От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое

– Это правильно, что не все решения Крымской конференции выполняются Югославией. У нас тоже есть жалобы.

– Мы это здесь и обсуждаем. Но решать вопрос без обвиняемого нельзя. Вы обвиняете главу югославского правительства, я прошу заслушать его и потом принять решение. А обсуждать можно сколько угодно.

– Я согласен с этим, но президент против вызова сюда Тито, – сказал Черчилль.

– Тогда придется вопрос снять, – отрубил Сталин.

Черчилль был разочарован: «Третье и четвертое заседания Потсдамской конференции были посвящены различным вопросам, и ни по одному не было принято определенных решений, – вспоминал Черчилль. – Сталин хотел, чтобы Объединенные Нации прекратили всякие отношения с Франко „и помогли демократическим силам в Испании“ установить режим, „приемлемый для испанского народа“. Я воспротивился этому предложению, и в конце концов вопрос был снят. Вопросы о судьбе германского военно-морского и торгового флота, условия мира с Италией и оккупация союзниками Вены и Австрии также вызвали дискуссию и не были решены. Большинство проблем было передано нашим министрам иностранных дел для изучения и доклада. Моя политика состояла в том, чтобы отложить эти вопросы, а затем заняться их решением после того, как будут известны результаты наших выборов».

После третьего дня заседаний участники конференции переместились в резиденцию Трумэна, который дал ужин. «Вечером, после третьей дневной сессии, я принимал гостей на государственном обеде, который проходил в „маленьком Белом доме“. Гостями на обеде, помимо Черчилля и Сталина, были: Бирнс, Эттли, Молотов, Леги, Вышинский, Кадоган, Гарриман, Громыко, лорд Черуэлл, Поули, Дэвис, Соболев, Болен, Павлов и Бирс».

Сам неплохой музыкант, Трумэн организовал вечер-концерт. «Музыку исполнял специальный концертный оркестр, – напишет американский президент. – Пианист, сержант Юджин Лист, сыграл великий вальс ля-бемоль мажор, опус 42 Шопена и несколько его ноктюрнов. Черчиллю не очень была по душе такая музыка. Сталину же так понравился вальс Шопена и ноктюрны, что он поднялся из-за стола, подошел к сержанту Листу, пожал ему руку, выпил за него тост и попросил сыграть еще. Премьер-министр тоже похвалил Листа. Я также принял участие в музыкальной программе, сыграв менуэт Падеревского, один из моих любимых. Зная заранее, что Сталин любил Шопена, я попросил сержанта Листа порепетировать именно Шопена… Он репетировал целую неделю до этого ужина. Пианино было не лучшим концертным инструментом, но и на нем Лист сделал очень хорошую работу».

Дэвис записал в своем потсдамском дневнике, как на ужине у Трумэна Сталин, явно подначивая Черчилля, начал предлагать тосты за «трудящиеся массы» – сначала за рабочих, крестьян в солдатских шинелях. Черчилль поначалу терпел, затем всплеснул руками и произнес:

– Я присоединяюсь к Вашему тосту за трудящихся, кто бы они ни были – солдаты, матросы или рабочие; консерваторы или либералы; черные или белые; тори, республиканцы или даже коммунисты.

Все засмеялись, а Сталин только усмехнулся.

Громыко тоже запомнил тот прием у Трумэна: «После того как гости поднялись из-за стола, он сел за рояль и кое-что сыграл, видимо предварительно поупражнявшись. Было известно и до этого, что Трумэн „баловался“ игрой на фортепьяно. Когда он кончил играть, Сталин похвалил его и сказал:

– Да, музыка – хорошая вещь, она из человека выгоняет зверя.

Мы, услышавшие это высказывание Сталина – Молотов, Гусев и я, – рассмеялись. Трумэну эти слова Сталина также весьма понравились. Ведь в конце-то концов неизвестно, кому Сталин адресовал свои слова, и кто тот человек, из которого музыка в данный момент выгоняет зверя».

Однако атмосфера и неформального общения лидеров заметно отличалась от прежних саммитов. Фейс заметил: «В перерывах между назначенными встречами, во время ланчей и обедов не было никаких длительных бесед и обсуждений, как это было в Тегеране и Ялте. Даже на обычных общественных мероприятиях главы правительств и сотрудники их аппарата не были откровенны друг с другом и не чувствовали себя свободно… Во время обедов и после них, когда главы государств общались между собой, музыка заглушала тосты; это была не тихая, звучавшая где-то вдалеке мелодия, но музыка оглушительная – джаз и хоровое пение».

