Освобожденный Иерусалим

66

В былое время, может быть, такиеОбиды уязвляли нашу гордость:Что говорить теперь о том, когдаСовершено ужасное злодейство!Они убили юного Ринальда,Поправ законы Бога и природы,И молний Небеса на них не шлют,Земля не расступается под ними!

67

Они убили юного Ринальда,Опору и защиту нашей веры!Герой не отомщен еще, да что:Не преданы земле его останки!Вы спросите, пожалуй: «Кто убийца?»О, кто ж, друзья, кто ж этого не знает!Завидуют не явно ли для всехГотфрид и Балдуин отваге нашей?

68

Зачем и доказательства искать?В свидетели я Небо призываю,Что нынче утром видел я РинальдаБлуждающую тень. Ужасный образ!Сколькими преступлениями вскореНам это преступление грозит!Да, я не спал; воочию я видел:Он и сейчас везде передо мною.

69

Что делать нам? Терпеть ли над собой,Как было до сих пор, все ту же руку,Сочащуюся кровью неповинной?Бежать ли прочь, на берега Евфрата?Вступить в борьбу с изнеженным народом,Настроившим цветущих городов?Все города, конечно, станут наши:С французами делить мы их не будем.

70

Уйдем, и пусть, коль надо, без возмездьяОстанется прославленная кровь;Но если б наша чахлая отвагаПылала так, как ей пылать прилично,О, скоро эта гнусная змея,Пожравшая красу и гордость нашу,Под нашими ударами себеНашла бы смерть тиранам в назиданье.

71

Хотел бы я, да, если б вы такой жеОтвагой обладали, как и силой,Хотел бы я карающий свой мечВонзить в то сердце, где живет измена».Так говорит фанатик Аргиллан;Он яростью все души заражает.«К оружию!» – кричит он в исступленье,И юноши: «К оружию!» – кричат.

72

Дискордия, мечом средь них сверкая,Льет яд в воспламененные сердца;Негодованье, ярость, жажда кровиРастут не по часам, а по мгновеньям.Везде распространяется зараза:Отрядом итальянским овладев,Захватывает ставки гельветийцев,От них же шаг один до англичан.

73

Не случай скорбный только, не утратаЛюбимого товарища-герояПоддерживает вспыхнувший мятеж:И старая вражда его питает;Забытые припоминают счеты,Французов нечестивцами зовут.Уж ненависть в угрозы переходит,И удержать ее ничто не в силах.

74

Так, на огонь поставленная сильный,Вода шумит, кипит и, наконецПоднявшись, выливается наружу.Немногие с рассудком трезвым людиНе в состоянье правду ослепленнойТолпе внушить. Танкред, Камилл, ВильгельмИмели и значенье и влияньеСреди своих, но были все далеко.

75

В неудержимом рвении спешатК оружию восставшие отряды;Нежданно мирный воздух потрясаютТрубы мятежной звонкие раскаты.Меж тем со всех сторон бегут к Готфриду,Крича ему, чтоб он вооружался:И, первым появившись, БалдуинБок о бок с ним становится тотчас же.

76

Услышав обвинение, геройВозносит к небу взор и восклицает:«О Боже! Ты, что ведаешь тот ужас,Какой питаю я к кровопролитью,Сорви Своей десницей всемогущейПовязку, что глаза их закрывает,И пусть они, слепцы, прозрев, увидятМою невинность так, как видишь Ты!»

77

Воскликнув так, он чувствует в своейКрови уж новый пыл. С надеждой в сердце,С отвагой на лице идет навстречуОн воинам, вообразившим, будтоИм подобает мстить за смерть Ринальда:Звучит кругом оружие, он слышитИ ропот и угрозы; но ничтоОстановить шаги его не может.

78

На нем сверкают латы; он одетВ пышнейшие свои одежды; рукиСвободны от оружия; лицоОзарено величием небесным.Лишь скипетром он машет золотым,В котором вся и власть его, и сила.Он держит речь, и голос у него —Сильнее, чем у смертного бывает:

79

«Что значат эти дикие угрозыИ этот шум бессмысленный? В чем дело?Вы так-то уважаете меня?Иль я вам недостаточно известен?Готфрид в убийстве гнусном заподозрен?Не ждете ль вы, что я сейчас смиренноОправдываться стану, защищаться?Что я до просьб унижусь перед вами?

80

Нет, никогда вселенная, где имяМое гремит из края в край, меняНе упрекнет в бессилии постыдном.Защитников иных я не желаю,Как этот жезл и подвиги мои.Пусть милости уступит правосудье;Виновных не постигнет кара: в памятьУсопшего я всех прощаю вас.

81

Один лишь Аргиллан ответить долженЗа общую вину своею жизнью:Столь слабым подозрениям поддавшись,И вас в свою ошибку он вовлек».Так говорит, и пламенные взглядыВеличием и ужасом сверкают;Виновный же, подавленный, дрожащий,Не смеет на него поднять свой взор.

82

Дрожавшая от гнева и от злобы,Пылавшая кровавой мести жаждой,Безумно потрясавшая мечамиИ дротиками, дерзкая толпаТеперь, понурив головы, с безмолвнойПокорностью внимает властной речи;Она спокойно сносит, что при нейЗаковывают в цепи Аргиллана.

83

Так лев великолепный, что сейчасРевел, ужасной гривой потрясая,Едва увидит руку, что смирялаЕго, еще детеныша, свирепость,Склоняется надменной головойПод гнетом хорошо знакомой цепи,Дрожит перед угрозой и опятьИ мощь свою, и гордость забывает.

84

Толкуют, будто в это же мгновеньеКрылатый вида грозного воительПокрыл благочестивого ГотфридаЩитом небесным и держал он будтоВ руке еще алевший кровью меч.То кровь была тех стран и тех народов,Чьи грешные деянья, наконец,Возмездие Творца воспламенили.

85

Так бурное восстанье утихает:Оружие долой, и страсти гаснут;Готфрид идет к себе, весь поглощенныйНамереньем великим. Третьей ночиДождавшись, хочет он идти на приступ;Исследует он страшные снаряды,Что сокрушить должны оплот Солима,Неся в него и гибель и разгром.

ПЕСНЯ ДЕВЯТАЯ

1

При виде ненавистного покояИ стихшего смиренно мятежа,Бессильная бороться против рокаИ Неба изменить предначертанья,Дочь преисподней в злобе улетаетИные сеять козни и бичи.Где явится, везде бледнеет солнце,Везде трава, зачахнув, умирает.

2

Известно ей, что знаменитый сынБертольда из Христовой рати изгнан;Что больше ни Танкреда уж, ни прочихОпаснейших воителей в ней нет.И говорит она: «Чего ж ещеМне ждать? Теперь черед за Сулейманом;Врасплох напав, он без труда захватитОслабленный и разделенный стан».