Основы человечности. Работа над ошибками

В любом случае пока что загадывать на будущее было рано, и ситуация выглядела не настолько критичной, чтобы запрещать ребёнку есть конфеты.

Хотя чужие методы воспитания — это, конечно, не проблема Тимура. Особенно когда дело касается семейства Гавриловых, от которого он уже давно старался держаться подальше. Старался, старался… и вот уже Инга сидит у него на кухне и гипнотизирует взглядом коробку конфет.

— В одной конфете всего шестьдесят восемь калорий, — объявила Ксюша, что-то внимательно изучив в телефоне. Вот уж кто никогда не делил проблемы на свои и чужие и вечно бросался их решать с целеустремлённостью бронепоезда. — Для того, чтобы истратить такое количество, достаточно полчаса погулять пешком. Вот сейчас чаю попьём — и пойдём гулять. Так что ешь хоть две штуки и не парься. Тебя же до вечера отпустили?

— Да. Папа сказал, что если я контрольную по физике напишу на пятёрку, то могу после школы погулять.

— В смысле? А если бы ты её на четвёрку написала? Дома сидеть, что ли?

— Ну да. Сидеть, учить. Решать. Всякое такое.

— Вот он му…

— Ксюша! — одёрнул Тимур.

— Мудрейший воспитатель и заботливый родитель, — выкрутилась девчонка. И, кажется, она имела в виду не только проблемы подруги, но и детство Людвига. В целом Тимур был с ней согласен, но совершенно не представлял, что может сделать для Инги. Поддержать разве что.

С детьми вообще было тяжело в этом плане, потому что обычно вся помощь, доступная учителю, к моральной поддержке и сводилась. Порой Тимур ловил себя на мысли, что надо было идти на психологию, а не на истфак. Может, тогда бы он лучше понимал, о чём говорить, как спрашивать и что советовать.

Хотя какой из него психолог? Тут со своими заморочками разобраться бы, прежде чем в чужие лезть.

Но каждый раз при виде очередной расстроенной девчонки или нервного ершистого мальчишки хотелось сделать для них хоть что-то. Защитить от строгих родителей, жестоких ровесников, чересчур придирчивых педагогов и всего злобного взрослого мира. Потому что Тимур слишком хорошо помнил, каково это — быть одиноким и бесправным. Каково быть ребёнком.

— Ты вроде вчера хотела что-нибудь взять почитать? — спросил он.

— А… да. Если можно.

— Фэнтези? — предположил Тимур, почти уверенный, что попал в точку, но в ответ неожиданно прозвучало:

— Не обязательно. Я Дюма люблю и Пикуля. Но дома не всё, а с экрана мне читать запрещают, чтобы глаза не портила. И так минус три уже.

— Глупость какая! — фыркнула Ксюша. — Нормальные современные читалки на зрение влияют не больше, чем обычная бумага.

— Читалка у меня была, мама когда-то подарила. А потом сама же и отобрала. Ей обязательно надо обложку видеть, иначе она думает, что я всякие глупости читаю.

— Какие, например?

— Ну… разные… — Инга покраснела так, что Тимур представил себе как минимум «Камасутру». Или хотя бы «Лолиту». — «Анжелику»…

— Скажи ей, что это тоже исторический роман. Почти как Дюма! — Вот уж Ксюше-то запрещать чтение точно было бесполезно. Она поглощала литературу в немыслимых количествах: и бумажные книжки, и электронные, фантастику, детективы, фанфики, комиксы, с читалки, с компьютера, с телефона, ночью под одеялом, днём под партой… Иногда Тимур всерьёз подозревал, что даже спит этот безумный ребёнок под какую-нибудь аудиокнигу.

— Она знает, она читала.

— То есть ей можно, а тебе нельзя? Что за двойные стандарты?!

— А Дрюона ты пробовала? — вмешался Тимур.

— Нет, — ответили девчонки хором, не разобравшись, к кому из них он обращается, или просто решив не заморачиваться такими мелочами.

