Отрава
Шрифт:
– Вопрос о любви или нелюбви здесь не стоит, мисс Холлис. Я просто полицейский, выполняющий свою...
– Ой, пожалуйста, только не надо о выполняющих свою работу полицейских! Я наслушалась этого от Хэла.
Хэла. Ну конечно же. Не станет же она его называть детектив Уиллис.
– За что вы меня так не любите? – повторила она. – За то, что мы живем вместе?
Вот так. Без всяких обиняков. Однако она ничего так и не сказала о главном. О том, как познакомилась с Холландером.
– Дела Хэла меня не касаются, – сказал он. Что весьма существенно отличалось от того, что он говорил Уиллису менее часа
– Я думала, что вы с Хэлом занимаетесь одним делом.
– Я тоже так думал, – сказал Карелла.
– Но вы теперь так не считаете? Это потому, что он живет с человеком, который, возможно, является хладнокровным убийцей, так, да?
– Я этого не говорил.
– Но вы так думаете, разве нет? Вы считаете, что я могла убить и Джерри, и Бэза?
– У меня нет для этого доказательств...
– Мы здесь говорим не о доказательствах, – горячилась она. – А доказательства свидетельствуют, что я была далеко от тех, кого убили. И вот это и является доказательством, мистер Карелла. Ах, у вас интуиция, так ведь? И что подсказывает вам ваша интуиция? Вы считаете, что я их убила, так?
– Я считаю, что моя работа состоит в том...
– Господи, вы опять о своей работе.
– Которую вы мне не даете выполнить, – разозлился Карелла.
– Да? И каким же это образом? Тем, что живу с вашим напарником?
– Нет, тем, что так и не ответили на вопрос, который я вам задал пять минут назад.
– Неужели уже целых пять минут? Как быстро летит время, когда общаешься с таким милым человеком.
– А за что вы на меня взъелись? – спросил он.
– Я встречала таких как вы, мистер Карелла. Вы такой же, как все полицейские. За исключением Хэла. Вы считаете, что если у человека были проблемы с законом, то он всегда останется нарушителем. Горбатого могила исправит, так ведь, мистер Карелла? Шлюха – она и есть шлюха.
– Если хотите так думать, это ваше дело. Итак, где вы познакомились с Бэзилом Холландером?
– На концерте, – со вздохом ответила она.
– Где?
– В филармонии.
– Когда?
– В июне прошлого года.
– Случайно познакомились?
– Во время антракта. Мы завели разговор о программе, и выяснилось, что у нас одинаковые музыкальные вкусы. Это сразу же нас сблизило.
– И вы стали встречаться. Когда это началось?
– Он позвонил мне на следующей недели и предложил пойти в оперу. Я не очень люблю оперу, но все равно пошла, и мы прекрасно провели время. – Она улыбнулась и добавила: – Хотя я не очень люблю оперу.
«Изысканные вкусы, – подумал он. – Шлюха из Хьюстона предпочитает ходить в филармонию, а не в оперу». Он отогнал от себя эту мысль. Возможно, она была права. Может быть, он слишком долго работал полицейским и делал выводы исключительно на основе своего опыта. Правда, ему еще ни разу не приходилось встречать раскаявшуюся шлюху или терзающегося угрызениями совести бандита. С другой стороны, он никогда не видел бандита, который бы ходил на симфонические концерты. Или в оперу.
Из уважения к Уиллису он не стал спрашивать, когда она начала спать с Холландером. Но это его тревожило. Он уже пошел в своем расследовании на какие-то уступки. Обычно близость между мужчиной и женщиной являлась чрезвычайно важным фактором в деле об убийстве, особенно если это убийство
из ревности. Вместо этого он спросил:– Холландер, по-моему, был бухгалтером, это так?
– Вы же прекрасно знаете, что – так.
– А когда вы об этом узнали?
– О том, что он бухгалтер? – с удивлением спросила она. – Какое это может иметь значение...
– Он выполнял для вас какие-нибудь работы?
– Кто? Бэзил? Нет.
– У вас есть свой бухгалтер, который ведет ваши дела?
– Да.
– Как его зовут?
– Марк Аронштейн.
– Он давно на вас работает?
– Я наняла его, как только приехала сюда из Буэнос-Айреса.
– Буэнос-Айреса?
– Я думала, Хэл вам говорил об этом.
– Нет.
– Я занималась проституцией в Буэнос-Айресе.
– Понятно, – сказал он. – И долго вы этим занимались?
– Пять лет.
– И еще в Хьюстоне?
– Там только год. Я уехала почти сразу же после ареста.
«Да, довольно длинная история, – подумал он. – Уиллис подцепил настоящее сокровище».
– Так вы поехали в Аргентину прямо из Хьюстона? – спросил он.
– Нет, сначала я побывала в Мексике.
– Вы там тоже занимались проституцией?
– Нет, – улыбнулась она. – Просто хотела посмотреть страну.
– И долго вы там были?
– Месяцев шесть или что-то около того.
– Сколько вам лет, мисс Холлис?
– Вы же детектив. Попытайтесь догадаться. Я уехала из дома за три месяца до своего шестнадцатилетия, в Лос-Анджелесе прожила чуть больше года, затем переехала в Хьюстон.
– А почему в Хьюстон?
– Думала, что смогу поступить в «Райс».
– Но вы этого не сделали.
– Нет. Я встретила одного типа, который дал мне от ворот поворот.
– Джозеф Сиарт?
– Нет, Джо появился позже.
– И долго вы были в Хьюстоне?
– Я же говорила вам. Один год. Вы считаете? Затем шесть месяцев в Мексике, пять лет в Буэнос-Айресе, и здесь я живу почти полтора года. И что у вас получилось?
– Шестнадцать, когда вы уехали из дома...
– Почти шестнадцать.
– У меня получилось двадцать четыре.
– Мне будет двадцать четыре в августе.
– У вас весьма напряженная жизнь.
– Напряженнее, чем вы думаете, – сказала она.
– Вы говорили, что ваш отец купил этот дом...
– Нет, я соврала. И уверена, что вы знаете об этом.
Не надо меня проверять, мистер Карелла. Терпеть не могу нечестных людей.
– Каким образом вы приобрели этот дом?
– Разве Хэл вам не рассказал? Я приехала сюда с двумя миллионами долларов. За этот дом заплатила семьсот пятьдесят тысяч. Остальное вложила в ценные бумаги. Поэтому мне и понадобился бухгалтер.
– Марк Аронштейн.
– Да. Из компании «Харви Рот».
– Это в нашем городе?
– Да, на улице Бэттери. Около Олд Сиуолл.
– Вы когда-нибудь обсуждали с мистером Холландером финансовые проблемы?
– Никогда.
– Вас когда-нибудь проверяла налоговая служба?
– Однажды.
– Были проблемы?
– Самые обычные.
– Например?
– Удержания на П/Р.
– Что это?
– Путешествия и развлечения.
– А, – кивнул он. У полицейских не делали удержания за путешествия и развлечения. – Вы когда-нибудь говорили об этой проверке с мистером Холландером?