Отходняк после ящика водки
Шрифт:
Что хотят прочитать в книге эти люди? Они хотят прочитать простую вещь. Что богатые и успешные люди – нравственные ублюдки. Что они просто животные, неспособные отличить добро от зла. Что они алкаши и наркоманы. Что они забыли родителей и детей. Что они способны убить человека и делают это. Что они сексуально распущенны и вообще бисексуальны.
И тогда становится легче. Ярче сияет тезис «честность – бедность» и собственная нравственная чистота. Отступает куда-то в сторону мысль о том, что ты не грешишь не потому, что считаешь это грехом, а потому, что у тебя нет такой возможности. (Это, кстати, не моя мысль, это Федор Михайлович.) И жизнь кажется не такой беспросветной. Как безнадежно больному раком дают обезболивающие наркотики, так и эти книги – наркотик, нужный новоявленным васисуалиям лоханкиным.
Дальше, как говорится, дело техники. Нужно найти литературного негра, который состряпает такую книжку. И тут как тут подвернулась Робски. Училась на факультете
Раньше нас потчевали литературой победившего пролетариата. Это где про чутких секретарей парткома, мудрых рабочих и ошалевших от энтузиазма комсомольцев. Теперь пришла пора литературы победивших лавочников. Это где про жен-лесбиянок, детский перитонит, кокаин и мужа-лоха. Ну да ладно.
Итак, делается медиаплан по раскрутке. Бюджет на это дело. Активная реклама. Масса интервью. Проплаченные хвалебные публикации. И пусть лохи жрут эту блевотину и хрюкают от удовольствия. Жизнь удалась. На «ты» не переходим. Я великая писательница.
Это бизнес, ничего личного…
Кстати, с чего это я взял, что Робски хорошо знает «жабскую» жизнь? Потому что мне кажется, что «жабская» жизнь такая? Это натяжка. Я же не «жаба». Может, и здесь автор идет на поводу у читателя и дает ему продукт, который тот хочет получить, а не правду, которой ни он, ни читатель не знают? Горько… Ничего-то мы друг про друга не знаем…
Я думаю, что господин Маркоткин совсем даже не бедный человек. Я даже подозреваю, что богатый. Так вот пусть он не делает удивленного лица, когда озверевший люмпен придет к нему домой проламывать ему череп. Поскольку люмпена науськал «интеллегэнт», начитавшийся маркоткинских книжек.
В бизнесе многое позволено. Но даже в бизнесе нельзя зарабатывать бабки, торгуя чернухой про свой класс. Иначе это окажется тридцатью сребрениками. Можно потом и удавиться…
А.К.
ПРОЛЕТАЯ НАД CORLEONE
Куда ж слетать на скорую руку, когда уж вроде был везде? И тут натыкаешься на цитатку из Гете: «Съездить в Италию и не побывать на Сицилии – значит, ничего не увидеть». После этого, едва ступив на землю Сицилии, чувствуешь себя таким умным… Для тех, кто себя таким всерьез считает.
Это всегда жутко и притягательно, когда среди томной южной природы изящные мужчины с усами красиво убивают кого-то, но не тебя. Причем убивают из каких-то запутанных высших соображений. Алчные киллеры в зимней Москве – скучная тема… Дон в белом пиджаке должен чуть ли не против своей воли формулировать заказ, подчиняясь суровым, но справедливым понятиям… Однако практически та же самая кровная месть, но в Чечне – тоже неинтересно. Слишком прямолинейно. Слишком близко. Все-таки это должно быть где-то далеко, в стороне от тебя. И никогда не сбываться в твоей жизни. Короче, это как сказка. Как игра. Еще какие должны быть моменты? Дружить с плохими парнями, перенимать от них вредные привычки. Любить кого не надо, под страхом смерти. Недоваренные спагетти, блатная музыка, терпкое красное, бабки из воздуха, синее небо… В общем, Сицилия – брэнд раскрученный. Потихоньку ездят туда люди, особо это дело не афишируя. Мы, типа, в Сорренто летим! Как всегда, с заездом на Капри! А сами в Риме тайком пересаживаются на местный самолетик – и в Палермо… Кого они там посещают, кому целуют перстень? Поди знай. Но в офисах законопослушных бизнесменов не раз я упирался глазом в выставленные напоказ хозяйские портреты на фоне заморского дорожного указателя: Corleone. Сказка – ложь, да в ней намек, в каждой шутке есть доля шутки, – но тут сразу становится ясно, что пальцы можно уже и не кидать. И так поймут. Хотя мафии – наконец вы дождались этого слова – никто уж вроде не боится. А чего бояться? Люди дружат семьями, изменяют женам, варят макароны, ходят в храм, растят детей, обедают, ссорятся… Борются с фашизмом наконец! В полный рост! О чем неблагородно умалчивают ангажированные учебники. Но мы-то знаем, что Лаки Лучано, который томился в американских застенках (кажется, его на неуплате налогов поймали), был выпущен на волю перед самым открытием второго фронта! Выпущен под честное слово – что больше никогда он не вернется в Штаты. Союзники забросили его в Италию, он высадился на Сицилии и проехал по ней, назначая стрелки итальянским генералам. Он нашел слова, он убедил их, он сделал им предложение, от которого те не смогли отказаться, – сдаться американцам. Те и сдались… Фашизм на острове был повержен! Мало кто так ненавидел дуче, как итальянские братки: фашисты душили мафию всерьез. Уцелевшие крестные отцы томились на кичах. Демократию они любили не меньше своих русских коллег, которые только после падения тоталитарного режима и вздохнули
в первый раз свободно!Все говорят: Палермо, Палермо. Мы с ребятами (фамилий я обещал не разглашать) тоже поначалу устремились туда. Все-таки столько слышали про этот городок! Всем известно, что настоящее название города – Баларм. Именно так он назывался, будучи столицей, не к ночи будь сказано, Сицилийских эмиратов. Подумать только – 200 лет под арабским игом! А вдруг то, что происходит сегодня, это попытка реванша? Но мы все-таки сицилийцев переплюнули, у нас иго подольше было; приятно отметить русское превосходство… Арабы там, похоже, серьезно зверствовали – раз после их изгнания в XI веке всего за одну ночь на острове разрушили 300 мечетей!
