От альфы до омеги

— Вы взяли нарушительницу? За городом?

— Это наш практикант, Тит, — с улыбкой пояснил Ирис полицейский. — В рвении ему не откажешь. Приходит раньше всех и позже всех уходит. Не пропускает ни одного дела.

— Мой отец — глава ведомства Особых Назначений, — выпятив грудь, сказал Тит. При упоминании об отце его взгляд как-то потускнел. — Когда-нибудь я займу его место.

— А пока он практикуется у нас, — кивнул полицейский. — И вот тебе следующее задание: иди-ка за стойку и тихонечко там сиди.

Тит сморщился, будто ему прямо в рот сунули лимонную дольку.

— Но я же...

— Задание. Слышал?

Тит вытянулся, отсалютовав, и не слишком бодро побрел за стойку. Он не отрывал зачарованного взгляда от Ирис.

— Ну, а теперь беги, — сказал ей полицейский. — Надеюсь, я не пожалею о том, что отпустил тебя без регистрации.

— Не пожалеете, — быстро улыбнулась Ирис и махнула ему на прощание.

Эмпориум встретил ее перезвоном колокольчиков, гудками округлых стеклянных автомобилей, ревом больших грузовых тяжеловозов. Улица тонула в бледном утреннем сиянии, далеко впереди из сердца города поднимались высотки в кольце автострад, из окошка полицейского кафе тянуло ароматами еды, пока еще редкие прохожие сновали мимо, не замечая Ирис. Она оправила складки своего безнадежно испорченного платья и выдохнула.

Она могла пойти куда угодно. Ирис была свободна. Окончательно и бесповоротно свободна, и эта мысль одновременно окрыляла и... тревожила. В переводе с языка сигналов внутренних систем, конечно.

Больше никакого Центра, Мамонтов, Мариэллы и Человека-Без-Имени, имя у которого все-таки нашлось. И вместе с этим — больше никакого Ликвидатора за спиной. В друзья он к ней не напрашивался, но без него как будто... пустота. Словно срезали вроде бы совсем ненужный, нежданный, но все-таки живой росток.

Ирис подметила слежку, миновав три квартала. Она медленно шла, рассматривая в широких, зеркальных витринах причудливые украшения из неведомых сплавов, разномастные флакончики с духами, всевозможные ручные электронные устройства для управления домашней техникой, спящие синтетические мордашки собак и кошек для содержания даже в самых крохотных квартирах, андроидов на любой вкус и банковский счет...

Мальчишка спрятался за рекламный блок с аудио-интерфейсом, который двигался туда-сюда по мостовой и зазывал покупателей высоким, надтреснутым голоском не слишком исправной системы. Ирис увидела его отражение в витрине: мелькнула его форменная гимнастерка и светлые вихры.

— Ты зачем покинул пост? — поинтересовалась она, огибая рекламный блок.

Мальчишка вздрогнул, густо покраснев.

— А я... Это... — забормотал он.

Ирис нахмурилась:

— Смотри, еще уволят.

Тит одернул куртку и прокашлялся.

— Не уволят. За полторы недели службы я заработал шесть благодарностей. И собираюсь заработать еще.

— А я-то тебе зачем?

Рекламный блок протопал дальше по улице. Теперь они стояли посреди мостовой, и редкие прохожие неохотно их огибали по широкой дуге. Ирис догадывалась о мотивах Тита и без разговоров: восторженный шлейф так за ним и волочился. Он смотрел на нее неотрывно, очарованно, бестолково.

— Ты странная, и шеф привез тебя из-за города. Ты откуда?

Он все равно смущенно мялся и крутил пуговицу на лацкане куртки, но с каждым новым словом понемногу смелел, и краска потихоньку сходила с его щек.

— Из-за города, ты же сам сказал, — пожала плечами Ирис и собралась уже отвернуться.

— Постой, — попросил Тит. — А может, тебе нужна помощь? Ну, там... Проводить до дома. За такое тоже выдают благодарности.

— Так тебе благодарности нужны или что? — свела брови Ирис.

Мальчишка снова густо залился краской.

— Нет, ну что ты! Это я так, к слову... Просто вид у тебя такой чудной...

— Ну и ладно, — отозвалась Ирис. — Чудной и чудной. У тебя в жизни мало интересного, что ли?

Тит помялся.

— Я никогда не видел, чтобы с облетов кого-нибудь привозили, — признался он. — Ты как с другой планеты. Понимаешь?

— Не думаю, что за полторы недели в участке произошло хоть что-то интересное, — заметила Ирис.

— Нет, бывает всякое, конечно, — быстро оправдался Тит. — К тому же, я хожу в участок не первый год. Меня отец заставлял. Раньше я просто помогал на выходных, а теперь меня взяли в штат. На лето. А ты... В общем, я сразу понял, что тебе нужна помощь. Ведь забота полиции — благополучие граждан.

— Значит, строишь из себя отличника? — уточнила Ирис.

Смущение Тита было новым и даже немного любопытным. Люди, которых она встречала в Центре, обычно приносили шумные, бойкие эмоции. От них ломило голову. Люди, которых она встретила в Эмпориуме, когда сбежала, выдавали целые клубки непонятных ощущений, от которых сознание буквально трещало по швам. А мальчишка из полицейского участка был очень простым и тихим. Его робость приглушала порывы, прикручивала звук.

— Я не строю, — немного обиделся мальчишка. — Чтобы дойти до высот, нужно стараться.

— А, ну давай, доходи до своих высот, — улыбнулась Ирис. — Но я тебе помогать не собираюсь.

— Да я и не просил...

Вот ведь дурак.

Ирис вдруг вспомнила, что не спала всю ночь, и система имитации дернула резким сигналом. Она зевнула почти рефлексом, не особенно разбирая, следовать советам системы или нет. Ее мозг и вправду работал куда быстрее, чем в Центре: теперь между сигналом и откликом тела проходила доля секунды.

Что, если с такими автоматическими реакциями она и вправду скоро перескочит на десятый уровень? Что будет тогда? Почувствует ли она, что достигла самого верха? Или это происходит само по себе, и об изменениях можно даже и не догадаться?

Только вот кому это теперь нужно? Никто не будет следить за ней с любопытством и недоверием, никто не обзовет ее машиной, никто не спросит у нее, каково это, быть омегой. Таких, как она, вокруг нет. А это значит, что теперь она не омега.

Она — человек.

— Ты возвращайся в участок, — посоветовала она Титу. — А я пойду своей дорогой.

— А тебе точно есть, куда идти? Ты же не из этих? — мальчишка запнулся.

— Этих?

— Ну, пыльных бродяжек... — смущенно выдал Тит.

— Пыльных? — удивилась Ирис.

— У нас в школе о них очень много говорили. Ходит слух, что в округе Эмпориума еще сохранились города. Ну или поселения. Может, просто семьи, которые смогли выжить после третьего Возмущения... Ну и наверняка есть такие люди, которых не принимают нигде. И они скитаются между этими... пунктами... А там ведь пустыня... Вот и пыльные. Бродяжки, — выдохнул мальчишка.

— Ну и слухи у вас ходят, — ухмыльнулась Ирис и тут же добавила: — В школе. Там вовсе не везде пустыня. Там есть горы. Их даже отсюда видно.