От Ханаана до Карфагена

Трудно сказать, был ли канал между Нилом и Красным морем достроен. Геродот (И, 158) говорит о прекращении строительства вследствие неблагоприятного предсказания. В другом месте (IV, 42) он вновь упоминает о прекращении строительства, ничего не говоря о его завершении. И после этого фараон послал финикийцев на кораблях в Красное море, чтобы опльггь всю Африку, приказав им вернуться через Средиземное море. Финикийцы, плывя вдоль африканского побережья в течение трех лет, действительно вернулись в Египет со стороны Средиземного моря (Her. IV, 42).

Это плавание финикийцев ставит ряд проблем. Долгое время в науке господствовало скептическое отношение к этому рассказу Геродота (Томсон, 1953, 113–116). Однако это едва ли справедливо. Уже только одна деталь, сообщенная историком, что финикийцы во время своего путешествия видели солнце справа, т. е. на севере, что самому Геродоту кажется совершенно фантастическим, подтверждает пребывание мореплавателей в южном полушарии (Тураев, 1936, т. И, 99; Хенниг, 1961, 89–90; Gisinger, 1924, 530; Katzenstein, 1973, 313) — Геродот, говоря о посылке фараоном финикийцев, использует глагол ???????? (отсылать, отправлять). Этот глагол выражает не просьбу, а волевой акт. Так, тот же Геродот употребляет его, говоря об отсылке лидийским царем Крезом драгоценных чаш в Дельфы (I, 51). Маги советуют мидийскому царю Астиагу отослать (?????????) мальчика Кира в Персию, и Астиаг отсылает (?????????) его (I, 120, 122). И уже в VII книге историк рассказывает о поимке персами греческих разведчиков, которым Ксеркс приказал показать все собранное персидское войско и затем их отослать (??????????), дабы они своими рассказами устрашили греков (VII, 146). Во всех этих случаях речь идет о повелении, приказании вышестоящего лица что-либо сделать. Совершенно ясно, что и в данном случае можно говорить о поручении Нехо (а не о его просьбе или каком-либо другом виде договоренности). Видимо, это произошло, когда по крайней мере часть Финикии признавала власть фараона. Это могло быть до или, скорее, после битвы при Кархемыше. Геродот связывает с прекращением строительства канала два события: создание флота и его участие в походе в Сирию, т. е. против вавилонян, кульминацией которого явилась битва при Мигдоле, взятие Газы и посылка финикийцев в плавание вокруг Африки. Хотя рассказы об этих событиях находятся в разных местах труда Геродота, можно установить связь между ними. Вскоре после этой битвы иудейский царь Иоаким, три года назад признавший власть Навуходоносора, объявил себя независимым (II Reg. 24, 1). Результатом был поход вавилонского царя, взятие Иерусалима, увод в плен значительной части иудеев, включая царя, и возведение на трон нового царя Седекии (Цидкии), который признал власть вавилонского владыки (II Reg. 24, 10–17). Возможно, что и финикийские цари последовали примеру Иоакима.

Библия, рассказывая о драматических событиях, приведших к падению Иерусалима, подчеркивает, что фараон не выходил более из своей земли, потому что все земли от Египта до Месопотамии находились уже во власти Навуходоносора (И Reg. 24, 7). Следовательно, между 601 и 598 г. до н. э., седьмым годом правления Навуходоносора, когда вавилоняне взяли столицу Иудеи (ANET, Suppl., 564), ситуация радикально изменилась. Это явно связано с реорганизацией вавилонской армии, предпринятой Навуходоносором после неудачного сражения с египтянами. И уже в 599 г. до н. э. вавилонский царь смог совершить новый поход в Сирию. Видимо, в результате этого похода он и сумел «запереть» Нехо в Египте. В таком случае признание финикийцами верховной власти фараона и, следовательно, подчинение его приказу оплыть вокруг Африки надо отнести к 601–599 гг. до н. э. Может быть, дату можно даже уточнить: 600 г. до н. э., когда Навуходоносор, занимаясь военной реформой, не совершал поход на запад. Геродот не уточняет, был ли еще Нехо жив в момент возвращения финикийской экспедиции. Трудно, конечно, думать за древнего автора, но можно предположить, что такая деталь, как нахождение в момент завершения плавания на троне другого царя, едва ли ускользнула бы от изложения Геродота. Итак, предпочтительно датировать без всяких скидок это великое плавание финикийцев 600–598 гг. до н. э.

