Осторожно! Влюбленная ведьма!

И хотя тройное стекло большого, почти на всю стену окна надежно защищала одиннадцатилетнюю Кэсси и от промозглого ветра и от ледяных струй ноябрьского ливня, на душе у неё было также холодно и пасмурно, как и за окном.

Мысль о родном Нью-Йорке наполняла сердце девочки такой неизбывной тоской, что слезы сами собой начинали сочиться из ее грустных глаз. В Нью-Йорке осталась её лучшая подруга, её любимая комната, мама, папа и Ричи.

Она покинула дом всего две недели назад, однако ей, казалось, что прошла уже целая вечность. Как там её Пенелопа?

Кэссиди до последнего дня не верила, что родители всё же исполнят свою угрозу и отправят её в закрытую школу-пансион в Англии.

А они всё-таки сделали это.

Не то, чтобы она не заслуживала наказания. Заслуживала, конечно.

Но не такого же сурового!

Она же ведь объяснила маме, почему они с Пенелопой должны были вмешаться. И не просто объяснила, предоставила протоколы всех четырнадцати дней наблюдений с полным списком пострадавших. И не только протоколы, но и список литературных, сериальных и кинематографических героинь, которым вот такие вот бабники испортили жизнь, причинив тем самым невыносимые душевные страдания. Настолько невыносимые, что некоторые так и не смогли оправиться и покончили свою жизнь самоубийством. Сначала они с Пенелопой хотели статистику из реальной жизни раздобыть, но кто же её одиннадцатилетним девочкам предоставит? Да и была ли такая, они тоже не знали. Вот и пришлось довольствоваться, так сказать, подручным материалом.

Кэсси была уверена, что уж мама её, как женщина женщину, поймёт. И всецело будет на её стороне. Но мама, хотя и сказала, что понимает её, тем не менее, на её сторону не встала. Как и папа и Ричи. И даже крёстная. Все они стали на сторону Алекса. Все они пытались её убедить, что Алекс — возможно и сердцеед, но при этом, в отличие от неё, он взрослый и ответственный человек. А она своими действиями не только сорвала тайную полицейскую операцию и спровоцировала крупный межсторонний скандал, но и подвергла опасности несколько жизней: свою, Пенелопы, Алекса и Вайлда. Причём, свою настолько, что теперь её приходится прятать от плохих парней, которые хотят её похитить и допросить с помощью глубокого ментального сканирования.

Ага, так она и поверила! Плохие парни! Какие ещё плохие парни?! Единственные плохие парни, которых она знает, это Каролинг и его дружок-тролль!

А значит, её предатели родители и предатель брат боятся, что она кому-нибудь расскажет именно об Алексе и его дружке. Можно подумать, находясь в Англии, она не найдёт способ, как связаться с прессой? Вот, наивные! Ей стоит только захотеть!

Однако как бы зла она не была на родителей, Ричи и крёстную — она верила, что насчёт сорванной ею полицейской операции и скандала, они сказали ей правду. Да и как можно было не верить, если она подслушала как-то телефонный разговор Ричи с отцом Алекса, а он, ни кто-нибудь, а целый глава Управления Межреальностной Безопасности: много она, к сожалению, из отрывистых фраз брата не узнала, но то, что Алекс работает на своего отца — поняла. Поэтому связаться с прессой и тем самым ещё больше навредить Алексу она, конечно, могла бы, но не будет, потому что тем самым она навредит также и Межреальностной Безопасности.

Она может и маленькая, но не глупая. Жаль вот только, что родители этого не понимают. Тяжело вздохнула девочка. Поговорили бы с ней как со взрослой. Всё объяснили бы ей. И она бы поняла. Всё поняла. Она же не вчера родилась. Ей уже почти двенадцать лет. И она уже давно, лет с десяти, так точно, не мультики про принцесс смотрит, а сериалы про шпионов и полицейские процедуралы. И поэтому она всё знает и про тайные полицейские операции и про то, что тайным агентам иногда, во имя закона, приходится-таки нарушать закон.

Она пыталась объяснить это и маме, и папе и Ричи. Она обещала, что никому ничего не расскажет. Пыталась убедить их, что она осознала свои ошибки. Она даже готова была принести кровную клятву, что никогда больше близко не подойдёт к Алексу и поэтому больше ничем не навредит Межреальностной Безопасности.

