Отморозки

– Правда?
– заинтересованно спросил Львов, оглядывая собеседницу с ног до головы.

– Правда! И не смотрите на меня так: я вас не боюсь! Я никогда не боялась москалей, и сейчас я готова признать правоту пана Туска, хоть он и не слишком умен: вас и вашу Россию надо давить, точно клопов! Вы недостойны жить на этой земле, убийца! Насильник!

– Насчет 'насильника', идея, возможно, была бы и неплоха, - хмыкнул Львов, задержав взгляд на бурно вздымавшейся груди разгневанной девушки, - если бы не одно: тигры, мадмуазель, объедками не питаются. Так что вынужден вас разочаровать: вам ничего не грозит.

Пани Валевская сперва даже не поняла, что сказал ей этот русский убийца, но потом разразилась площадной бранью такого пошиба, что штабс-капитан все с той же улыбкой произнес: 'Именно это я и имел ввиду...'

Валевская сыпала угрозами, клялась пустить по следу русского отряда всю немецкую армию, чем вызвала короткий смешок Львова, кричала, что любой честный человек обязан положить все силы на борьбу с русскими азиатами...

Несколько солдат остававшихся в гостиной уже тихонько спорили между собой: как и куда ударит эту бешеную девку их командир, понимая, что он не просто зол, он - в ярости.

– А знаете, - улыбнулся вдруг Львов, прерывая гневный монолог минут через пять.
– Большое вам спасибо. Серьезно, вы мне очень помогли. Не знаю вашего имени, да и не имею особого желания его узнавать, но спасибо...

– И чем же это я вам помогла, негодяй?
– гордо подбоченилась Юстыся Валевская.

– А сейчас узнаете...
– Он обернулся и крикнул, - Чапаев!

– Слушаю, командир!

– Выводи-ка всю эту шляхетскую сволочь во двор. Возьми пулемет, и... Смотри там, чтоб никто не ушел.

– Слушаюсь!
– Чапаев ухватил пани Валевскую за плечо, - Пошла, сучка!..

– Что?!
– Юстыся побледнела.
– Что? Вы не смеете...

– Смею, - снова улыбнулся Львов.
– И очень вам благодарен, потому что именно вы убедили меня в правильности моего решения. Василий убери ее с глаз моих, а не то меня сейчас стошнит.

Основной отряд, получив известие о захвате имения Валишевских уже подходил к поместью, когда в ночи загремели пулеметные очереди. Аннеков немедленно остановил движение и с укоризной обратился к гонцу от Львова:

– Что же ты, братишка, докладывал, что все нормально, а там - стрельба?..
– Тут он прислушался и махнул рукой, - Продолжать движение! Извини, ефрейтор, это я погорячился. Один пулемет всего работает...

– Господин есаул, - осторожно сказал Аксенов.
– Вы, верно, в темноте не доглядели - не ефулейтор я. Рядовой.

– Это ты - темнота, - усмехнулся есаул, - если простых вещей не понимаешь. Раз командир сказал - ефрейтор, значит - ефрейтор...

Охотники еще утаскивали со двора тела расстрелянных, когда к ним подъехал Анненков.

– Где командир?

– В доме, вашбродь. С генералом толкует.

– Ага, - есаул соскочил с седла и бросил поводья своему ординарцу.
– Пойдем, покажешь, - обратился он к отвечавшему, - а то мне его в этой хоромине час искать.

Однако искать штабс-капитана явно не понадобилось бы и без провожатого. Уже поднимаясь по лестнице, Анненков явственно расслышал захлебывающийся плачущий голос, который быстро-быстро докладывал о расположении частей тридцать восьмого корпуса. Есаул пошел на голос и скоро оказался в кабинете.

Тут, привязанный к креслу, сидел абсолютно голый человек, а над ним нависали двое охотников, которых Львов-Маркин в свое время обучал методам экспресс-допроса. Методы были грубыми, можно сказать - дилетантскими, но эффективными. Правда, после такого допроса всегда приходилось отмывать помещение.

– Кого потрошишь?
– поинтересовался Анненков, прикрывая за собой дверь.

