Осенняя мечта
Шрифт:
Я потрясённо позволил усадить меня за стол, послушно выпил компот с примесью лекарственных трав. Он ушёл, а я заснул, скрестив руки на столе и опустив на них голову. Крепко заснул…
Спал до вечера… Потом проснулся почему-то в своей кровати, разутый. И у прикроватного столика на блюдах под крышками ждала меня еда. Успел умять почти целиком запечённую с овощами курицу – до того проголодался – как вдруг возле стола появился Кан.
– Слыхал, что ты не ешь и не спишь, - он дружелюбно улыбнулся, - Ну, хотя бы успокоился, увидев, что всё-таки иногда ты что-то ешь.
Я смущённо посмотрел
– Позволишь тебя развлечь моей болтовнёй или игрой? Хотя бы на чуть-чуть, чтобы немного отдохнул.
– Ну…
С одной стороны меня ждали дела, но, с другой, он искренне хотел подбодрить меня. И ещё мне нравилось, как он рассказывает и поёт… и я не смог справиться с искушением ещё хоть немного послушать его, мастера слов.
– А что ты нового и интересного услышал или сочинил в последнее время? – спросил я, - пододвигая к нему тарелку с яблочным пирогом.
Он почему-то любил есть пироги с вареньем или ягодами. А на мясные даже смотреть не хотел. Я заметил его неприязнь к мясной пище – и если угощал его, то чем-нибудь растительного происхождения.
– Я на днях песню сочинил новую, - Кан присел на краешек стола, со свободной стороны, - Послушаешь?
Искренно ответил:
– С удовольствием.
– Тогда спою, - он усмехнулся, - Люблю, когда меня любят слушать.
И Кан запел, красивым голосом, упоённо, отстукивая ритм по столешнице ногтём:
Твоя дорога найдёт тебя,
Где б ты ни был, где бы ни шёл.
Не унять в сердце пламя жизни огня…
И все потери, просто чтобы себя нашёл.
Твои спутники тебя найдут.
И ни время, ни расстоянья преградой не будут.
Если ты отдыхаешь иль спишь, всё равно этот путь тут.
Ты идёшь, даже если потерян и дороги никуда не ведут.
Твоя песня однажды найдёт тебя.
И ты споёшь её всем собой и от всей души.
Ненапрасны проползшая по руке тля…
И даже твоё паденье и слёзы в глуши…
Твоя дорога найдёт тебя,
Где б ты ни был, где бы ни шёл.
Не унять в сердце пламя жизни огня…
И все потери, просто чтобы себя нашёл.
Твоя любовь придёт и обнимет…
Встреча та суждена давным-давно…
Она придёт и тебя на горной дороге поднимет…
Ты только не говори, что тебе всё равно!
Твои награды, твои печали…
Они все всего лишь шаги на вечном пути…
Когда тебя не узнали, когда не встречали…
Когда не заметили… Твоё найдёт тебя: просто жди…
Твоя песня однажды найдёт тебя.
И ты споёшь её всем собой и от всей души.
Ненапрасны проползшая по руке тля…
И даже твоё паденье и слёзы в глуши…
Твои дары найдут тебя и проснутся…
Все свои награды не пропить и не потерять…
Отец всех миров и дорог однажды к тебе прикоснулся…
И вся эта жизнь, просто чтобы тебя обнять…
Твой мир и твоя дорога во век неразлучны…
И самое важное увидит твоя тропа…
И если сейчас твои глаза, глядя на мир, замучены…
И если нет сил, и если на месте застрял, с тобою сейчас Она.
Твоя дорога найдёт тебя,
Где б ты ни был, где бы ни шёл.
Не унять в сердце пламя жизни огня…
И все потери, просто чтобы себя нашёл.
Его слова, казалось, вливались прямо в моё сердце. Слова о выборе. О предназначении. О жизненном пути. Что всё не напрасно. Усталость, паденье и слёзы отчаяния… всё не напрасно… всегда есть надежда пройти по своему пути… пути своей души и мечты… Песня спетая будто бы между прочим, песня выбранная им случайно, но мягкой ладонью скользнувшая по моей душе… Я всегда удивлялся способности некоторых менестрелей петь о себе и одновременно петь обо мне! Я даже не сразу нашёл слов, чтобы что-то ответить ему…
А потом мне захотелось сделать ему приятное. Я сказал:
– Мне мой дед интересный инструмент подарил, но я не очень-то и умею на нём играть. Хочешь, позволю тебе сыграть на нашем семейном сокровище?
Про сокровище я, быть может, загнул. Точнее, это было моё личное сокровище. Так как прочая родня ценила преимущественно наследное оружие от предков и прочие подобные вещи.
Глаза Кана зажглись интересом:
– А покажи, - попросил он, - Мне всегда приятно подержать в руках какой-нибудь инструмент.
Я попросил его выйти ненадолго – он послушно исполнил – и достал из тайника футляр с дедушкиным подарком. Пригласил его обратно в мои покои. Протянул ему футляр. Мужчина благоговейно его принял. Маг. Талантливый сказитель и менестрель. Ещё и музыкант. Как много талантов вместилось в одном только человеке!
Кажется, такое лицо не всегда видел даже у людей, получавших от меня или в моём присутствии награду. Кан так воззрился на флейту, словно она была чем-то древним и священным, словно дыхание и напутствие самого Творца! С восхищением, с почтением он осторожно рассматривал деревянный инструмент, узор на нём. Немного сыграл.