Отбор для Черного дракона

И пусть где-то глубоко внутри зудящий голосок твердил, что очень скоро эту реку, эти зеленые кусты и плакучие ивы, ронявшие в воду длинные ветви, и этих цапель - черных и белых, - пристально наблюдавших за нами с веток, и мелких пичуг, провожавших лодку встревоженным щебетом, и эти древние скалы, видавшие еще начало мира, - все сожрет Радужная Энтропия...

Но я запретила себе об этом думать.

Вместо этого смотрела в воду и по сторонам, а еще немного на Риона, который уверенно греб, удерживая лодку на середине реки. Думала о том, какой он все-таки... привлекательный. Сильный и загорелый, белая рубашка распахнута на мускулистой груди, крепкие ноги в черных штанах упираются в пол, и он, сжимая весла, легко управляет здоровенной лодкой, лавируя между показывающимися время от времени валунами.

Застарелая ненависть к Улайду и династии Брант понемногу отступала, и пустующее место постепенно занимало притяжение к этому мужчине, схожее на то, что испытывала Луна к Шторму. К тому же я неожиданно поймала себя на мысли, что если бы Рион решил меня поцеловать, то, быть может, на этот раз обошлось бы и без пощечин.

И тут же затрясла головой, а затем отвела взгляд и уставилась на подол своего светло-бежевого платья, подумав... Похоже, жаркое солнце Улайда серьезно напекло мне голову!

Впрочем, долго пребывать в молчании, размышляя о собственных странных мыслях и чувствах, мне не пришлось. Рион принялся расспрашивать о жизни в Несмайре и моих братьях, на что я, сперва неохотно, а затем все более и более увлекаясь, отвечала.

Сначала разговор не слишком клеился, потому что мне казалось, что принцу вовсе не интересно, и спрашивает он исключительно из вежливости. Но Рион внимательно слушал, задавал вопросы, причем все по делу.

И я принялась рассказывать...

...О своем детстве, любящих родителях и о наших с братьями играх в просторных залах королевского дворца. О шалостях и глупых проделках и еще о том, как Матиас частенько брал вину на себя, чтобы нам с Патриком не слишком уж доставалось. Затем рассказала, как мы учились - магии, воинскому искусству и необходимым для наследников престола знаниям.

Долго говорила о том, как хорошо жилось в Несмайре, пока не погиб наш отец.

Наконец, замолчала.

– Расскажи мне, - попросил Рион, - что было дальше.

– Не думаю, - ответила ему, - что ты хотел бы услышать о нашей ненависти к Улайду.

На это Рион заявил, что хочет знать обо мне все.

Пожала плечами. Ну раз он так просит, то...

О последних пяти годах своей жизни до этого момента я мало с кем говорила. Держала все в себе, никогда не плакала и старалась не проявлять своих чувств. Не зря же король Осгор назвал меня ледышкой! Вот и сейчас не планировала их выказывать. Тогда почему же по щеке потекла нежданная слеза?

– Мы вас ненавидели, - сказала Риону, украдкой смахнув теплую каплю.
– Первое время я проклинала вас чуть ли ни каждый день, обвиняя в гибели родителей. Ругала за то, что по вашей вине пришлось пережить моим братьям. И еще за то, что пришлось пережить мне.

Замолчала.

– Продолжай, - подбодрил меня Рион.
– Я готов к твоей ненависти, потому что хочу знать правду. Твою правду, Керри, чтобы между нами больше ничего не стояло.

И я продолжила, потому что тоже захотела ему рассказать.

Заговорила о Матиасе, который взошел на трон Несмайра, хотя не был к этому готов. Старший брат знал, что когда-нибудь он станет королем, но не ожидал, что это произойдет настолько быстро. Но, Слава Пращуру-Дракону, обошлось без волнений и заговоров с целью захвата власти! Зато каждый второй из советников тянул одеяло на себя, решив, что именно он встанет во главе страны, обучая и наставляя неопытного короля управлять Несмайром.

Будет руководить сыном Эрика Могучего своей твердой рукой.

Я знала, как непросто пришлось Матиасу, пока он не разогнал часть «старой гвардии» отца, вообразивших себе незнамо что. И еще я помнила, как брат приходил ко мне, шатаясь от усталости, с бесконечных заседаний Большого и Малого Совета, потому что Пращур-Дракон, казалось, проверял нас и Несмайр на прочность, насылая на страну тысячу и одно испытание.

И я старалась его поддержать. Всегда была ему опорой, всегда на его стороне, какие бы сложные решения Матиасу ни приходилось принимать. Затем Патрик вошел в сложный возраст, и за ним тоже нужен был глаз да глаз...

– Ты стала им матерью, - кивнул Рион, - и твои братья тебя очень любят. Патрик отзывается о тебе с благоговением.

– Глупости!
– улыбнулась я.
– У нас всегда была крепкая семья, и после смерти родителей ничего не изменилось. Конечно, мама бы справилась намного лучше, но она...

Отвернулась, не договорила. Увидела на берегу фигуру мага в черной мантии - Рион побеспокоился о нашей безопасности, поэтому по всему извилистому берегу Риверры расставили охрану.

– Керри, мы этого не делали!
– с нажимом произнес принц.
– Не убивали твоего отца. Возможно, пять лет назад нам стоило настоять, чтобы вы приняли участие в расследовании, но твой брат... Матиас оказался не очень-то сговорчив. Довольно резко отвечал на письма моего отца.

– Я знаю, - сказала Риону.
– Мы были не слишком вежливы, а ваши письма почти всегда сжигали, не читая.

– Затем он казнил трех наших послов по нелепому обвинению в шпионаже. Мы пытались протестовать, на что нам заявили, что если мы не выдадим убийцу Эрика Могучего в течение недели, то вы будете считать, что Улайд нарушил Договор Согласия.

Кивнула.

– Это было сложное время, - осторожно сказала Риону.
– Ты даже не представляешь, насколько близко мы были к тому, чтобы начать войну!

Сказав это, опустила руку в холодную воду, рассматривая расплывчатые очертания своих пальцев. Вспомнила Матиаса - бледного, чуть ли не белого, - когда он вернулся с его первого Большого совета, где старейшины требовали немедленно отомстить за смерть короля.

Смыть злодеяние Улайда их же кровью!

Затем я присутствовала на Малом совете, где на Матиаса надавили, и он поддался на уговоры. Приказал казнить тех Черных, обвинив в шпионаже, хотя доказательств было слишком уж мало, да и те не очень убедительны.

В первый и последний раз пошел на поводу у Совета, требовавшего отмщения.

Затем мы ждали реакции Улайда, ждали нападения, чтобы у нас появился повод развязать войну. Но его не последовало. А после разум Матиаса и мое обращение к Большому Совету удержали нас от этого шага.

– Я благодарен Пращуру за то, что войны не случилось, - произнес Рион, - и что ты теперь рядом со мной.

– Так уж и рядом?
– спросила у него.
– И такой ли это большой подарок?

– Самый большой и самый ценный, - отозвался Рион и раньше, чем я успела возразить, сменил тему: - Мы очень близко подобрались к ответу, и теперь я могу назвать тебе имя подозреваемого. Мы считаем, что в этом замешан мой троюродный дядя.