Хотя иудейский царь Седекия был посажен на трон Навуходоносором, он не оказался его верным вассалом. Приход в Египте к власти сына Нехо Псамметиха II, мечтавшего о военной славе, возбудил надежды проегипетской «партии». По инициативе иудейского царя в Иерусалиме были созваны послы Идумеи, Моава, Аммона, Тира и Сидона (Jer. 27, 3). Судя по словам Иеремии, на этом довольно необычном совещании обсуждался вопрос об отношениях с вавилонским царем (Tadmor, 1981, 196). Надо отметить здесь отсутствие послов филистимских городов, находившихся в то время под сильным египетским влиянием (Katzenstein, 1973, 315; Wiseman, 1991, 234). Поэтому можно полагать, что и отношения с Египтом также были предметом обсуждения. Вероятно, в Иерусалиме была сделана попытка создать какой-то союз переднеазиатских государств для взаимной защиты своей независимости от Вавилона и Египта. Тир и Сидон принимали в этой попытке активное участие. Не полагаясь на собственные военные силы, цари этих государств надеялись достичь своих целей с помощью дипломатии. Может быть, этим объясняется путешествие в Вавилон инициатора совещания Седекии (Jer. 51, 59) вскоре после самого совещания (Katzenstein, 1973, 315).

Однако все попытки небольших переднеазиатских государств отстоять свою независимость оказались тщетными и только вызвали подозрения могущественных владык Вавилона и Египта. Возможно, ответом на все эти маневры стал новый поход Навуходоносора на Иерусалим (Wiseman, 1991, 234). Псамметих II не мог оказать никакой помощи, так как вел войну с Эфиопией, а вскоре после ее окончания умер (Her. II, 161). Его сын Априй (Хофра) тоже не оказал Иудее значительной поддержки, то ли потому что только вступил на престол и еще недостаточно разобрался в обстановке, то ли считая, что не имеет достаточных сил, то ли решительно не доверяя иудейскому царю как главе коалиции независимых государств. Как бы то ни было, вавилоняне взяли Иерусалим и разрушили, полностью уничтожив Иудейское царство. После сообщения Иеремии о совещании в Иерусалиме нет никаких сведений о Моаве. Возможно, что вавилоняне ликвидировали и это государство. И теперь настала очередь Тира. Берос как будто связывает вместе походы Навуходоносора против Иудеи и Финикии (Katzenstein, 1973, 320). Видимо, вавилоняне рассматривали эти походы как части одной кампании, целью которой было уничтожение враждебного (или потенциально опасного) союза переднеазиатских государств.

Иосиф Флавий (Ant. Iud. X, 11, 1; Contra Ар. I, 20) упоминает о тринадцатилетней осаде Тира Навуходоносором в правление тирского царя Итобаала III. Современник этих событий Иезекиил злорадно пророчествует о ближайшем разрушении Тира Навуходоносором (Ez. 26). Но через пятнадцать лет тот же пророк говорит, что оплешивели головы воинов, осаждавших Тир, и стерты их плечи, а награды им нет никакой (Ez. 29, 17–18). Начало осады относится, вероятно, к 585, а завершение — к 573 г. до н. э. (Katzenstein, 1973, 330). Из утверждения Иезекиила об отсутствии награды за все труды по осаде Тира Навуходоносору и его воинам можно понимать, что город не капитулировал (Katzenstein, 1973, 331), следовательно, не подвергся грабежу и разрушению (вопреки всем прежним пророчествам того же Иезекиила). Завершение осады Тира было для вавилонян очень важным событием, по поводу которого летом 573 г. до н. э. в Тир даже съехались важные персоны из храмовой и городской администрации нескольких значительных центров Месопотамии (Чехович, 1999, 47).

Это, однако, не означает, что Тир сохранил независимость. Он был вынужден признать верховную власть вавилонского местного царя, который, как и раньше в Иерусалиме, сменил местного царя. На тирский трон был посажен Баал II (Ios. Contra Арр. I, 21). Возможно, что Итобаал был уведен в плен в Вавилон. Вавилонский текст, составленный около 570 г. до н. э., свидетельствует о нахождении при вавилонском дворе среди прочих царей также царей Тира, Сидона и Арвада (ANET, 308).

В то же время, как и в первом пророчестве против Тира, Иезекиил (28, 20–24) предсказывал и опустошение Сидона. Вероятно, в это время Сидон, как и Тир, тоже был не зависим от Вавилона, и пророк предвидел грядущее нападение на него вавилонского царя. Надо иметь в виду, что Сидон, как и Тир, участвовал в совещании, собранном в Иерусалиме. Удары по Иерусалиму, Тиру, Сидону уничтожили возникшую было коалицию. Попытка переднеазитских государств сообща защитить свою независимость потерпела поражение.

