Отмороженный (Гладиатор)

– Я тебе, тварь, мало плачу? Я тебя мало ебу? Как ты могла, сука...

– Андрей... я не знала, – пролепетала та, но больше добавить ничего не смогла.

Он бегал из комнаты в комнату, грохая дверями, гоняя работников подсобных цехов магазина и ресторана и не находя себе места.

Наконец Андреева занесло в разделочный цех. Мясники, побросав работу, пулей выскочили оттуда.

«Годится», – подумал Иван.

Он открыл кран над ванной, где мясники обмывали туши, налил воды в какую-то кружку, подал Андрееву.

Тот выпил и тяжело опустился на трехногий табурет. В дверь просунулась голова директорши.

– Отчетность за вчерашний день. Сюда. —крикнул ей Андреев.

Иван занял позицию у двери, готовый выкинуть из цеха любого, кто помешает ему приступить к завершающей части операции.

Пачка вчерашних счетов появилась практически мгновенно. Иван положил их перед Андреевым на железный разделочный стол, быстро разыскал нужный счет.

Сумма, вписанная в него, действительно оказалась значительно меньше, чем в первом экземпляре – на сто девяносто три тысячи.

Пиво и креветки в этом счете вообще отсутствовали. По нему выходило, что Иван вчера ограничился только мясным салатиком под названием «Фигаро» и чаем с пирожными. О свиных краях, фаршированных грибами, которые, кстати, Ивану вчера показались чрезвычайно вкусными, во втором экземпляре счета тоже не упоминалось.

– Ах, твари... – задохнулся Андреев. – Счета переписываете...

– Официанта сюда, – рявкнул он за дверь, уверенный, что там внимательно прислушиваются к тому, что происходит внутри.

Секунд через пятнадцать в разделочный цех вошел официант, «серьга». Он двигался настороженно и плавно, готовый толи к прыжку, толи к удару.

«Да ты, дружок, не так прост, как выглядишь, – подумал Иван. – Кое-что, наверное, в жизни видел, раз запах смерти чуешь...»

– Это что? – спросил «серьгу» Андреев, кивнув на лежащий на столе счет.

– Счет, – односложно ответил официант.

– Ты мне, блять, не умничай, – заорал Андреев. – Ты переписывал?

Официант открыл было рот, собираясь, вероятно, объяснить, что вчера работала другая смена, и он, мол, не мог выписывать именно этот счет, но дальше Иван не дал ему ни договорить, ни додумать. Официант не должен был больше ничего произносить, да и тянуть с ним нельзя было, он мог почувствовать поджидающую его судьбу и, начав ненужную возню, поднять шум.

Иван выбрал длинный, полуметровый нож, из тех, что в изобилии валялись среди кусков говядины на разделочных столах, и зайдя с боку, проткнул им официанта насквозь, введя в его тело заточенную как бритва мясницкую сталь в районе солнечного сплетения.

Официант напрягся всем телом, выпучил глаза и схватился за нож руками, разрезая себе ладони. С его рук на пол потекли струйки крови.

Андреев тоже вытаращил глаза и оцепенел.

Иван взял из руки владельца ресторана счет, который он еще держал, и вложил в его ладонь ручку ножа, на котором торчал официант. Андреев невольно схватился за нее, так как «серьга» стал заваливаться на него, явно собираясь упасть в его объятья.

Иван тем временем был уже у двери. Щелкая задвижкой, он успел подумать:

«Сейчас они там сами решат, кому еще из них придется умереть.»

Но этот вопрос, видно, был давно решен. Как только щелкнула задвижка, дверь тут же приоткрылась и в нее просунулась голова бармена, у которого была, очевидно, уже готова своя, реабилитирующая его смену, версия ответа на любой вопрос, связанный со счетами. Иван чуть посторонился, чтобы бармен мог хорошо рассмотреть Андреева, держащего на ноже официанта.

– Ты что сделал, сука? Я же тебя зарою... – закричал в этот момент Андреев.

Голова бармена моментально исчезла, а дверь захлопнулась.

Андрееву удалось оттолкнуть от себя официанта и тот упал на пол спиной. Нож сантиметров на тридцать торчал вверх из его живота. Капли крови стекали по лезвию, на белой форменной официантской рубашке расплывалось ярко-красное, под цвет жилетки пятно. Рукоятка ножа слегка покачивалась из стороны в сторону.

– Теперь ты заткнешься и будешь слушать, – сказал Иван бледному Андрееву. – Внимательно слушать. И тогда останешься в живых.

– Кто ты? – сдавленным шепотом спросил Андреев.

– Угадай с трех раз, – хмыкнул Иван.

Он подошел к двери, открыл ее и рявкнул на собравшихся у дверей:

– А ну, быстро по местам. Работать! Работать!

Коридор опустел.

Закрывая дверь, Иван специально повернулся спиной к Андрееву, чтобы стимулировать его активность. Ему нужно было окончательно сбить с него спесь.

Услышав сзади легкий шорох, Иван помедлил еще секунду, делая вид, что возится с защелкой замка, затем резко повернулся.

Если бы убийство не стало его профессией, его призванием, если бы Иван не изучил его досконально, и теперь просто интуитивно не чувствовал эффективность того или иного движения в любой ситуации, вид стремительно нападавшего на него Андреева с занесенным над головой коротким мясницким топориком мог бы внушить ему серьезные опасения, а то и просто напугать.

Для Ивана же Андреев двигался вовсе не стремительно, а вяло и неуклюже, как при замедленной съемке. Иван словно на тренировке сидел и отмечал дилетантские недочеты, совершаемые молодым курсантом при выполнении фронтальной атаки с рубящим оружием.

Голова слишком втянута и сковывает активность плечевых мышц, удар из-за этого выйдет ослабленным.

Руки занесены слишком далеко назад, центр тяжести не впереди на полшага, где ему положено быть, а сзади выдвинутой вперед ступни правой ноги.

При таком положении ударить сильно вообще очень трудно. Да еще существует возможность без посторонней помощи самому грохнуться, завалившись назад, если еще чуть сместить центр тяжести.

Ноги поставлены на правильное расстояние, но слишком выпрямлены, что лишает тело нападавшего возможности маневрировать как в вертикальной плоскости, так и в горизонтальной.

Все это Иван заметил мгновенно, за доли секунды, успев еще подумать и о том, что самым эффективным приемом противодействия был бы сейчас бросок в ноги, после которого нападавший с занесенными вверх руками крепко приложился бы к мраморному полу, да еще скорее всего получил бы по голове обухом своего же топора.

Но Иван вовсе не собирался кататься по полу и пачкать коровьей и человечьей кровью свой свеженький зайцевский костюм. Сегодня работа должна быть чистой, опрятной. Тем более, что ни каких особых сложностей в общении с клиентом не предвидится.