20 июля. Пятница

В Советском Союзе 20 июля праздновали День Военно-морского флота. «Помню, 20 июля мне поручили издать за своей подписью приказ о его праздновании, – вспоминал адмирал флота Кузнецов. – Однако я полагал, что в победный год правильнее было бы обнародовать приказ за подписью Верховного главнокомандующего. Подготовкой проекта приказа занялся присутствовавший в Потсдаме начальник Главного морского штаба С. Г. Кучеров. Самой сложной оказалась та его часть, в которой давалась оценка действиям моряков в годы войны. После обсуждения было решено предложить формулировку: в годы Великой Отечественной войны флот до конца выполнил свой долг перед Родиной. На следующий день я представил документ И. В. Сталину на подпись. Он перечитал его несколько раз, задержался на словах „до конца выполнил свой долг перед Родиной“ и подписал без единой поправки. Приказ был издан. С флотов поступали сведения о том, с каким энтузиазмом он был воспринят.

Празднование первого после войны мирного Дня Военно-морского флота прошло с исключительным подъемом. Снова на кораблях подняли флаги расцвечивания, а вечером жители приморских городов любовались иллюминацией».

В Потсдаме на министерской встрече председательствовал Молотов. Основные споры вызвала ситуация в Румынии и Болгарии, чьи правительства западные страны по-прежнему отказывались признавать. Бирнс и Иден делали упор на том, что там «имеются ограничения для прессы».

– Ввиду окончания войны возможности работы представителей прессы могут значительно расшириться, – уверял Молотов.

– Надо заключить соглашение трех держав о проведении наблюдения за ходом выборов в Италии, Греции, Румынии, Болгарии, Венгрии и об обеспечении в этих целях свободного допуска в эти страны представителей прессы, – предложил Бирнс.

– Не вижу необходимости в посылке специальных наблюдателей в Румынию и Болгарию, – парировал Молотов.

Бирнс торопил с приемом в ООН Италии, Иден – нейтралов: Швеции, Швейцарии и Португалии. Молотов лоббировал бывших восточноевропейских сателлитов Германии, становящихся союзниками СССР. Западные партнеры настаивали на том, что это может произойти только после подписания с ними мирных договоров.

Трумэн в тот день присутствовал на церемонии поднятия звездно-полосатого флага над штаб-квартирой американской контрольной комиссии в Берлине. «Торжественные мероприятия проходили во внутреннем дворе зданий, которые ранее были штабом немецкого командования ПВО Берлина. Почести были отданы армейским оркестром и почетным караулом из роты „Е“ 41-й пехотной дивизии. Вместе со мной были министр Стимсон, помощник госсекретаря Макклой и генералы Эйзенхауэр, Брэдли, Паттон и Клей…

Я покинул место поднятия флага сразу же после церемонии и направился во дворец Цецилиенхоф, где в 16:05 по местному времени началось четвертое заседание Потсдамской конференции. В соответствии с установившейся у министров иностранных дол практикой по очереди докладывать о своих встречах Большой тройке, повестку дня четвертой сессии представил Молотов».

Молотов доложил о результатах заседания министров.

– На сегодняшнем заседании трех министров иностранных дел стояли следующие вопросы: Экономические принципы в отношении Германии. Комиссия, которой поручена подготовка этого вопроса, еще не закончила своей работы, и поэтому этот вопрос обсуждению по существу не подвергался. Решено просить комиссию закончить свою работу к 21 июля. О Ялтинской декларации об освобожденной Европе. Я вручил министру иностранных дел Великобритании и государственному секретарю США советский проект предложений по этому вопросу. В связи с представленным проектом были подвергнуты обсуждению вопросы о положении в Румынии и Болгарии, с одной стороны, и в Греции – с другой. В результате обсуждения выяснилось, что министры иностранных дел по-разному оценивают положение в этих странах.

Молотов изложил суть разногласий.

– Об Италии. Государственный секретарь США представил проект решения глав трех правительств о том, что они поддержат вступление Италии в Организацию Объединенных Наций. СССР поставил вопрос о том, может ли это предложение быть распространено на такие страны, которые превратились из враждебных в совоюющие против Германии страны. Для разработки этого вопроса была создана подкомиссия.

После этого Молотов предложил повестку дня заседания глав трех правительств: 1. О мирном урегулировании. 2. Меморандум президента США от 17 июля о политике в отношении Италии. 3. Положение в Австрии, и в частности в Вене (сообщение премьер-министра Великобритании). 4. О западной границе Польши. 5. О подопечных территориях.