Откуда взялся этот Клемент?

И если до этого меня не мутило, то сейчас-то уж точно начинает.

Не отрывая глаз от типа с пистолетом, Клемент приседает и нащупывает рюкзак. Мне больно смотреть на это, в то время как Клемент, следуя приказу налетчика не спешить, еще и мучительно растягивает процедуру передачи.

Он берется правой рукой за лямку и постепенно выпрямляется, перемещая рюкзак с такой осторожностью, будто там лежит емкость с нитроглицерином.

Затем сантиметр за сантиметром поднимает вытянутую руку, пока она не становится параллельной полу.

— Бери! — пищит вооруженный тип своему сообщнику.

Бронхитчик шагает вперед, одновременно протягивая руку за добычей. Когда его пальцам остается до рюкзака какая-то пара сантиметров, Клемент внезапно отпускает лямку.

Три головы — включая и мою — немедленно склоняются, чтобы убедиться в действенности закона всемирного тяготения.

Мы отвлекаемся на какую-то долю секунды, однако этого времени Клементу вполне достаточно, чтобы привести в действие свой план.

Ни один из грабителей даже не успевает ни что-либо заподозрить, ни как-то отреагировать.

Правая рука Клемента, что по-прежнему сохраняет горизонтальное положение, резко устремляется вниз, к запястью с пистолетом, мгновенно хватает конечность и выворачивает, так что теперь оружие направлено в пол. Почти синхронно с этим движением Клемент делает широкий шаг вперед и, пригнувшись, врезается лбом в физиономию бронхитного.

Не знаю, может ли нос по-настоящему взрываться, но в миг, когда лоб Клемента встречается с лицом незадачливого грабителя, как будто именно это и происходит. Затем следует звук, который я, как пить дать, буду слышать в кошмарных снах еще на протяжении нескольких недель: истошный визг, переходящий в пронзительный хрип. Бронхитный валится на спину, схватившись руками за остатки расплющенного носа, и бандана сбивается ему на горло.

Меня охватывает ужас, пока он бьется о пол, словно выброшенная на берег рыба.

Тем не менее мы по-прежнему находимся в одном помещении с вооруженным бандитом, и я быстро переключаю внимание на реальную угрозу.

Рука с пистолетом писклявого налетчика вывернута, насколько мне представляется, в крайне болезненном положении, и он оказывается совершенно бессильным. И легкой добычей для увесистого кулака Клемента, неумолимо приближающегося к своей цели. Глаза-бусинки бандита успевают расшириться, когда он осознает свою участь.

Но вот чудовищное орудие обрушивается на жертву, и очередной нос взрывается. Еще одно лицо омывается кровью и раздробленным хрящом.

Зрелище служит действенным катализатором для содержимого моего желудка, которое резво устремляется наружу. Обожженная изнутри желчью, я складываюсь пополам. И лишь натужный глоток предотвращает извержение рвотных масс из моего рта.

Когда же я поднимаю голову, оба налетчика лежат на полу, способные только скулить из-под прижатых к лицам ладоней.

Клемент переступает через распростертое тело бандита, всего несколько мгновений назад угрожавшего пистолетом, и устремляется ко мне.

— Пупсик, ты в порядке?

Я таращусь на него, затем на писклявого налетчика. И внезапно меня охватывает дикая паника.

— Пис… толет… — выдавливаю я. — На полу!

— Да он ему не поможет. Это ж стартовый пистолет.

— Что-что?

— Стартовый пистолет. Стреляет только холостыми.

— Черт побери, и вы говорите мне об этом только сейчас?

— В следующий раз пошлю телеграмму, пупсик.

Делаю несколько глубоких вздохов и пытаюсь взять себя в руки.

— Это было ужасно. С мистером Пауэллом все в порядке?

— Уж не сомневаюсь. Но это ненадолго.

Я не успеваю потребовать пояснений, поскольку Клемент живо перемахивает через стойку. Затем из задней комнаты доносятся два голоса: один рычит, другой жалобно блеет.

Подобный диалог продолжается с полминуты, в то время как меня начинает все больше беспокоить состояние двух мужчин на полу. Кажется, бронхитный отключился, потому что он больше не хнычет, да и вообще не шевелится.

Наконец, в дверях показывается Пауэлл, позади него маячит Клемент. И лишь когда оценщик резво укладывается грудью на стойку, я понимаю, что Клемент держит его за воротник рубашки.

— Черт, Клемент! — вскрикиваю я. — Оставьте беднягу в покое! Ему и без того досталось, неужели не понятно?

— Он нас подставил.

— Что?

— Это было вовсе не ограбление. Им только и нужно было, что золото.

— Не несите чушь! — не унимаюсь я. — Они же велели мистеру Пауэллу наполнить пакет деньгами и драгоценностями!

— Ага, и позволили ему уйти в другую комнату, откуда он мог вызвать полицию или сбежать, да просто запереться, на хрен! Да, это всего лишь парочка сраных идиотов, но не до такой же степени они тупы!

Окажись я в такой передряге на страницах романа, до разоблачения Клемента додумалась бы, уж поверьте, сама, и намного раньше. Однако в реальности, в состоянии ужаса и паники, столь неожиданный поворот сюжета предвидеть я не смогла.

— Что вы собираетесь с ним делать? — тихонько спрашиваю я.

— Сам-то я с удовольствием свернул бы ему шею, но решай уж ты.

Подхожу к стойке и наклоняюсь к лицу Пауэлла. Выражение на таковом говорит, что оценщику сейчас очень и очень неуютно. Чему я, как ни противно признать, толью рада.

— Вы — гадкий старик! — выпаливаю я.

— Давай, пупсик, не стесняйся, — не без сарказма вставляет Клемент. — Уверен, он просто сгорает от стада.

— А что мне делать, Клем… Клифф? Пару раз ударить его по лицу?

— Для начала было бы совсем неплохо.

Как бы ни подмывало меня так и поступить, я качаю головой и выпрямляюсь.

— Просто пойдемте отсюда, — фыркаю я. — У нас есть дела поважнее, чем избивать стариков.

— Как скажешь.

Клемент рывком придает Пауэллу вертикальное положение и разворачивает. Оценщик машинально пятится, пока не упирается спиной в стену. Клемент делает пару шагов и хватает его за горло. На какое-то мгновение меня охватывает опасение, что Клемент и вправду собирается свернуть шею жалкому обманщику. И все же я надеюсь, что знаю своего товарища уже достаточно хорошо, чтобы распознать блеф.