— Так… ладно. Осталось вспомнить, куда Диана его запихала.

В некий момент их совместной жизни книги в квартире стали занимать слишком много места: что-то (в основном детские сказки, классику и произведения из школьной программы) покупали ещё родители Тимура, потом он добавлял уже на свой вкус — приключенческие и исторические романы, фантастику, научную литературу и справочники для работы. Диана в целом была не против домашней библиотеки, просто её интересы лежали в других областях — естественные науки, мода, искусство, семейные саги и романтика.

Всё это покупалось чаще, чем читалось, и стремительно заполняло шкафы (в два ряда), полки и все прочие горизонтальные поверхности. То, что не открывалось уже давным-давно, почти решили отдать в библиотеку, и даже сложили в картонные коробки… А потом переглянулись, вздохнули — и запихали эти коробки на платяной шкаф, поглубже, чтобы в глаза не бросались. Вроде как и место на полках освободили, и расставаться с книгами не пришлось.

Тимур прикинул высоту шкафа и шаткость стремянки и поморщился. Он и в лучшие-то дни опасался с неё грохнуться (при том, что вообще-то высоты не боялся и проблемами с вестибуляркой не страдал), а уж сегодня…

Нет уж! Прибрался — и хватит физической активности.

— Ксюш, можешь в спальне на шкаф залезть? Я тебе стремянку подержу, а то она шатается, и подстраху…

— Я тоже могу! — вскочила Инга.

— Я боюсь, ты не дотянешься, — остудил её пыл Тимур. На самом деле девочки были почти одного роста, но Ксюша хотя бы не имела привычки вздрагивать всем телом от любого постороннего звука. Да и в целом с ней было проще. — А ты пока в другой комнате посмотри, там тоже книжки есть. Может, что приглянётся.

Инга послушно переместилась в гостиную, и вскоре оттуда раздался характерный шелест книжных страниц, изредка прерываемый жужжанием входящих сообщений.

Ксюша, как и ожидалось, вверх по стремянке взлетела легко и до первой коробки с книжками дотянулась без проблем, а вот чтобы добраться до второй, ей пришлось почти лечь животом на край шкафа. Футболка задралась, обнажив подсохшую царапину на боку.

— Не болит? — спросил Тимур.

— Что? А, это… Нет, я и забыла уже.

Прозвучало это легко и беззаботно, но что-то подсказывало Тимуру: не забыла. Он бы на её месте точно не забыл. И дело, конечно, было не в царапине, а в сопутствующих обстоятельствах.

— Извини. Мне правда очень стыдно, что так получилось.

— Да бросьте, всё нормально. Если я даже на Диану вашу не сержусь, то на вас и подавно. Так, держите коробку. Осторожно, тяжёлая.

— Можно подумать, я не в курсе! — Книжки действительно весили немало, и Тимур постарался побыстрее перехватить их и поставить на пол. — Всё, слезай. И спасибо, что не стала ругаться с Дианой. Она не хотела ничего плохого.

— Я догадалась. — Ксюша спрыгнула со стремянки, проигнорировав ступеньки, и сразу же полезла в ближайшую коробку. — Не поняла только, как её Людвиг уболтал его не убивать. Ведь вы же ей ничего не рассказывали? И она до сих пор считает, что это он во всём виноват?

— Да. Нет. То есть нет, не рассказывали… — А вот сейчас главное — побыстрее вышвырнуть из головы то, о чём никто не рассказал Диане. — Я сам не знаю, с чего она вдруг сжалилась.

— Или просто затаилась. Выжидает и собирает информацию.

О таком Тимур не думал. Он вообще сомневался, что прямолинейная и вспыльчивая Диана умеет выжидать. С другой стороны, с распознаванием эмоций Ксюша всегда справлялась лучше него.

— Думаешь?

— Не уверена. Она точно что-то скрывает, но я не знаю, что и с какой целью. Может, просто волнуется, как бы Стас не узнал про её мохнатую ипостась… О! А это что?