Сицилия, как и мы, долго была глухой европейской провинцией: сперва арабской, после суверенной, далее испанской и австрийской, а после успехов Гарибальди, наконец, итальянской. А в провинции всегда финансирование слабое, экономика в упадке – вот тебе и эмиграция, и бандитизм… Старые, веками проверенные схемы, давным-давно проторенные дорожки!
Само собой, не могли мы оставить без внимания этот городок. Мы многого ожидали от встречи с ним… Я с некоторым волнением придвинулся к окну, когда показались первые крыши Палермо. Но город, буду откровенен, слегка меня разочаровал. Палермо оказался скучноватым населенным пунктом, застроенным типовыми многоэтажками. Среди них просто затерялись островки старинных домов и древних монументов… А с окраин город разбавлен коттеджами с лазурными квадратами бассейнов. А чаще даже не квадратами, но кругами; думаю, преобладание кругов вызвано тем, что после операции «чистые руки» и борьбы с оборотнями и честными бандитами люди все чаще стали ставить во дворах дешевые разборные бассейны… Нравится, не нравится, а керосин был на исходе, так что пришлось-таки присесть в местном аэропорту. Мы с полчаса парились в ангаре, где не было air condition, от жары и скуки пили ледяную минеральную воду, ругали скучное Палермо и ждали, пока ленивые сонные итальянцы заправят наконец наш вертолет…
Судьба этого города была нами решена: он остался в стороне. Со всеми своими так называемыми достопримечательностями, со всеми своими богатыми музеями, по которым мы при любом раскладе ходить не собирались. Не наша это стилистика, если откровенно.
– Давайте наберем в магазине граппы и вина и будем бухать; тут же копейки это стоит все, в магазине. Зачем бабки палить? – заметил резонно один из нас. Это похвальное стремление к экономии он высказал для того только, чтоб взять две чекушки граппы, забыть обе на пляже – и назавтра заказать вертолет за 10 тысяч евро, чтоб не надо было вставать рано и тащиться куда-то на автомобиле или трястись на яхте…
– Дайте мне вертолет самый дорогой! С кондишеном! Что? Я не шучу. На хуй мне вертолет без кондишена?! – распекал один из нас своего турагента перед полетом. Тем не менее вертолет нам подсунули без кондея, но спорить было уже лень – и мы полетели на том, что было. Ну и ничего страшного: через открытую форточку кабина замечательно проветривалась.
И снова – утомительный часовой, даже дольше, перегон, когда трясет и неудобные кресла; это, пожалуй, роднит вертолетное путешествие со старинными поездками в каретах…
Высоко-высоко над морем, над землей идет вертолет… Мы в России отвыкли от такой беспечности на вертолетных прогулках. Предыдущую я совершал с генералом Шамановым еще до того, как тот удалился на покой в тыловые губернаторы. Мы с ним летали по Чечне: Северный, Ханкала, Шали, еще чего-то – забыл… У нас низко летают: чтоб боевик увидел машину в последний момент, когда она пролетает над его головой и нет времени прицелиться. Но даже и в полете над безмятежной Италией мои попутчики волновались. Они требовали, чтоб я не болтал с водителем, не отвлекал его, не двигал локтями, пытаясь половчей выставить объектив в окошко, – это ж вертолет! Заденешь какой рычажок, откроются какие-нибудь кингстоны – и кранты. Да… Чем больше у людей денег и чем меньше они верят в Бога, тем страшней им помирать.
Вскоре внизу, под прозрачным вертолетным дном, пронеслась деревенька – а может, и городок – Корлеоне. Может, приземлиться, зайти в музей мафии? Переглянувшись, мы синхронно качаем головами. Ну, разве только снизились и засняли сверху и немного сбоку этот самый указатель с названием населенного пункта. И снова вперед. Летим, летим… Смотрю в окно. Внизу сменяют друг друга квадраты и прямоугольники полей и садов – зеленые, желтые, коричневые, снова зеленые…
Горы, холмы, впадины, пропасти. Тут и там – полупотухшие темные бугры вулканов, над жерлами которых зловеще клубится серый дым… Внизу, у подножия – темное, черноватое: это застывшая лава, этакий затвердевший легкий пепел. И на этом черном, безжизненном, полумертвом – дома, деревеньки. Везде люди живут! Видно, не раз уж раскаленные потоки сносили эти постройки и сжигали все живое. Но люди все равно тут строятся. Есть ли смысл на них смотреть свысока, как на идиотов? Особенно нам, жителям удивительной страны, где люди не могут без приключений и катаклизмов?