К сожалению, об обстоятельствах подчинения Сидона, как и других финикийских городов, Вавилону — ничего неизвестно. Можно лишь говорить, что вавилонский царь предпочел не включать финикийские города непосредственно в территорию своего царства, а ограничился признанием ими своей верховной власти. Когда Навуходоносор посадил Седекию на иерусалимский трон, он взял с него клятву верности: сохранить страну в целости, не задумывать никакого переворота и не вступать в дружеские отношения с Египтом (Ios. Ant. Iud. X, 7, 1). Видимо, это была стандартная клятва, так что можно думать, что и финикийские цари приносили ее. Характерно, что в этой клятве ничего не говорится о выплате дани. В упомянутой выше надписи Навуходоносора много говорится о поставке ливанских кедров в Вавилон для строительства храмов (ANET, 307), но создается впечатление, что они были нарублены самим вавилонским царем, а не поставлены в качестве дани финикийцами. Видимо, для Навуходоносора было важнее политическое утверждение, чем непосредственные экономические выгоды. И то, что вавилонскому царю, по словам Иезекиила, не было никакой награды после подчинения Тира, тоже свидетельствует о том, что ни денег, ни каких-либо других ценностей Вавилон от Тира не получил.

После подчинения Финикии какая-то часть финикийского населения была уведена в Месопотамию. Из Иудеи после первого взятия Иерусалима и превращения страны в вассальное государство Навуходоносор переселил в Месопотамию знать, воинов и ремесленников (II Reg., 24, 15–16). В вавилонских документах встречаются упоминания ремесленников, в том числе судостроителей, из Тира, Библа и Арвада (ANET, 308). Часть из них была уведена в плен еще до осады Тира, так как самый ранний из этих документов датируется тринадцатым годом правления Навуходоносора (Katzenstein, 1973, 313–314). Видимо, уже тогда Финикия признала власть Вавилона, но позже могла, как и Иудея, отпасть от него. Часть таких насильственных переселенцев получали пайки от царя и являлись царскими рабами (Дандамаев, 1974, 328). Однако далеко не все депортированные обращались в рабство. Значительная их часть селилась вместе, возможно, на пустошах, образуя особые общины, сохранявшие и оберегавшие свою этническую индивидуальность, хорошо помнившие те города, из которых они были выселены; среди таких общин отмечается Бит-Цурайа около Ниппура, в которой жили тирские переселенцы (Дандамаев, 1974, 328–329; Eph'al, 1978, 81–83). Может быть, такие общины организовывали и переселенцы из других финикийских городов.

Как уже говорилось, Навуходоносор предпочел не включать финикийские города непосредственно в территорию своего царства. Это, конечно, объясняется экономическим значением Финикии, что не мешало вавилонскому царю осуществлять строгий надзор за подчиненными царями. В частности, в Тир был назначен некий Энлиль-шапик-зери, который в должности шандабакку, вероятно, контролировал не только политическую, но и экономическую жизнь города: в частности, он назван первым свидетелем в долговой расписке на огромную по тем временам сумму в 3 мины и 8 сиклей серебра (Unger, 1926, 314). Этот документ датируется 41-м годом правления Навуходоносора, т. е. последним годом его долгого царствования. А уже через три — года тот же Энлиль-ша-пик-зери был таким же чиновником с тем же титулом шандабакку в месопотамском Ниппуре; такие шандабакку были в Ниппуре и раньше (Unger, 1926, 314–316). Таким образом, это был обычный высокий чиновник, следовательно, с точки зрения вавилонского правительства, его полномочия и в Тире, сохранившем свою автономию, и в крупном и почитаемом месопотамском городе ничем не отличались.

Укрепление вавилонян в Финикии не могло не встревожить их соперников египтян. Именно с этим, вероятно, связан двойной поход фараона Априя. По Геродоту (II, 161) и Диодору (I, 68, 1), этот фараон с моря напал на Тир и Кипр и с суши на Сидон. Действия его были довольно удачны: тирско-кипрский флот был разгромлен, Сидон взят штурмом, а другие финикийские города устрашены примером очередного падения Сидона; фараон же вернулся в Египет с большой добычей. Едва ли надо сомневаться в историчности этих событий (ср.: James, 1991, 725). Сухопутный поход египетской армии был совершен в рамках все еще продолжающейся войны с Вавилоном, так что принадлежность вавилонскому царю Палестины или Сирии не была непреодолимым препятствием для прохода египетских войск. Флот, созданный Нехо, вероятно, не без помощи финикийцев показал свою эффективность.