– Генерал-майор Ципсер, начальник штаба тридцать восьмого корпуса Рейхсхеера , -ответил Львов из-за стола, сидя за которым он быстро писал карандашом протокол допроса.
– Только знаешь, какой-то он тупой: ни черта толком не знает и не помнит. Все из него приходится клещами тащить... в фигуральном смысле, разумеется.

Анненков-Рябинин посмотрел на голого генерала и усмехнулся:

– И в самом натуральном смысле - тоже, верно?

Не отрываясь от записей Львов пожал плечами:

– Не мы плохие, жизнь плохая...

– Ладно, закончишь - протокол немедленно ко мне. Да, а кого это ты во дворе исполнял?

– А...
– Львов дописал и махнул рукой - Поляки тут... были...

Анненков-Рябинин покачал головой:

– Ну, ты маньяк...

– Сказали мне в военкомате и отправили служить в спецназ, - продолжил Львов без улыбки.
– Слушай, я перед тобой повиниться хочу.

– Боже спаси и сохрани! Что ты еще натворить успел?

– Ну, этих офицеров немецких... Их же скоро хватятся, искать начнут, вот и устроят нам похохотать...
– Львов огорченно вздохнул - Понимаешь, я думал, что если штабные, то ценной инфы из них добыть - раз плюнуть. А они и не знают особо ничего. Ну, то есть, знают, конечно, только без карт и прочих документов они мало что сказать могут. Память - штука своеобразная.

И он снова вздохнул.

Анненков-Рябинин посмотрел на своего боевого товарища, подумал и спросил:

– Интересно, а ты понимал, что их искать станут, когда принимал решение на захват?

– То-то и оно, что знал, да вот, понимаешь, польстился...

Есаул взглянул на огорчённое донельзя лицо друга и вдруг весело рассмеялся. Львов воззрился на него с недоумением, потом несмело улыбнулся и наконец тоже засмеялся. Он почувствовал, что его друг знает что-то, что спасет их от беды, и искренне радовался тому, что не подвел всех, как говорится, под монастырь...

– Вот что я тебе скажу, - отсмеявшись, хлопнул по плечу штабс-капитана Анненков.
– Если бы на дворе конец двадцатого века стоял, я бы тебя даже ругать не стал. Просто сказал бы: ты сделал, тебе и исправлять. И пошел бы ты хвосты рубить, - и он энергично рубанул рукой воздух.
– И лег бы, скорее всего... Но сейчас у нас, считай, тепличные условия. Связь хреновая, команд, натасканных на противодиверсионные мероприятия нет и в помине, отряды зачистки и охраны тылов, с собаками, следопытами и воздушной разведкой отсутствуют как класс. Так что искать офицериков, конечно, будут, только, по нашим с тобой понятиям - вяло и безынициативно. А если мы им еще и какую-нибудь версию подкинем - совсем хорошо. Могут и плюнуть. Так что не журись: все не так плохо, как тебе кажется.

На другое утро имение Валевских запылало, подожженное с четырех концов. А отряд есаула Анненкова ушел в лес, изрядно пополнив запасы продовольствия, фуража и всех тех мелочей, которые могут пригодиться в дальнем походе. Как и предсказывал полковник Рябинин, немцы хватились своих штабистов лишь к полудню, так что на пепелище посланные на поиски попали лишь утром следующего дня. Осмотрели все, что осталось от особняка и пристроек, и вынесли свой вердикт: гости и хозяева перепились, устроили пожар и погибли в огне. Правда один особо глазастый лейтенант усмотрел в позах обгорелых тел какую-то неестественность, но руководивший поисками майор попросил своего подчиненного не изображать из себя Шерлока Холмса и не отвлекаться на всякую ерунду, а тщательнее заполнять форму отчета о происшествии. Ведь если бы пожар был поджогом, бандиты наверняка утащили бы драгоценности, которых в развалинах дома обнаружили немало. А то, что ни у одного из тел не найдено оружия, так господа офицеры сюда не стрелять, а развлекаться приехали. И вообще, винтовки и сгореть могли... Не могли? Ну, значит где-то в глубине, под углями и пеплом лежат. Хотите поискать? Нет? Тогда не отвлекайтесь.