Отрада

Отрада же ловко увернулась, пригнувшись, и перепрыгнула на соседний камень. Забава ступила вперед, неуклюже поставила ногу и поскользнулась на гладком валуне. Всплеснув руками, она не удержалась и c шумным плеском свалилась прямо в заводь возле берега, намочив тяжелую поневу, свиту, косу да рубаху по локоть. Окунувшись в студеную воду, девка заверещала будто резаная.

Кто-то засмеялся. Это веселье подхватили другие, и вскоре по всему берегу словно ручеек потек звонкий, заливистый смех. Отрада зажала ладонью рот и, не сдержавшись, прыснула, смотря на покрасневшую, уязвленную Забаву. Подхватив ушат, она заспешила прочь – мало ли что сумасбродной девке в голову еще втемяшится.

— Ловко ты Забавку умыла! – на половине пути ее догнал улыбчивый Земовит.

Пригладив пушистые, светлые кудри, он потянулся забрать у Отрады ушат. Нести его ей и впрямь было несподручно, но она отвела руку в сторону и ношу свою взять не дозволила.

— Да я и не делала ничего, — отозвалась она задумчиво, разглядывая юношу из-под пушистых ресниц. – Сама она поскользнулась.

— Давай подсоблю, — прямо сказал Земовит и сызнова потянулся за ушатом.

— Благодарствую, — Отрада покачала головой. – Сама я.

Коли он и расстроился ее своеволием, то виду не подал. Зашагал как ни в чем ни бывало подле нее по дороге. Все косился да косился в ее сторону, пока не выдержал да спросил.

— Кто тебя зашиб так?

Отрада затрепетала ресницами и прикусила губу.

— Упала я, — сказала она глухо и отвернулась. И услышала сбоку от себя прерывистый, рассерженный вздох.

— Кто побил тебя так? – гораздо настойчивее повторил Земовит. – Жених, поди, руки распускает? Ужель кому-то обещалась?

— Да что говоришь ты! – разозлилась Отрада.

Она ухнула ушатом о землю и подняла на Земовита гневный, пылающий взгляд.

— Бесстыжий! – припечатала она, топнув ногой. – Не ходи за мной!

И, сызнова подхватив тяжеленный ушат, заспешила от юноши прочь. Ее щеки пылали румянцем. Неосторожно оброненные слова Земовита всколыхнули в ней глубокую, застаревшую обиду. Причем тут какой-то жених?! С чего он спросил, не обещалась ли она кому-то?!

Отрада спешила в избу, быстро-быстро перебирая ногами, пока спускалась с холма. Ничего и никого вокруг она не замечала, погруженная в невеселые думы. Длинная, толстая коса летела за ней следом.

Казалось, уже давно, а на самом-то деле, совсем недавно, до смерти матушки, хотелось ей, чтобы парни вели с ней любезные речи, чтобы смотрели жарко, чтобы сладко щемило у нее сердечко от их взглядов. Хотелось ей и самой испытать ту любовную истому, о которой все подружки давно баяли. Хотелось, чтобы все внутри трепетало при одной только мысли о любушке! Чтобы кожа вспыхивала там, где он ее случайно касался...

Нынче же... Чувствовала она токмо раздражение. Потянуло же его не вовремя жениха помянуть. Будто мало ей горя со сватовством вуя Избора, еще Земовит чудные речи завел... И больше не льстило Отраде, что к ней он подошел среди прочих, да еще и с ушатом все подсобить чаял. А еще, как глаза закрывала, виделись ей другие руки. Натруженные, широкие ладони со светлыми отметинами после ожогов.

Она грустно вздохнула. Какая же она глупая. Ну, чего еще для счастья надо? Нет бы улыбнуться, обрадоваться, отрока приветить... А она!

В голове зазвучал матушкин голос, и Отрада сердито смахнула набежавшие на глаза слезы. Что уж теперь.

_________________________________________________

P.S. Маленькое напоминание о том, что отзыв и звездочка - лучший подарок автору)))

P.S.2 Думаю, выйти на график публикации новых глав через день.

14.

— Я нынче Отрадку видал, — начал рассказывать Твердята, когда брат отодвинул от себя пустую миску от похлебки и взялся за кашу, заправленную салом и диким луком.

По обыкновению они вечеряли поздно, в неровном свете лучин, дождавшись из кузни брата. Когда-то давно в этой избе жил большой, сильный род. Храбру казалось, это было задолго до его рождения, хотя он знал, что с тех пор минула лишь одна зима.

— Они у ручья с Забавкой повздорили. А у Отрадки лицо разбито еще было. Сильно так, — продолжал меж тем Твердята. — У нее нос разбит и под глазом синяк большой

— Ты потому с обедом на поле припозднился, что без дела бродил да головой по сторонам вертел? — ровным голосом спросил кузнец.

— Нет, я как раз к тебе спешил, мимо ручья – самый короткий путь, — мальчишка говорил все тише, видя, как хмурился и мрачнел старший брат.

— Я тебе не велел разве семью старосты обходить дальней дорогой? Нашто тебе глядеть, как Забава с кем-то повздорила? — взгляд Храбра не обещал брату ничего хорошего, и Твердята почувствовал, как пересохло в горле.

— Я не на нее глядел! А на Отраду! — начал объяснять тот, но был перебит.

— Я больше слышать ничего не желаю. Узнаю, что хоть к кому-нибудь из старостиной избы подходил – выдеру так, что седмицу на лавку не сядешь, — Храбр строго посмотрел на Твердяту. — И неча тут! По чести да уму делать все следует, — велел он, услышав тяжелый вздох брата, склонившегося над своей миской.

Доев, Храбр отложил ложку и встал из-за стола. Он оставил Милонегу убирать грязные миски, кивком головы указал Твердяте на дверь и вышел следом за ним на прохладный воздух. На небе уж начали зажигаться первые звезды, и вокруг разливалась весенняя свежесть. Храбр вдохнул полной грудью и взглянул на стоявшего подле него на крыльце брата.

— Он повинен в гибели нашего отца, — сказал он, не назвав имени, но Твердята и без этого все уразумел. – И пока я не поквитался с ним, тебе даже глядеть в их строну нельзя. Сколько уже раз говорено было...

Брат опустил вихрастую голову и с особым усердием принялся изучать доски, из которых было сколочено крыльцо.

— Я и не глядел, — сказал он своим рукам. На старшего брата смотреть ему было совестно. – Услыхал гвалт у ручья да и остановился. И все. А потом сразу пошел к тебе на поле, я ж обед нес! – пылко заверил он.

— Правильно Услада говорит, целыми днями что ты, что Нежка без присмотра. Болтаетесь, где вздумается, — Храбр сызнова тяжело вздохнул и поправил шнурок, которым подвязывал волосы. – Отправлю вас к ней.

— Ты что, ты что! – Твердята кинулся к нему, подлез под правую руку, ластясь и пытаясь заглянуть в глаза. – Нигде мы не болтаемся, день-деньской напролет в избе сидим, как ты велишь! Не надобно нас никуда отправлять. Мы с тобой хотим...

— Пащенок, — Храбр смахнул со лба брата светлые кудри и притворно покачал головой. – Ладно, идем уж, Нежку одну бросили.