И они сказали, что верят ей. И всё равно отправили за тридевять земель в богиней забытую школу.

Нет, сама по себе и школа-пансион и графство Суссекс[1] ей нравились. Аккуратные белоснежные домики с ярко-красными крышами, увитые садовыми розами изгороди, бескрайние пастбища с отарами овец, старинные часовни, живописный берег залива Ла-Манш.

Порой Кэсси казалось, что она прибыла сюда не на поезде, а в машине времени, настолько жизнь в графстве Суссекс отличалась от Нью-Йорка.

Школьная директриса была сторонницей классических ведьминских традиций и потому в школе строго соблюдались такие традиции ведьмовства, как обязательное ношение высокой остроконечной шляпы, черный кот и уроки езды на метле.

К слову, именно выданный ей в первый же день прибытия в школу котёнок, и не позволил Кэсси сбежать при первой же возможности. Теперь вот она решила, что сначала научиться летать на метле, а уже потом, когда придёт тёплое время года… улетит.

Училась она быстро, поэтому могла бы и раньше. Однако здраво рассудив, что Атлантический океан — это не лужа, и потому лететь ей далеко и долго, решила, что по тёплой погоде это всё же будет делать и приятнее, и для здоровья безопаснее.

Кроме того, ей также очень нравились уроки зельеварения. И подруги появились… Правда, именно на уроках зальеварения, подруги предпочитали держаться от Кэсси подальше. И Кэсси их не просто понимала, а даже завидовала. Потому как ей далеко не всегда удавалось — оказаться подальше от вдруг ни с того, ни с сего взбесившегося зелья. Нет, котелки она, к счастью, не взрывала, просто почти каждое её зелье так и норовило либо сбежать от неё, либо искупать её в себе.

Зато на уроках магической тригонометрии именно возле неё было самое почетное место. Расшифровка плетений простых заклинаний для неё не составляла никакого труда и потому Кэсси успевала и свои задачки решить и подругам помочь. Нравились ей также и уроки пространственной магии. И начертательной. И бытовой. И многие другие уроки. И учителя. И вообще, сама школа ей нравилась. И если бы сюда ещё и родителей и Пенелопу…

Поэтому с одной стороны, Кэсси тосковала, а с другой была благодарна родителям. И потому решила, что злиться она будет только на Александра Каролинга. А папу, маму, Ричи и крёстную простит.

[1] Суссекс — историческое графство Юго-Восточной Англии, располагающееся примерно на территории древнего королевства Суссекс.

Глава 31

Наше время…

Кэссиди посмотрела на встревоженную подругу и покровительственно улыбнулась:

— Расслабься, Пэн. Мне больше не одиннадцать. С тех пор я выросла и поумнела! Не переживай, мы больше не будем ни следить за Каролингом, ни мстить ему…

— Кэ-э-эсссси-и-и-и-и! Вот теперь ты мне явно что-то не договариваешь! И это пугает меня ещё больше! — закатила глаза Пенелопа и плюхнулась, раскинув руки (как раненная птица крылья), с размаху на кровать, делая вид, что падает в обморок. Упав на кровать, девушка издала протяжный вздох, напоминающий тоскливый вой: — О-о-о-о-ох!

— Да, расслабься же, Пэн, — рассмеялась Кэссиди, запустив в страдающую подругу подушкой. — Я же сказала уже, что я выросла и поумнела! Да и ты мне слишком дорога, чтобы я рисковала снова тебя потерять. А если я о чём и не договариваю так это только о том, что я тебе изменила… Прости, но я нашла тебе замену и теперь у меня другой подельник… Очень могущественный подельник!

— Что-что?! Ты меня уже заменила?! Ты мне уже изменила?! Кэсси!!! Как ты могла?! Когда успела?! — преувеличенно яростно возмутилась Пенелопа, приподняв голову и просверлив подругу обиженным взглядом. — Кэсси, мы ведь не виделись всего-то несколько часов! — девушка театрально закатила глаза. — Ты разбила моё сердце, неверная! Ты растоптала мне душу! И как? Вот как мне теперь жить?! — театрально-надрывно вздохнула она. — Ну и кто же она? Моя соперница? — голосом шекспировского Отелло потребовала Пенелопа ответа.