей Валентинович сказал:
– Тебе паспорт надо поменять.
– Уже делается. Я сегодня утром сфотографировался и отдал фотографии одному хорошему человеку. Он обещал сделать быстро.
– Это хорошо… Дом, который вы построили с Катюшей, и который отобрал Пархом, тоже будет твоим. И деньги, которые он у Катюши украл, вернутся и перейдут к тебе. Но это уже не по завещанию. Мы с
Матвеем и этот вопрос обсудили… Что-то от Дениса ни одного звонка.
Позови Николашу.
Сидоров позвал секретаря.
– Что Денис?
– Не звонил.
– А ты ему?
– Как всегда, недоступен.
Николаша резковато дернул плечами. Он казался слегка смущенным, словно расстраивался от того, что не может выполнить задания шефа.
Но Андрей Валентинович, по-видимому, хорошо изучивший мимику и жесты своего секретаря за то время, что тот у него проработал, уловил в этом смущении нечто другое.
– Ты что-то не договариваешь…
– Да нет. Правда. Не могу дозвониться до Дениса Александровича.
– Говори, Николаша. В моем теперешнем состоянии, знать о неприятности лучше, чем ее ожидать. Рассказывай, а то уволю.
– Да нечего, собственно, рассказывать…
– Я вижу, есть что.
– Ничего еще не известно… По первому каналу ТВ передали, что на четырнадцатом километре трассы Домодедово-Москва произошло ЧП, взорван автомобиль марки БМВ. Предположительно - в машину выстрелили из гранатомета.
– Что по времени?
– Это произошло через двадцать две минуты после посадки самолета, на котором летел Денис Александрович.
– Денис мертв…, - прошептал Андрей Валентинович.
– Из БМВ извлечено два сильно обгоревших тела. Останки вывезены в
Москву, - продолжал Николаша.
– По номеру автомобиля идентифицирован его владелец, точнее тот, кто ею в настоящий момент пользуется… пользовался. БМВ причислена к гаражу администрации президента России…
– Денис мертв, - повторил Самсонов.
– Ничего еще…, - начал Николаша.
– Брось, - резко, насколько это ему позволяло самочувствие, перебил его Самсонов, слабо шевельнув рукой.
– Я уверен, что один из обгоревших трупов - наш Денис Александрович. Если бы он был жив, обязательно вышел бы на связь. Не позвонил бы сам, так ты бы до него дозвонился.
– И все же я попытаюсь еще раз, - не желал мириться с действительностью Николаша.
– В Москве чуть не каждый день кого-нибудь взрывают или расстреливают. Совершенно не обязательно,
– Иди. Пытайся, - разрешил Самсонов.
Николай Любимов вышел.
– Включи-ка телевизор, сынок, - попросил Андрей Валентинович
Сидорова.
– Может, скажут чего?
Было совершенно ясно, что и Самсонова не покидает надежда, что
Десницкий все-таки жив.
По первому каналу показывали какой-то голливудский боевик с Брюсом
Уиллисом. Стреляли, взрывались бочки с бензином и автозаправочные станции, а из сбитых водяных колонок высоким фонтаном били струи воды. У Брюса, как всегда, был разбит нос, и он в очередной раз спасал мир. Спасти мир можно было, только взорвав и разнеся в клочья половину Америки. Грохот стоял жуткий. Сидоров уменьшил громкость почти до нуля.
– Может быть, вам не стоит ехать в Таргань?
– мягко посоветовал он
Самсонову.
– Может быть… Но я поеду. Это мой долг. Я должен отдать все долги пока жив, нельзя оставлять их здесь… Да ты не переживай по поводу моего самочувствия. Доберусь. В воздухе я, как не странно, даже лучше себя чувствую, мотор более исправно работает. Вот такой парадокс. Привык, наверное, летать. Полжизни в воздухе провел. То на самолетах, то на вертолетах. А если что, у меня Николаша есть.
– Но он же не врач.
– Николаша? Врач. Окончил медицинскую академию. Правда по направлению бизнеса в медицине, но разбирается кое в чем. Его там не только медицинским оборудованием торговать учили. Я его и взял-то к себе из этих соображений. У Николаши и таблетки разные есть и прочая амбулатория. А в Таргани у меня замечательный личный врач.
Кардиолог. Он сможет поставить меня на ноги…А если не сможет…
Знаешь, Алексей, я смерти не боюсь. Даже хочу поскорей умереть, с нетерпением жду ее прихода. Может быть, там… я встречусь с Катюшей и смогу получить ее прощение? Мы все там встретимся. Я, Владислав,
Катюша, Сима… Мы встретимся и все обсудим. И простим друг друга.
Понимаю, разговор этот будет непростым. Нужно будет очень многое объяснить и, наверное, многое понять…
Самсонов внимательно посмотрел на Сидорова и, уловив в его глазах некое беспокойство, похожее на смятение, опроверг возможные сидоровские подозрения:
– Нет, я не сошел с ума. Я вполне адекватен. Некоторое время назад мою адекватность подтвердил Матвей Пальман. Но знаешь…, когда стоишь на пороге…- Неожиданно Самсонов напрягся и сделал нетерпеливый жест.
– Ну-ка, сделай громче.
Наверное, Брюс Уиллис уже спас мир или показ фильма прервали ввиду экстренного сообщения. Диктор радостно сообщал, что сотрудник администрации президента, за которым закреплен подорванный автомобиль марки БМВ жив, а за рулем в момент взрыва находился его личный водитель. Было непонятно, огорчала ли диктора смерть водителя и того, кто был пассажиром, но то, что кремлевский чиновник остался в живых, его явно радовало.
На экране появилась чадящая разбитая иномарка. В некотором отдалении от места катастрофы толпились зеваки, а возле машины стояли крепкие ребята в темно-синих комбинезонах с надписями 'МЧС